Страница 2 из 23
Ей нет никаких оправданий, почему она не подготовилась. С тех пор как она выложила новость о своей беременности на семейном обеде, об этом узнают все, это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно ее будущий зять проговорится своему брату и заодно деловому партнеру. То есть Джордану Джеффризу.
Наконец секретарь доложила, что самый главный деловой соперник ее семьи хотел бы увидеться с ней.
Джордан не распахнул дверь с силой и не ударил ею об стену. Ему в том и нужды не было. Появление этого мужчины в сером костюме произвело на Брук впечатление, похожее на удар каменного тарана в стену. Совершенство его облика странно контрастировало с ее воспоминаниями о той головокружительно жаркой ночи, которую они провели вдвоем…
Замок щелкнул. Она вздрогнула. Его ребенок толкнулся у нее в животе.
Взглянув на нее, Джордан быстрыми шагами пересек комнату. Его чеканное лицо было непроницаемо, как маска. Она смотрела на копну его светлых волос и вспоминала, как рассыпались эти непокорные пряди под ее руками… Он наклонился и сразу же выпрямился, держа в руках ее туфли. Ветерок от его быстрого движения донес к ней слабый аромат мужского лосьона. Ей припомнилось, как напоследок она прижимала к своему лицу подушку, чтобы еще раз ощутить его запах, прежде чем покинуть его. Она оставила его спящим.
— Здравствуй, Брук. — Он поставил одну туфлю на стол, но вторую лодочку из черной кожи продолжал сжимать в руке. — Пожалуйста, не вставай ради меня.
— Ну, раз мои туфли у тебя, думаю, я останусь сидеть.
И скрою за столом свой увеличившийся живот. Ненадолго, конечно, но все-таки хоть какое-то подобие контроля над ситуацией.
В конце концов, он не кричит, но ведь у него было время освоиться с известием о ее беременности. Ей только нужно удостовериться, что Джордан знает и верит — этот ребенок от него.
Внезапная мысль поразила Брук. Что, если ее сообщение семье о беременности в присутствии Эмилио, брата Джордана, было с ее стороны неким пассивно-агрессивным способом оповестить его самого? А она-то считала себя деловой женщиной со здравым смыслом, которая честно заработала место в семейной корпорации и в личной жизни избегает любых конфликтов!
Уклонилась ли она от удара? Или только сделала все хуже? Брук попыталась прочесть ответ на лице Джордана, но оно сохраняло ничего не означающее выражение, как у игрока в покер. Он поглаживал большим пальцем ее лодочку, и, боже мой, этот простой жест заставил ее задрожать от томительного желания снова почувствовать его прикосновения… Должно быть, это гормональное.
Брук где-то читала, что в среднем триместре беременности чувствительность обостряется.
— Я беременна, — выпалила она. Вот вам и достойная, тщательно отрепетированная речь!
— Я слышал об этом. — Он, не мигая, смотрел на нее голубыми глазами.
— Ребенок от тебя.
— Разумеется, — процедил Джордан.
Вот самонадеянный тип! Но какой сексуальный… Дух противоречия взыграл в Брук, и все благие намерения разом улетучились.
— А почему ты так уверен?
— Потому что ты мне сказала. — Он обогнул стол и поставил ее лодочку на коврик для мышки. — Знаешь, почему мне удалось удвоить отцовское состояние? Потому что я знаю, кому верить, а кому нет.
— Ты просто невероятно самоуверен!
— До сих пор ни разу не ошибался, Брук, — пожал он плечами. — Я думаю, что это произошло той жаркой ночью… Мы были не очень-то осторожны. — Теперь его бархатный взгляд излучал чувственность.
Она сглотнула.
— Угу. И я так думаю.
Он заправил ей за ухо выбившуюся прядку.
— Во всяком случае, твои чудные карие глаза, в которых отражается душа, не лгут.
Она заставила себя смотреть прямо ему в глаза.
— Хочешь сказать, я простушка?
— Хочу сказать, ты хороший человек. Гораздо лучше, чем я, по правде говоря. — Он положил руку на кожаную папку, которую она приготовила для встречи. — Кроме того, что бы ты выиграла? Ничего.
— А-а-а… Значит, твое доверие основано на логике, а не на мистическом умении читать по глазам?
— Брук, не заговаривайся.
Говорунья Брук. Так называл ее отец, когда она начинала нервничать. Но она немало поработала над тем, чтобы выглядеть спокойной, — слишком хорошо помнила пьяную бессвязную болтовню матери.
Джордан прав. Она заговаривалась — и все из-за глупого, нелепого смущения. Это уже чересчур.
Она оттолкнулась от стола и вместе с креслом отъехала назад, открывая его взгляду свободное зеленое платье, облегающее живот.
Вот это да! У Джордана пересохло во рту.
Ему приходилось слышать о «сиянии беременных» от друзей и коллег, но до сих пор он совершенно искренне думал, что это чепуха.
Молочная кожа Брук светилась, к ней хотелось прикоснуться. Мягкие каштановые волосы переливались, и он был готов поклясться, что с тех пор, как видел Брук в последний раз, они стали еще шелковистей.
И наконец, его взгляд обратился к округлой выпуклости ее живота, где рос ребенок. И что-то первобытное шевельнулось в глубине его души.
Это его ребенок!
С первого мгновения, когда он услышал о предполагаемой дате родов, Джордан знал, что ребенок от него. Но видеть подтверждение своими глазами, прямо перед собой, смотреть на Брук, у которой в животе — его ребенок…
Он почувствовал совершенно новую связь с этой женщиной и той жизнью, которую они создали вместе. Он не собирался оставаться в стороне и не позволит никаким заносчивым Гаррисонам с их семейной круговой порукой отодвинуть себя от воспитания ребенка.
Джордан посмотрел на подбородок Брук, отмеченный характерной гаррисоновской ямочкой. И пусть его считают железным бизнесменом во всем, что касалось дел компании «Джеффриз бразерс инкорпорейтед», но с Брук он будет вести себя по-другому. Джордан решил, что ей будет приятно узнать, как его потрясла новость.
Он присел на край стола и глубоко вздохнул.
— Черт, Брук, это просто здорово!
Ее широкая улыбка показала ему, что он не ошибся. Она положила руку на свой выпуклый живот.
— Сама все никак не привыкну. Поэтому до сих пор и не говорила тебе.
Неподходящий момент, чтоб напоминать, что она, тем не менее, успела сообщить об этом всей семье. Упрекать Брук означало ничего не выиграть и рисковать всем.
— Единственное, что важно, — это что мы сейчас здесь вместе.
Вместе. Это слово всколыхнуло воспоминания об их совместной ночи. Джордану хватило одного взгляда на Брук, чтобы его охватил жар.
Ну, а почему бы не обернуть в свою пользу то влечение, которое он испытывал к Брук?
Он протянул руку, чтобы отвести с ее лица непокорный локон, и чуть помедлил, лаская его пальцами, потом слегка провел тыльной стороной ладони по ее щеке — кожа была такой же мягкой, как волосы.
— Джордан, — начала она, и между бровями обозначилась морщинка — предвестница спора, которого он хотел избежать. — Я понимаю, все может усложниться, но мои юристы свяжутся с твоими, чтобы…
Он склонил голову и приник к ее губам. Вкус был соблазнительный, мятный…
Мята — что-то новое. А вот соблазн он помнил по той судьбоносной ночи пять месяцев назад, когда их тропки пересеклись в «Гаррисон Гранд-отеле». В то время он занимался строительством своего отеля «Виктория», а туда зашел, чтобы осмотреть владения противника по бизнесу.
Конечно, он встречал Брук и прежде, но было что-то особенное в ней той ночью, какая-то уязвимость, которая привлекла его. И раньше, чем он смог оценить свое решение, они уже поднимались на лифте в апартаменты.
Губы и языки заново узнавали друг друга. Да, он прекрасно помнил это ощущение, так же как и ее грациозную спину под его руками. Прикосновение ее пальцев к его плечам…
Но он не может терять контроль над собой.
Джордан оторвался от губ Брук и прижал к груди ее голову, словно стараясь утихомирить, бешено колотящееся сердце. По ее прерывистому и горячему дыханию он понял, что она возбуждена не меньше, чем он, и это отнюдь не помогло ему успокоиться.