Рыцарь наслаждения

Стивен, кажется, ни капельки не устал, что только усилило ее досаду.

— Конечно, можно попытаться посчитать на небе звезды. — Она предприняла новую атаку. — Я же предпочитаю заниматься полезными делами. Может, и тебе стоит попробовать?

Он шагнул навстречу и блокировал ее выпад. Несколько долгих мгновений они стояли близко-близко, и между ними висело напряжение, несравнимое с давлением меча на меч.

— И какое же полезное дело ты хочешь мне предлог жить на пробу, прекрасная Изабель? — Он хитро изогнул бровь.

Она рассмеялась и отступила.

— Ты просто невыносим!

— Тебе следует чаще смеяться. — Он вытер лоб рукавом. — Ладно, давай передохнем.

Он расстелил плащ на грязном полу так, чтобы они могли сидеть, опираясь спиной на мешки с зерном, высокой грудой сваленные у стены.

— Итак, — он вытянул ноги, — ты расскажешь мне продолжение своей истории трезвая, или мне придется угостить тебя вином покрепче, чтобы ее услышать?

Изабель прикрыла глаза.

— А я так надеялась, что ничего тебе на самом деле не рассказывала.

Он поднял с пола соломинку и принялся вертеть ее между пальцами.

— А твоя мать? Она возражала против этого брака?

— Моя мать не могла даже прервать свои молитвы, чтобы поговорить со мной. — Изабель услышала горечь в своем голосе и плотно сжала губы.

Стивен тронул ее за плечо:

— Может, тебе станет легче, если ты выговоришься.

Разве? Она никогда никому этого не рассказывала.

Даже с Джеффри она не говорила о многих вещах, хоть он уже и вырос давно. Откуда же взялось это чувство, что Стивену можно все рассказать? Она не понимала сама.

— Он сделал это ради нее, — прошептала Изабель.

Изабель наблюдала за танцующими в воздухе пылинками и пыталась вспомнить смех матери — она слышала его в раннем детстве.

— Когда мы потеряли земли, мать захотела бежать от этой жизни. Она полностью посвятила себя молитвам, каждый день с утра до ночи простаивала на коленях в часовне… пока совсем нас не забыла.

— Твой отец думал, что, вернув земли и положение, сумеет вернуть и ее? — спросил Стивен.

— Я знала, что это не поможет, но он не слушал меня.

Изабель в отчаянии кричала отцу, что он может увеличить их владения в сотни раз, но мать уже не изменится.

— И твоя мать не говорила с тобой о замужестве?

Воспоминания всегда лежат у самой поверхности, крупицы их всплывают так внезапно, застают врасплох… Но впервые Изабель попыталась вспомнить всю картину в целом.

Она помнила, как стук сердца отдавался в ушах, когда она бежала через поле к воротам замка.

— Я нашла ее в часовне.

Грудь вздымалась и опускалась после быстрого бега. Изабель стояла и ждала, пока мать заметит ее присутствие, а та все не замечала и не замечала.

— И ты позволишь ему так поступить со мной? — спросила она срывающимся, дрожащим голосом, не в силах дольше выносить это молчание.

Мать продолжала беззвучно шевелить губами. Изабель стиснула кулаки, чтобы не схватить ее за плечи и не встряхнуть хорошенько.

В конце концов, мать подняла голову и взглянула на Изабель. Ее лицо под простым убором было, как и всегда, красивым — разве что совершенно пустым.

— Я попросила твоего отца, — тихо сказала мать Изабель, — отложить свадьбу до твоего дня рождения.

— Он сделает для тебя все — все! — что угодно. — Ногти Изабель больно впивались в ладони. — А ты попросила для меня только три месяца?!

— Твой отец сказал, что лорд Хьюм оставит тебя богатой вдовой. Это самое большее, на что стоит надеяться женщине в нашем мире.

— Мама, ты же могла спасти меня! — Слова Изабель отражались от каменных стен маленькой часовни.

Мать невозмутимо сидела, сложив руки на коленях.

— Ну пожалуйста, помоги мне, один-единственный раз! — взмолилась Изабель.

Мать отвернулась, и взгляд ее стал рассеянным.

— Мне жаль, что тебе приходится платить за мои грехи, — проговорила она.

— Изабель! — Голос Стивена пронзил пелену воспоминаний. — Вот, возьми-ка. — Он дал ей платок.

Только тогда Изабель осознала, что по щекам льются слезы.

— Не стоило мне на тебя давить. — Он погладил ее по спине, утешая, как ребенка.

Но она хотела закончить.

— Хочешь знать, какие последние слова я услышала от матери?

— Только если ты хочешь со мной поделиться.

— Она сказала: «Мы, женщины, рождены для страданий». И вернулась к своим молитвам.

Изабель помнила, как, сдерживая рыдания, отвернулась от матери и вышла, как на негнущихся ногах шагала через двор и отчаянно желала, чтобы сердце ее превратилось в камень.

— У меня, конечно, не было выбора, — сказала Изабель Стивену. — Но я говорила себе, что делаю это ради брата, а не ради этой никчемной патетичной женщины, которая приходилась мне матерью.

Стивен заключил ее в объятия и через какое-то время спросил:

— Тебе очень трудно пришлось в браке с ним?

Она кивнула у него на груди. Он сжал ее крепче. Как приятно ощущать его руки…

— Ты так и не простила отца.

— Я отказалась даже видеть его. — По крайней мере, в этом муж уступил ей. За годы замужества она встречалась с отцом лишь раз — на похоронах матери.

Не следовало ей позволять Стивену вот так утешать себя. Но после того как она поделилась с ним самым сокровенным, глупо беспокоиться о том, что он слишком фамильярен. Ее успокаивал даже самый его запах — запах кожи, и лошадей, и просто Стивена.

— Ты заслуживаешь счастья, — сказал он.

— А что, если де Рош отвратителен? — выпалила она. — Он не хочет ни меня, ни этой свадьбы, иначе уже давно приехал бы.

Она так долго удерживалась от жалости к себе — почему же поддалась ей сейчас?

— Этот дурак даже не представляет, какой приз ожидает его, — негромко проговорил Стивен. — Когда он тебя увидит, он пожалеет о каждом потерянном мгновении.

Она вздохнула и снова опустила голову ему на грудь.

— Отец ведь говорил мне, что не нужно верить в сказки.

Стивен отвел прядь волос с лица Изабель и поцеловал ее в лоб.

— Нет ничего плохого в том, чтобы надеяться на что-то хорошее и необыкновенное.

Она чувствовала его дыхание на своих волосах.

Она будто вспыхнула изнутри. Она услышала, как изменилось его дыхание, ощутила растущее напряжение между ними — и затаилась в ожидании.

Она потерлась головой о его плечо в надежде, что он снова поцелует ее волосы. Стивен так и сделал. Изабель вздохнула и обратила к нему лицо. Он не спускал с нее глаз, но не делал ни единого движения, чтобы поцеловать в губы. Она скользнула руками по его груди и обвила ими шею Стивена.

Он покачал головой:

— Изабель, это неумно.

Но также несправедливо и то, что ей придется остаток дней провести замужем за человеком, чьи поцелуи и прикосновения, возможно, будут ей отвратительны.

— Это же просто поцелуй, Стивен.

— Не думаю, что мы с тобой можем просто целоваться.

С того дня как ее детство так ужасно закончилось, она делала только то, что должна была делать. Ее уже тошнило от этого.

Она привлекла Стивена к себе и прижалась губами к его губам. В мгновение ока между ними вспыхнула обжигающая страсть. Когда его рука легла ей на грудь, она позволила себе запрокинуть голову и закрыть глаза. Она чувствовала мягкость его губ, жар его дыхания на своей коже — он скользил губами вдоль ее горла.

— Почему я так сильно тебя хочу? — выдохнул он ей в ухо. — Неужели потому, что не могу владеть тобой?

Но он мог.

Ей не хватало силы воли, чтобы остановить его. Нет, она не позволила бы ему остановиться! Изабель провела языком по его нижней губе и запустила руки ему под рубашку. Он принял приглашение и опустил ее на пол. Ей безумно нравились ощущение его пальцев у себя в волосах и требовательность поцелуев.

Она царапала пальцами его спину и наслаждалась прикосновением к тугим мышцам. Когда она добралась до ягодиц Стивена, он застонал и поцеловал ее еще крепче. Он взял ее лицо в ладони и принялся осыпать его поцелуями: рот, щеки, лоб, веки, виски.