Ковер грез

Тут уж ей и вовсе показалось, что болезнь каким-то образом повлияла на ее слух. Ей померещилось то, что она услышала! Такие слова Джеффри мог сказать только в ее снах или грезах, но никак не на самом деле. К тому же день выдался жаркий, а она не надела шляпки… Может быть, у нее солнечный удар?!

— Вы меня слышите? — резко спросил Вентворт.

— Мне кажется, я вас неправильно поняла, — тихо отозвалась Пита.

— Я, право, не вижу, чему вы так изумляетесь, — холодно заметил он. — Это было бы таким простым решением всех ваших проблем, что мне самому удивительно, почему не приходило мне в голову прежде. Как ваш муж, я бы вас обеспечивал, так что вам не пришлось бы думать о заработке. Вы не так сильны, Пита, как воображаете себе, и слишком молоды, а потому нуждаетесь в наставнике. Вашей опорой был Майк, а когда его не стало, мне следовало заменить его, но в начале нашего знакомства я еще не понимал этого, как понимаю теперь. Вот почему я предлагаю вам выйти за меня, и как можно скорее!

— На… на таких условиях? — с трудом выдавила Пита.

— Что вы имеете в виду?

— Ну то, что вы сказали, — я получаю наставника, а вы — чистую совесть. — Она едва слышно вздохнула. — И больше никаких причин?

— Милая моя, — Вентворт слегка поднял брови, — причин можно найти много, если поискать, но мне не хочется, чтобы у вас сложилось впечатление, что я предъявляю к вам какие-то требования, хотя вы меня едва знаете. Больше всего вам сейчас нужны безопасность и стабильность, а я обеспечу вам и то и другое. Поэтому я и намерен забрать вас с собой в Англию. Вы сразу же отправитесь в «Грейледиз» и останетесь там в обществе миссис Беннет; я же займусь приготовлением к скорой свадьбе — хотя если бы вы предпочли не торопиться, так было бы даже лучше. Вам, наверное, захочется не спеша ходить по магазинам, собирать приданое…

— А разве приданое имеет большое значение при браке по расчету? — спросила Пита, стараясь скрыть возмущение.

Глаза Вентворта сузились.

— Конечно, если вам трудно даже представить меня в качестве своего мужа…

— Пожалуй, мне трудно всерьез в это поверить, — ответила она как во сне, чувствуя, что это — самый неподходящий конец такого замечательного дня. Джеффри ведь так ей сочувствовал, его мучила совесть из-за того, что он подвел ее в прошлом, и теперь готов был принести себя в жертву, только бы обеспечить ее будущее. Ее будущее!

Пита зажмурилась от яркого солнечного света. Она подумал о том, что все эти дни, с тех пор как он навестил ее в обители, она воображала — но это было всего лишь в ее воображении! — что его отношение к ней изменилось, что между ними возникла какая-то привязанность; она даже поверила, что нравится ему… Ей даже казалось, что его взгляд выражал нежность, а не просто жалость и сострадание!

Теперь же Пита поняла, что Джеффри просто-напросто жалел ее. Он хотел жениться на ней просто из чувства долга и, наверное, именно поэтому сделал предложение в такой форме, которая не оставляла сомнений: он стремится лишь обеспечить ее будущее. Недаром же сказал, что она «не такая сильная» и что он готов «обеспечить безопасность и стабильность». Очень практичное решение, и он, конечно, решил, что она оценит его практичность! В таком деле не место сантиментам!

— Ясно, — сказал Вентворт и снова сел за руль. Через несколько минут они уже ехали вниз той же дорогой, по которой добирались сюда, но на сей раз всю дорогу молчали. Пита думала о своем унизительном положении и о том невидимом барьере, который возник между ними, а Вентворт хмуро смотрел на дорогу, и его мрачный вид еще сильнее ухудшал ее настроение.

Так они ехали около получаса, пока не наступили сумерки. Внизу, в долине, уже зажглись огни. У машины почему-то вдруг забарахлил мотор: она чихнула, фыркнула и остановилась посреди дороги. Вентворт долго пытался провернуть двигатель, но безуспешно — мотор так и не заработал. Наконец Джеффри вернулся в машину и устало закурил.

— Итак, — сказал он Пите, — если вы надеялись поужинать вместе с графом Ференци и миссис Рамбольд, то вашим надеждам не суждено сбыться.

— Почему? — спросила она с некоторым беспокойством. — Что-нибудь с машиной?

Он пожал плечами:

— Мотор не работает, в этом вся беда.

— Что же нам делать? — заволновалась Пита, удивленная видимым безразличием Вентворта. — Мы заехали довольно далеко, а нам надо вернуться домой сегодня к вечеру.

— Надо? — переспросил Джеффри, словно обдумывая сложившееся положение. — Ну что ж, сейчас мы недалеко от того места, где обедали. Давайте пойдем туда пешком, хотя вряд ли там нам помогут починить машину. И все же переночевать придется там и разобраться, можно ли с этой машиной что-то сделать.

Пита слегка встревожилась:

— Но что же подумает миссис Рамбольд… и граф Ференци, если мы не вернемся вовремя?

— А что, так важно, о чем подумает граф?

— Конечно. Он ведь мой хозяин и такой добрый…

— Еще бы, — хмыкнул Вентворт. — Граф был чрезвычайно добр к вам, грешно не оценить его доброту…

— Естественно. — Пита искоса поглядела на Джеффри. Теперь его взгляд снова стал насмешливым и холодным, как во время их первой встречи в Лондонском аэропорту.

— В таком случае, — продолжил Джеффри, — мне очень жаль. Граф Ференци, вероятно, будет очень о вас беспокоиться, но я ничем помочь не могут. Жаль также, что на вас сегодня эти туфельки. Впрочем, здесь недалеко, и ночь, к счастью, ясная.

Ночь действительно выдалась просто чудесная, однако Пита не замечала этого. Вдобавок к ее подавленному настроению и горечи разочарования она вдруг ощутила страшную усталость. Спустя мгновение Пита споткнулась, и Вентворт, поддержав ее, сказал с некоторым беспокойством:

— Держитесь-ка за меня. Дорога здесь неважная.

Пита с радостью уцепилась за его руку, и они двинулись вперед, оставив взятую напрокат машину на дороге.

Глава 16

Однако, к немалому удивлению Питы, они прошли всего около ста ярдов, когда за поворотом показалась уже знакомая таверна, где они обедали. Уже стемнело, и окна были задернуты шторами, в доме был зажжен свет. Пита неподдельно изумилась и на миг остановилась посреди дороги, а Вентворт ей напомнил:

— Я же говорил, что долго идти не придется.

Пита ничего не ответила, а он подошел к дверям и постучал. Дверь отворилась почти сразу, и они увидели ту же полногрудую, черноглазую итальянку. Если она и удивилась, снова увидев их, то никак не выказала этого. Она с улыбкой заверила гостей, что устроить их на ночлег не составит труда. Синьорина может расположиться в единственной свободной комнате, а синьору будет приготовлена постель в одной из нижних комнат. На вопрос Питы о телефоне девушка ответила, что телефона, увы, нет, а ближайший находится в деревне, в двух-трех милях отсюда.

Итальянка проводила их в ярко освещенную комнату с задернутыми шторами, и Вентворт заказал ужин и бутылку вина. Когда вино принесли, он настоял, чтобы Пита выпила немного, не дожидаясь еды. Спустя какое-то время, когда она сделала это, на бледных щеках девушки снова заиграл румянец, но взгляд ее оставался печальным, и она старалась не смотреть ему в глаза.

— Я очень сожалею о произошедшем, — сказал Джеффри. — Не очень приятно заканчивается день, который обещал быть хорошим, однако около часа назад положение изменилось. Правда, это не только моя вина, но мне следовало быть умнее и не рисковать взятой напрокат машиной на местных дорогах.

Пита ничего не ответила, и он снова помрачнел.

— Завтра, — продолжал Вентворт, — я найду людей, которые, быть может, помогут починить машину. В противном случае наверняка удастся раздобыть еще какое-то средство передвижения, но сейчас, к сожалению, ничего не поделаешь.

Тут принесли еду, самую простую, но очень вкусную, однако у Питы не было аппетита, и она только делала вид, что ест, сама же думала только об одном: «Если бы то же самое случилось утром или если бы у меня не ухудшилось настроение, то все было бы здорово. Я даже согласилась бы остаться вместе с ним на неделю или больше в каком-нибудь отдаленном уголке вроде этого. Но теперь… теперь все иначе!»