Искушение невинности

Керан вздохнул. Подойдя к жене, нежно взял ее за подбородок. В его глазах она читала смятение, которого не выдавали ни суровое выражение лица, ни голос.

— Не думайте, Бриджет, что во мне говорит безрассудная смелость.

Она хотела ответить, но он прижал большой палец к ее губам. Его взгляд задержался на одном из слуг, который зажигал свечи на столе неподалеку, затем муж снова взглянул на Бриджет.

Ну конечно…

Как она непростительно наивна! Возможно, слугам платят, чтобы держали уши нараспашку. Одну из служанок королевы потащили в Тауэр, чтобы та свидетельствовала против нее. Здесь, во дворце, нужно вспомнить все, что вдалбливала ей в голову мать. Однако на память пришли слова Мари: «Льстите самолюбию мужчины, который думает, что владеет вами…»

Не Керан, нет. Но мужчины, которые хотят увести ее от него, несомненно, отрастили себе непомерное самолюбие. Сам король требовал от жены полнейшей покорности. Две бывшие супруги были казнены из-за того, что забыли — Генрих Тюдор не станет делиться властью. Придворные мужчины во всем брали пример с короля.

Они разводились с женами и отправляли их в ссылку, в деревенскую глушь, и никто не смел их упрекнуть. Вот почему мать заплатила куртизанке, чтобы та обучила Бриджет вещам, которых не положено знать невинной девушке. Ведь женщина должна уметь притворяться и потакать тем, кто внушает ей мысль, что она — именно то, чем хотят ее видеть. Просто вещью, довольной тем местом, которое занимает.

Может быть, сама судьба пытается преподать Генриху Тюдору урок, ниспослав ему двух дочерей и единственного сына. Ему явно стоило бы знать, что женщины могут не только послушно раздвигать ноги. Бриджет чувствовала, что слуги следят за ней. Слушают, что она ответит мужу. Но о ней никак не скажешь, что она была плохой ученицей или дурочкой. Только ребенок может думать, что достаточно топнуть ножкой в гневе, чтобы получить желаемое.

И Бриджет присела в низком реверансе, склонив голову в знак покорности мужу и господину.

— Как скажете, милорд. Простите, если усомнилась в ваших силах. Очевидно, дело в том, что я столь недавно замужем. Но я буду молиться о мудрости, которая напомнит мне — вы мой защитник.

Выпрямившись, Бриджет взглянула Керану в глаза и увидела, как он опечален ее смирением. Зато в улыбках слуг, которые втаскивали сундуки, она читала одобрение. Они сочли ее поведение в высшей степени уместным.

Бриджет ненавидела ложь. Однако отвращение в глазах Керана было ей в радость. Подобная покорность ему нравилась ничуть не больше, чем ей, хотя слуги сочли ее манеры естественными и даже похвальными. Слуги не спускали с них глаз, и Бриджет стиснула руки, потому что мускулы сводило от напряжения. Спрятаться было негде — кругом соглядатаи. Каждое сказанное ими слово могло быть обращено против них же, даже слово, сказанное в личных покоях Керана.

Значит, она должна выбросить глупые мысли из головы. Бриджет взглянула на мужа. Его лицо снова превратилось в бесстрастную маску, к которой она уже успела привыкнуть.

Теперь она понимала. Ее сердце и болело от любви к нему, и восхищалось им. Он был гораздо сильнее, чем ей казалось когда-то. Дело не только в физической силе, но и в уме. Бриджет надеялась, что этого союза душевных и физических сил окажется достаточно, чтобы победить свору шакалов, кружащих вокруг умирающего короля.

А иначе она потеряет Керана и вряд ли сможет пережить такой удар.

Еще двое слуг вошли в комнату, таща на плечах что- то тяжелое.

— Отлично. Моя спина так и зудит — нужно ее хорошенько потереть. — Керан указал на походную ванну, установленную в дальнем углу: — Моя жена покажет, как нужно приготовить ванну. Она знает, как мне услужить.

Ее раздражал надменный тон его голоса, хотя она понимала, насколько это оправданно. Обман — недостойный прием, но сейчас это их единственное спасение.

Слуги смотрели на нее вопросительно, и Бриджет занялась ванной. Перетащила ее ближе к камину и стала наблюдать, как они наливают туда воду. Появились еще двое молодых слуг с ведрами воды.

— Несите поскорей горячую воду.

Они почтительно склонили головы, но шага не ускорили. Явилась горничная. Она принесла мыло и полотенца, которые Бриджет аккуратно разложила на скамеечке возле ванны. Образцовая жена, смиренная и исполнительная! Слуги вернулись с ведрами, источающими пар, и осторожно опрокинули их содержимое в ванну, прежде чем уйти.

— Превосходно.

Керан пересек комнату и уселся на стул, вытянув вперед ногу, чтобы Бриджет помогла ему снять сапог.

— У меня сохранились чудеснейшие воспоминания о том, как вы однажды меня купали…

Его глаза весело заблестели, и Бриджет приободрилась. Ее сердце немного согрелось. Ни одна из горничных, что суетились сейчас вокруг, не поняла истинного значения их разговора.

— Приятно слышать это от вас, милорд.

Она старательно выговорила его титул, наблюдая, как приподнимаются в улыбке уголки его губ. Сапог подался, и она отставила его в сторону, чтобы заняться другой ногой. Он согнул большой палец ноги и, пока она стояла, раздумывая, пальцами другой начал гладить ее бедро. Позволил себе маленькое развлечение, а потом снова протянул ей ногу, и она легко стянула второй сапог.

Что ж, одна добрая шутка заслуживает вторую в ответ.

Снимая сапог, Бриджет нагнулась ниже, чем следовало бы, и его глаза немедленно уткнулись в вырез корсажа, над краем которого нависла грудь. Бриджет слегка покраснела.

Встав со стула, Керан начал было раздеваться, но Бриджет сама потянулась расстегнуть пуговицы камзола. Ее руки немного дрожали, но вовсе не потому, что за ними подсматривали горничные. Нет, ее руки дрожали при мысли, как она любит все то, что скрывает шерстяная ткань его одежды.

Ее руки действовали ловко и проворно, слишком проворно при ее теперешнем состоянии. Кремовая кожа его груди казалась такой соблазнительной. Хотелось пробежаться по ней пальцами, пригладить темные волоски, покрывающие выпуклые мускулы. Но она расстегнула его штаны и спустила их вниз.

Его ствол стоял твердо и вызывающе…

Бриджет старалась не смотреть на него. Не то чтобы она испытывала стеснение, однако в соседнем помещении горничные стелили постель. Она не видела их, но слышала, как они ходят вокруг огромной кровати.

С другой стороны, унять возбуждение тоже не было никакой возможности. С каждым новым предметом одежды, который она снимала с мужа, ее страсть разгоралась еще сильнее. Хотелось запечатлеть нежный поцелуй на его ключице и второй на шее. Точно так же, как целовал ее он, когда они лежали, сплетясь телами, в Эмбер-Хилл.

Покачав головой, Бриджет поспешно повернулась спиной к соблазну, которым был ее муж. Подняла с пола штаны и аккуратно сложила. За спиной послышался громкий всплеск. Облегченно вздохнув, она снова повернулась к нему, чтобы начать намыливать. Какой пыткой будет прикасаться к его телу…

Она взяла мыло и направилась к ванне. Керану тоже спокойствие давалось с трудом. Бриджет то и дело ловила на себе его взгляд, хотя он и пытался смотреть в сторону. Его лицо раскраснелось. Нагнувшись, чтобы вымыть ноги, она взглянула ему в глаза — они горели желанием. Бриджет почувствовала, что краснеет в ответ, но не от смущения. В ней самой нарастало страстное желание близости. Она вымыла ему ноги, ни разу на них не взглянув, не в силах отвести глаз от его лица.

— Снимите платье.

— Что?

Бриджет едва могла говорить. Она задыхалась от страсти, огненный язык которой сжигал ее изнутри.

Темная бровь насмешливо поползла вверх.

— Я велел вам снять платье, жена. Слишком много ткани, на мой вкус.

Бриджет бросила быстрый взгляд в сторону спальни, где горничные никак не могли управиться с постелью. Очевидно, девицы намеревались за ними шпионить. Однако прогнать их означало дать пищу подозрениям, как будто им с Кераном есть что скрывать!

— Скорее, женушка. Пора бы вам привыкнуть к тому, что я желаю ваше чудесное тело. Я не раз доказывал, какую страсть вы во мне разжигаете.