Искушение невинности

Он сгреб в охапку подол платья. Бриджет вызывающе вскинула голову.

Спускалась ночь, и его лицо тонуло в темноте. Темнота каким-то образом усиливала обуревающие ее страстные желания. В темноте, однако, и отступить было легче, да гордость не позволяла молчать.

— Если вам угодно дразнить меня, Бриджет, имейте в виду — я всегда принимаю вызов.

Он снова потянул платье вверх.

— Я не бросала вам вызова, сэр.

Его рука легла на ее ногу, и она ахнула от этого-жаркого прикосновения…

— Ах, милая Бриджет, позвольте не согласиться. Вы ведете себя вызывающе, так и подмывает наложить на вас руку.

Керан прикоснулся к ее бедру, и эта ласка была ей отнюдь не неприятна. Воздух, казалось, сгустился в легких, и она с трудом сумела выдохнуть.

— Значит, если я не веду себя подобно жеманной дурочке, вы и решили, что можно меня унижать?

Сумерки мешали видеть, но, кажется, его губы сердито сжались. Рука, лежащая на ее ноге, замерла, даруя Бриджет передышку от сладкой ласки.

— Вы моя жена. Я имею право вас ласкать. В чем же здесь унижение?

— В самом деле, милорд? Хорошо ли это — стоять с задранной выше колена юбкой, и любой из ваших людей может любоваться моими ногами?

— Никто из моих людей не осмелится.

— Или просто не признаются, что им нравится зрелище, милорд. К тому времени как вы решите пощадить мою скромность, они, вероятно, уже успеют незаметно ускользнуть.

Смелые слова и опасные, потому что на этот раз она действительно бросала ему вызов. Виноваты ли сумерки или страстное желание, которое Керан в ней вызвал, но Бриджет невольно подстрекала его делать то, что ему так хотелось. Как бы там ни было, слова были сказаны.

Он отнял руку, и юбка упала, закрыв ноги.

— Вы правы, Бриджет. Вы не девушка, а, скорее, женщина. Такая женщина, которая очень хорошо умеет сводить мужчин с ума.

Судя по тону, это не было комплиментом. Однако он не отошел, а остался стоять, крепко прижимая ее к стволу дерева. В его взгляде она читала желание доказать ей свою силу, свое превосходство над ней…

По спине пробежала дрожь. Бриджет уже знала, что она означает — телесное желание. Так чудесно было в его объятиях. Но он был ее противник, его твердость против ее нежности. Контраст был возбуждающим.

— Я буду с нетерпением дожидаться того момента, когда мы окажемся наедине в моих покоях в Эмбер-Хилл. Там я проверю, чему вас все-таки обучили.

В ночной темноте его губы завладели ее ртом, вырывая у нее страстный поцелуй. И Бриджет была поражена, насколько приятна ей была его захватническая манера. Губы прижимались к ее губам, заставляя их раскрыться; затем его язык ворвался внутрь. Эта бесцеремонность вдруг породила в ней безумное желание прижаться к нему всем телом как можно крепче. Ей не хотелось быть узницей; она жаждала иного. Она гладила могучие мышцы его груди, пока руки не нашли опору — мужские плечи, и она смогла сцепить пальцы и обнять Кфана. Наклонила голову немного вбок, так было удобнее обоим. Тихий стон вырвался из груди Керана, и он обнял ее затылок.

— Дайте мне ваш язык, Бриджет.

Да…

Эта мысль показалась ей вдруг очень понятной. Раскрыв губы навстречу его поцелую, она провела языком вдоль языка Керана. Но неумолимый напор мужской плоти внизу ее живота мешал полностью отдаться наслаждению поцелуем. Рука Керана покинула ее затылок, приласкав по пути стройную шею, прежде чем дерзко опуститься на грудь. Бриджет задрожала от возбуждения. Ей не терпелось почувствовать на себе ласку его пальцев. Если бы его рука опустилась ниже, она бы узнала, каково это.

Она умирала от желания это узнать…

Она отступила, опустив руки, упав спиной на древесный ствол, вместо того чтобы обнимать Керана. Ее испугала сила собственного желания. Конечно, она видела Мари с Томасом, но разве могла она знать, как воспламенится собственное тело, принимая ласки, Керана?

— Хватит, Керан! Мы договорились, что здесь не место для…

Почему ее голос хрипит? Бриджет испуганно замолчала, вцепившись пальцами в грубую кору древесного ствола.

Он позволил ей отодвинуться, но только на несколько дюймов. Она задыхалась, но и ему пришлось изрядно потрудиться.

— Вижу, вас не учили настоящим поцелуям. Даже если объяснили, чего ожидать.

Он отступил, глубоко вздохнув.

— Подождем, пока не доберемся до моего дома в Эмбер-Хилл.

Казалось, он цедит слова сквозь зубы. Оно и понятно почему. Когда в теле бушует страсть, она требует действия. Бриджет сжимала в пальцах ткань платья, едва сдерживаясь, чтобы снова не обнять Керана.

Ей этого очень хотелось. Она тосковала по его объятиям. Запросто могла бы разорвать на себе платье, чтобы всем телом принять ласку его кожи. Эта мысль билась в ней, не давая думать ни о чем больше.

— Эти… ощущения. Такого просто не должно быть.

Она шепнула это едва слышно, в слабой надежде побороть слабость, которая, казалось, поселилась в ее теле навеки. Как может один-единственный поцелуй заставить забыть все то, чему ее учили долгие годы, читая бесконечные нотации о благопристойности?

Керан усмехнулся:

— Теперь я понимаю, зачем собиралась к вам куртизанка. — Взяв ее запястье, он помог Бриджет встать. Потом повел ее вниз, туда, где разбили лагерь его люди. — Она не закончила ваше обучение.

Все еще скрытый от посторонних глаз деревьями, он остановился и взял ее за подбородок. Рука была теплая, но для ее изголодавшихся чувств это прикосновение показалось обжигающе холодным, и она поежилась.

— Мне не терпится показать вам, какое удовольствие может испытать женщина, если мужчина достаточно терпелив, чтобы довести ее до конца.

Довести до конца…

Об этом Керану оставалось только мечтать. Покинув надежный покров древесного шатра, он остановился и отпустил Бриджет. Ему пришлось вцепиться руками в ремень, противясь желанию снова утащить ее в глубь ночного леса, чтобы там, наедине, утолить зов плоти.

Но страсть снедала не его одного. Осознание сего факта заставило его тихо усмехнуться, наблюдая, как его невеста бредет к фургону, в котором она путешествовала. Бриджет шла торопливо, почти бежала. Куда девалась ее спокойная уверенность? Огонь желания явно опалил ее тоже…

Поразительно, как же их влечет друг к другу. Как он не заметил этого тремя годами ранее? Керан выбрал Бриджет по ряду причин, отдавая себе отчет, что скрепление их брачного союза станет для него новым делом чести. Что-то шевельнулось в его душе, и Керан понял, что счастлив впервые за долгие годы. Разве мог он думать о личном счастье, пока зарабатывал звание рыцаря или нес воинскую службу уже после посвящения? С тех пор как он покинул отцовский дом, годы тянулись бесконечной и бездушной чередой испытаний. Разумеется, он был страшно горд собой в тот день, когда стал рыцарем; да и потом, когда скакал среди могущественных лордов, которые уважали его за то, что он сумел доказать свою храбрость на поле брани.

Ощущение счастья поселилось в его груди, и Керан стоял неподвижно, чтобы его не спугнуть. Бриджет легко забралась в фургон, несмотря на длинное платье и мешковатый плащ. Он был даже рад, что одежда скрывала ее фигуру. Иначе, задача держать себя в руках была бы просто невыполнимой.

В ней чувствовалась уверенность — и это приводило Керана в восхищение. Правда состояла в том, что он не терпел беспомощности. Притом, что немало часов провел он, так и этак испытывая свое суждение об этой девушке, полагая, что потакать ее слабостям все-таки придется. Керан усмехнулся. Вряд ли его невеста пришла бы в восторг, если бы смогла прочесть его мысли. Она чертовски упряма, что в его глазах было совсем неплохо. В конце концов, он не лощеный придворный. Замок Эмбер-Хилл нуждается в хозяйке, которая не станет плакать из-за того, что ее лишили светских Удовольствий. Конечно, их жизнь будет не лишена удобств, однако молодую жену ждут и труд, и заботы.

И все-таки будет ли Бриджет счастлива? Керану не нравились люди, которые не умели и не желали приспосабливаться к обстоятельствам. Слишком часто видел он дворянских сынков, которые отправлялись за славой, а потом только и делали, что сетовали на судьбу и неудобства. Избалованные, никак по-другому не скажешь.