Исцеление смертью (ЛП)

— И где нам искать иммунов? — спросила Бренда.

— Да, ты знаешь, где они? — присоединился Минхо.

Томасу никогда и в страшном сне не могла присниться его следующая фраза:

— Нам надо вернуться в Лабиринт.

Глава 67

Томас показал им письмо, найденное на прикроватной тумбочке в реанимационной. Понадобилось всего лишь несколько минут, чтобы все единогласно — даже Тереза и Гэлли — решили покинуть «Удар правой» и пуститься в самостоятельное путешествие. К Лабиринту.

Бренда, посмотрев на карту, которую протянул ей Томас, заявила, что точно знает, как туда попасть. Она вручила ему свой запасной нож, и юноша крепко сжал его в правой руке — какое-никакое, а всё же это оружие, и кто знает, может, его жизнь будет зависеть от этого тонкого клинка. После этого все покинули кабинет и под аккомпанемент выкриков правоударников — те называли их идиотами и сулили скорую смерть — направились к большой двойной двери в задней стене. Никто не обращал внимания на вопли бывших соратников.

Томас первым проскочил через двери и пригнулся, чтобы отразить возможную атаку, но коридор, в котором он оказался, был пуст. Остальные последовали его примеру. Томас решил пожертвовать осторожностью ради скорости, и они понеслись бегом. Слабый свет редких лампочек придавал коридору зловещий вид — словно его тёмные углы и глухие ниши населяли духи людей, погибших по воле ПОРОКа. Томасу почему-то казалось, что эти неприкаянные души — на их стороне.

Бренда, взявшая на себя функции проводника, привела их к лестнице. Они спустились, прошли через старый склад и попали в другой длинный коридор. Снова лестница вниз. Поворот на право, потом налево. Томас бежал ровно, быстро, однако был всё время начеку. Он ни разу не остановился, ни разу не передохнул, ни разу не усомнился в правильности выбираемого Брендой направления. Он снова стал Бегуном, и несмотря ни на что, движение вселяло в него радость.

Достигнув конца коридора, они повернули направо. Не успел Томас сделать и нескольких шагов, как из темноты на него кто-то налетел, обхватил за плечи и свалил на пол.

Томас упал и покатился, стараясь сбросить нападавшего. До него донеслись крики и шум борьбы. В потёмках юноша не мог толком разглядеть своего противника, однако не переставал яростно отбиваться, лягаться и размахивать ножом. В какой-то момент он почувствовал, как лезвие вошло в плоть чужака. Раздался женский крик; Томасу заехали кулаком в челюсть и чем-то ткнули в правое бедро.

Он напрягся и что было сил толкнул соперника; тот врезался в стену, но тут же отскочил и снова накинулся на юношу. Они опять покатились, ударились в другую пару дерущихся. Томас сосредоточился на том, чтобы не выпустить нож из пальцев и продолжал полосовать им перед собой, пытаясь достать противника. Трудность была в том, что тот находился слишком близко. Томас выбросил вперёд левый кулак и попал нападавшему в челюсть; воспользовавшись секундным замешательством врага, юноша всадил нож ему в живот. Снова раздался крик, и опять кричала женщина — по всей вероятности, она и была его противником. Томас отпихнул её. Больше атак не последовало.

Он встал, оглянулся по сторонам, ища, кому нужна помощь. В скудном свете он различил Минхо — приютель всей тяжестью навалился на какого-то мужика, и тот перестал сопротивляться. Бренда с Хорхе опрокинули на пол другого охранника; тот кое-как поднялся на ноги и задал стречка. Тереза, Харриэт и Арис привалились к стене и тяжело дышали. Похоже, никто особенно не пострадал. Вот и хорошо — им нельзя задерживаться.

— Хватит! — крикнул Томас. — Минхо, брось его!

Его друг на всякий случай пару раз приложил кулак к скуле противника, после чего вскочил, сунул лежащему ногой под ребро и процедил:

— Порядок. Валим дальше!

И они «повалили».

Ещё одна длинная лестница, ведущая вниз — и группа ворвалась в небольшую комнату у её подножия. У Томаса замерло сердце, когда он понял, куда они попали. Это был тот самый зал с капсулами для гриверов, где они оказались после того, как вырвались из Лабиринта. Большие наблюдательные окна были по-прежнему разбиты, осколки усеивали весь пол. Около сорока продолговатых капсул, в которых гриверы отдыхали и заряжались, выглядели точно так же, как и много недель назад — их, по-видимому, с того времени никто не открывал. Тогда поверхность этих гривер-гробов была белой и блестящей, но теперь на ней лежал мохнатый слой пыли.

Будучи членом ПОРОКа, Томас провёл в этом зале бесчисленные часы и дни, создавая Лабиринт. Его снова охватил стыд за содеянное.

Бренда указала на ведущую вверх железную лестницу. Томаса передёрнуло при воспоминании о спуске по вымазанному гриверской слизью жёлобу. Ведь они могли бы попросту спуститься по лестнице!

— А почему здесь никого нет? — недоумевал Минхо, озираясь по сторонам. — Если они держат этих людей здесь, то где же охрана?

— А Лабиринт на что? — возразил Томас. — Нам ведь тоже понадобилось немало времени, чтобы найти путь наружу.

— Ну, не знаю... — протянул Минхо. — Нутром чую — здесь что-то не так.

Томас пожал плечами.

— Ладно. Здесь нам ловить нечего. Если только тебе не пришло в голову что-нибудь толковое, то двигаем дальше. Надо дело делать.

— Тоже скажешь... — вздохнул Минхо. — Ни фига мне не пришло.

— Тогда уходим.

Томас принялся карабкаться по перекладинам, за ним полезли остальные.

Лестница привела их в другую знакомую комнату — ту самую, в которой находился компьютер, в который они ввели кодовые слова и выключили гриверов. Тогда здесь ещё был Чак — перепуганный, но мужественно преодолевающий свой страх. Настоящий храбрец. А через час после событий в этом помещении он умер. Снова грудь Томаса сдавила боль утраты.

— Дом, милый дом... — пробормотал Минхо и указал на круглое отверстие в потолке. Дыра, выходящая к Обрыву. Когда Лабиринт функционировал как положено, её скрывала голограмма, изображающая бесконечное открытое пространство. Теперь, когда оборудование больше не работало, через дыру были видны каменные стены Лабиринта. К отверстию вела приставная лестница.

— Не могу поверить — мы опять здесь, — сказала Тереза, останавливаясь рядом с Томасом. Звук её голоса — глухой, словно в подвале — перекликался с пустотой в его душе.

И по не совсем понятной причине простое замечание девушки вызвало у Томаса чувство, что наконец-то он и Тереза получили возможность загладить свою вину, исправить то, что натворили. Теперь они здесь как спасители, а не как убийцы. Ему всей душой хотелось поверить в это.

Он повернулся к ней:

— Кто бы мог подумать, правда?

Она улыбнулась — впервые за... Он не смог вспомнить, за сколько времени.

— Кто бы мог... — отозвалась она.

Томас многого не помнил; он не помнил ни своей жизни, ни роли, которую играла в ней Тереза, но она была здесь, с ним, и помогала ему. Чего ещё желать...

— Вам не кажется, что будет лучше, если мы отправимся наверх? — спросила Бренда.

— Кажется, — согласился Томас.

Он пошёл последним. Вскарабкался по лестнице, встал на краю, а затем ступил на две доски, перекинутые с края гривер-дыры на Обрыв. Под ним простиралась рабочая зона, сейчас погружённая во тьму, а прежде выглядевшая как бездонная голубая пропасть.

Взгляд Томаса упал на Лабиринт, и юноша вынужден был остановиться.

Там, где когда-то простиралось синее небо, виднелся только тоскливый серый потолок.

Голограмма, изображавшая высоченную отвесную скалу, пропала, и на этом месте теперь была лишь прозаическая стенка, выкрашенная чёрной краской. Но вот от вида массивных стен Лабиринта у Томаса перехватило дыхание. Даже без помощи иллюзии они возносились над его головой, будто гигантские древние монолиты — серые, покрытые зелёным плющом, исчерченные трещинами. Казалось, что они стоят здесь уже многие тысячи лет. Огромные надгробные камни, поставленные в память тех, кто погиб здесь.