Страница 19 из 47
– Чего надо? А я думала, это Нинка Гуськова пришла... я тут как раз пол мыть наладилась...
– Зина, – Катя серьезно уставилась на уборщицу. – Вчера я видела у вас такое зеленое пальто...
– Какое-такое пальто? – забеспокоилась дворничиха. – Не было никакого пальта! Это вы чего-то перепутали! Если у вас что пропало – так следить за вещами нужно, а то как что – так сразу Зина виновата! Никакого пальта не знаю!
– Да я вас вовсе ни в чем не обвиняю! Я только хотела спросить, где теперь это пальто? Такое светло-зеленое, из мягкой ткани... кажется, бархатное...
– Ах это! – нараспев протянула дворничиха. – Так это мне Сысоева из двадцатого номера дала! Да только и не пальто это, а плюшевка...
– Что? – переспросила Катерина. – Какая плюшевка?
Плюшевка, кофта такая из плюша! У мамы моей такая была, с до войны еще... хорошая такая вещь, сносу ей не было! А меня Сысоева прибраться просила, она на другой адрес переезжает, а эти вещи, что остались, ей все одно без надобности, так вот я и подумала взять эту плюшевку, а потом гляжу – там дырки на ней, так зачем мне это старье, ее и носить-то нельзя...
– Так если вам не нужно, может, вы мне его отдадите, пальто это? Или... плюшевку?
Катя вспомнила дивную светло-зеленую ткань и представила, как чудесно она впишется в ее новое панно.
– Да зачем вам такая рвань? – вздохнула Зина, сочувственно взглянув на Катю. – Уж что – совсем, что ли, обносились? Да такое и нищенка-то не всякая наденет! А у вас муж-то все-таки приличный человек... если уж совсем вам носить нечего, так я лучше на антресолях у себя посмотрю...
– Зина, да что вы такое подумали? – обиделась Катя. – Мне просто для дела лоскутки нужны такого цвета! Неужели вы думали, что я собираюсь носить эту... плюшевку?
– А кто ж вас разберет? – проговорила дворничиха, поджав губы и оглядев Катину многострадальную куртку. – Ваше и свое-то слова доброго не стоит... да мне-то что, это до меня не касается!
– Короче, Зина, где сейчас эта... плюшевка? – перебила ее Катерина. – Я вам заплачу, сколько скажете...
– Ой! – Зина схватилась за щеки. – Да кто же знал, что вам эта рвань понадобится? Я ее аккурат полчаса как на помойку отнесла!
– Какая жалость! – вздохнула Катя.
Прекрасная зеленая ткань уплывала от нее, таяла, как утренний туман, а вместе с ней таяла и надежда создать художественный шедевр.
– Так вы сходите туда, гляньте, может, еще лежит! – посоветовала сердобольная дворничиха, увидев, как Катерина расстроилась. – Вряд ли ее кто прибрал!
– А где это?
– Да гаражи-то знаете? Так вот это аккурат за ними!
– Спасибо! – выкрикнула Катя через плечо и бросилась во двор.
Возле гаражей болталось несколько унылых автомобилистов, обсуждавших сравнительные достоинства разных коробок передач. На ящике между ними стояла початая бутылка недорогого молдавского вина. Они проводили Катерину недоуменными взглядами и вернулись к увлекательной беседе.
В закутке за гаражами скромно пристроилась бетонная коробка, в которой размещались мусорные баки. Около этих баков кто-то копошился.
Катерина опасливо приблизилась к помойке и увидела возле баков толстую коротконогую бомжиху, которая придирчиво обследовала их содержимое.
Но гораздо больше заинтересовало Катю другое: с краю помойки, возле ограждающей ее бетонной стеночки валялась светло-зеленая хламида, то самое пальто, или плюшевка, по удачному выражению дворничихи Зинаиды, без которого совершенно невозможно было создать новое панно.
Катя пробралась в бетонный закуток и торопливо ухватила зеленое одеяние.
– Эй, ты чего это тут хозяйничаешь? – сурово окликнула ее бомжиха. – А ну положь на место! Это моя помойка!
– То есть как это ваша? – опешила Катерина.
– А вот так – моя! Мне на нее еще об прошлом годе от Семеныча разрешение выдано!
– От какого Семеныча? Какое разрешение? – недоуменно переспросила Катя.
– Во как! – воскликнула бомжиха. – Она Семеныча не знает! С пальмы, что ли, рухнула? А ну, вали отсюда! Понаехали тут всякие! Сказано тебе – моя помойка! – И она двинулась на Катю с самым угрожающим видом.
– Да не нужна мне ваша помойка, – проговорила Катя, отступая. – Что вы подумали? Я в этом доме живу!
– Ага, так я и поверила! – усмехнулась тетка, отрезая Кате путь к отступлению. – А ну, положь пальтишко! А то щас живо волосенки тебе выдеру!
– Но я как раз из-за этого пальто пришла, – жалобно промолвила Катерина. – Уступите его мне, оно мне очень нужно!
– Чего это я должна тебе уступать? – огрызнулась бомжиха. – Много мне уступали? Я сколько лет на свете живу – никто мне ничего за просто так не уступал!
Она примерилась, собираясь вцепиться в Катину шевелюру. Катерина с удивлением увидела, что у бомжихи точно такие же, как у нее, рыжие волосы, только давно не мытые и нечесаные.
– Ну пожалуйста! – взмолилась она. – Мне это пальто для работы нужно!
– Рассказывай! – недоверчиво отозвалась бомжиха и вцепилась в зеленый плюш. – Знамо дело – хорошее пальтишко, всякому пригодится! Сейчас уж таких не делают, его еще сколько лет носить можно! А у тебя своя-то куртка какая хорошая! – и она окинула Катину куртку завистливым взглядом.
– Вам нравится? – радостно воскликнула Катерина. – Так возьмите ее себе! Давайте меняться – вы мне это пальто уступите, а я вам отдам свою куртку!
Бомжиха по природной подозрительности задумалась – не прогадает ли она при таком обмене и не хочет ли хитрая Катерина ее обмануть? Однако, судя по всему, Катина куртка ей здорово приглянулась, и она решила поменяться.
– Ну ладно, – проговорила тетка, выпуская из рук край зеленого одеяния. – Скидавай свою куртку! Только смотри – чтоб я тебя больше на этой помойке не видала!
– Честное слово – не увидите! – подтвердила Катерина, стаскивая свою куртку.
– С какими кадрами приходится работать! – проговорил прилизанный бандит, окинув тоскливым взглядом своего неказистого напарника. – Ничего-то ты делать не умеешь! Придется провести с тобой занятия по курсу молодого бойца!
– Это как? – опасливо осведомился Штырь.
– Запомни – если ты хочешь что-то полезное разузнать, первым делом расспроси местных бабок! Вон, видишь, старухи сидят на скамейке, кости греют. Подкатись к ним повежливее, подольстись, заведи разговор издалека...
– Это как?
– Ну, там... про погоду, про цены на сметану...
– А я почем знаю, какие на нее цены? Что я, по-твоему, сметану покупаю?
– Ну, это я так... для примера... как разговор начать, чтобы потом перевести его на то, что тебя интересует...
– А можно не про сметану, а про пиво?
Нет, Штырь, с тобой тяжело! – прошипел прилизанный, покачав головой. – Ты подумай сам, что ты несешь? Какое пиво? Это же старухи! Они что, по-твоему, пьют пиво?
– А что же они – не люди?
– Да... прямо не знаю, что с тобой делать... ладно, со старухами я сам пообщаюсь, а ты пойди поговори с мужиками, которые около гаражей толкутся, может, и они что-то знают...
– Во, с мужиками – это лучше, – охотно согласился Штырь, – с мужиками я общий язык найду! А чего у них спрашивать-то?
– Ну ты даешь! Ты что – забыл, ради чего мы тут ошиваемся? Спроси про ту бабу, которую мы разыскиваем! Только так спроси, чтобы не получилось как в первый раз! – он поежился.
Напарники разделились. Штырь бодро направился к гаражам, а его прилизанный наставник развинченной походкой подошел к бдительным пенсионеркам.
– Как жизнь молодая? – осведомился он, остановившись перед скамейкой.
Поскольку он ни к кому конкретно не обращался, тетки не сочли нужным отвечать. Одна из них, крепкая загорелая особа лет семидесяти в джинсовом костюме и китайских кроссовках, окинула незнакомца подозрительным взглядом и громко проговорила, повернувшись к своей соседке:
– Вот в наше время, Анна Романовна, хорошие люди всю неделю на работу ходили, а не шлялись без всякого дела по чужим дворам! Оттого и порядка больше было, и этих... правонарушений всяких меньше. Потому что если ты отстоишь восемь часов за карусельным, допустим, станком, то какие уж тут правонарушения? Тебе бы только щей навернуть и на боковую!