Страница 52 из 59
— Но ты ведь понятия не имеешь о разнице между похотью и любовью. Ты сама это сказала.
— Когда?
— Когда говорила о вашей с Чарлзом любви.
— Ах, Джуд, но мне же тогда было только семнадцать! А сейчас я взрослая женщина, поэтому прекрасно понимаю разницу. Поверь, теперь я вижу в мужчине не только… его тело.
Он криво усмехнулся:
— Похоже, мое тело тебя не слишком интересует.
Марисса в растерянности заморгала. Окинув Джуда взглядом, спросила:
— Вы дуетесь, мистер Бертран?
Он посмотрел на нее с удивлением:
— С какой стати?
— Вы дуетесь, сэр, потому что не считаете себя красавцем, не так ли?
— Не будьте смешной, — проворчал Джуд.
Но Марисса заметила, что шея его чуть порозовела.
— Да-да, — закивала она. — Думаю, что не считаете. И это очень хорошо, потому что я тоже так не считаю.
— Спасибо за откровенность, мисс Йорк.
Она пожала плечами:
— Я всегда стараюсь быть откровенной… Что же касается вашей внешности, сэр… Какая же женщина назовет вас красавцем? Вы слишком уж крупный и широкий. С ногами и руками, похожими на ветви огромного дуба.
— Очень точно подмечено, — проворчал Джуд.
Она провела пальцем по его подбородку.
— У вас лицо античного воина, лицо мужчины, видевшего больше сражений, чем бальных залов, И руки ваши больше подходят дня боя, чем давя игры на фортепиано.
Джуд отвернулся.
— Я разбит окончательно.
— Хотя вас никак не назовешь хорошеньким, мистер Бертран, — продолжала Марисса, — я все же хочу вас больше, чем когда-либо желала какого-нибудь красавца. Вы очень сильный, и я, глядя на вас, чувствую себя ужасно слабой, сэр.
Она попыталась провести ладонью по его щеке, но он отступил на несколько шагов.
— Ничего у нас с вами не получится, Марисса. Я допустил ошибку. Я желал вас и думал, что вашего ответного желания будет достаточно.
— А его недостаточно?
— Да, разумеется. Явно недостаточно. Теперь я понимаю, что хочу большего.
Марисса знала, что делать. Давно уже знала. Но она еще не могла решиться на это и, пристально глядя на Джуда, собиралась с духом.
А он, немного помолчав, с горечью в голосе продолжал:
— Какое-то время, в юности, мне вполне было достаточно того, что я незаконнорожденный сын герцога. Меня везде охотно принимали, потому что видели во мне нечто необычайное, пожалуй, даже экзотическое… Я ничего против этого не имел и в конце концов привык к подобной роли. Настолько привык, что пытался завоевать вашу любовь таким же образом. Вы понимаете, о чем я?.. Но сейчас для меня все изменилось, я понял, что больше не являюсь побочным сыном герцога. Я мужчина, и я требую большего, — добавил Джуд уже не с горечью, а с гневом в голосе.
Однако гнев его нисколько не испугал Мариссу, так как она точно знала, что сможет дать ему все, чего он желал. Она снова к нему приблизилась и шепотом спросила:
— Ты требуешь любви?
— Да.
Она прижала ладонь к его груди.
— И еще ты требуешь уважения, не так ли? И хочешь, чтобы тобою восхищались, верно?
Джуд закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.
— Кроме того, ты потребуешь также и чувственности. Я права?
— Ты говоришь глупости, Марисса.
Она положила руки ему на плечи и прижалась щекой к его груди. Сердце Джуда гулко колотилось, и казалось, что оно билось все быстрее и быстрее.
Тихонько вздохнув, Марисса прошептала:
— Я любою тебя, Джуд.
— Не говори так, mon coeur. Не надо.
— Я люблю тебя, и я безумно хочу тебя.
— Это просто похоть, — возразил он чуть хрипловатым голосом. — Всего лишь похоть, не более того.
— А как же мое неуемное желание постоянно говорить с тобой, выслушивать твои мнения по тому или иному поводу? Это тоже похоть? Признаю, Джуд, я недооценивала тебя. И оттолкнула тебя своими оскорбительными словами… А теперь ты делаешь то же самое со мной, ты отталкиваешь меня. Поверь, я люблю тебя как мужчину. И хочу, чтобы ты стал моим мужем.
— Но, Марисса…
Он взял ее за плечи, собираясь то ли прижать к себе, то ли оттолкнуть. И казалось, он сам не знал, что намеревался сделать.
— Я хочу, чтобы наша с тобой помолвка была настоящей, — продолжала Марисса. — Хочу, чтобы ты сделал меня своей женой. Поверь, другой мужчина мне не нужен, ни один из тех, с которыми я танцевала и на которых заглядывалась.
Джуд снова сделал глубокий вдох. В какой-то момент Мариссе показалось, что он хочет что-то сказать, однако он молчал.
— Я тебе все еще нравлюсь? — спросила она, зажмурившись, и затаила дыхание в ожидании ответа.
Но Джуд по-прежнему молчал. Стараясь прижаться к нему покрепче, Марисса прошептала:
— Джуд, пожалуйста, не молчи. Скажи, я нравлюсь тебе хоть немного? — Она прижалась губами к его шее и тут же почувствовала, как он вздрогнул. — Джуд, ты пожинаешь то, что посеял. Ты дразнил меня, демонстрируя свое обнаженное тело, а теперь я хочу обладать твоим телом.
— Довольно! — рявкнул он, решительно отстраняя ее. — Черт возьми, меня не надо дразнить! Я и так каждую ночь выдерживаю отчаянную борьбу с собой, меня влечет к тебе постоянно.
Марисса прекрасно его понимала, потому что испытывала то же самое, во всяком случае — в эти мгновения.
— Так возьми же меня, — прошептала она.
— Нет, Марисса. Возможно, ты изменишь свое отношение ко мне — и что нам тогда делать? Пойми, я отказываюсь жить с тобой долгие годы, постоянно видя укор и сожаление в твоих глазах.
— Глупости, Джуд. Не болтай глупости! Ты когда-нибудь видел, чтобы я сожалела о чем-либо?
Немного подумав, он ответил:
— Мне кажется, ты сожалела о том, что у тебя произошло с Питером Уайтом.
— Ну, это правда. Но если точнее, то я сожалела о неудаче Питера Уайта, вернее, о том, что он оказался ничтожеством. — Марисса могла поклясться, что Джуд едва заметно улыбнулся. — Ты ведь не дашь мне повода для сожалений, правда, Джуд?
— Я разочарую тебя бесчисленное количество раз. Разочарую во многих отношениях.
Покачав головой, Марисса потянулась к завязкам своего халата.
— Я ужасно ограниченная, Джуд. И если ты сделаешь меня счастливой хотя бы в постели, то чего же еще мне желать?
— Не делай этот! — воскликнул Джуд, заметав, что она развязывает бантики на халате.
В следующее мгновение она распахнула на себе халат. Джуд нахмурился и снова отступил на шаг:
— Пожалуйста, не делай этого, Марисса.
— Не будь трусом, — ответила она, сбрасывая с себя халат.
Впервые в жизни Марисса предстала перед мужчиной совершенно обнаженная. На мгновение у нее возникло желание прикрыть наготу руками, но она все же сдержалась. Марисса твердо решила; уж если она не сможет заставить Джуда полюбить ее, то тогда использует свое тело, поступит так, как когда-то собирался поступить он.
Окинув ее взглядом, Джуд судорожно сглотнул. Затем шагнул к двери. Он был уже в нескольких метрах от порога, но тут Марисса, бросившись к выходу, преградила ему дорогу. И теперь она снова стояла прямо перед ним. Стояла обнаженная.
Джуд отвел от нее глаза и тихо спросил:
— Что ты делаешь, Марисса?
— Соблазняю тебя.
Подобный ответ не очень-то соответствовал ситуации, при которой обнаженная молодая женщина преграждала мужчине пусть к отступлению.
И все же было очевидно, что ее тактика имела успех. Прошло несколько секунд, и Джуд, не удержавшись, снова на нее посмотрел. И теперь уж он не мог отвести от нее глаз.
— Марисса, я…
Он умолк и снова сглотнул.
— Джуд, я люблю тебя, — сказала Марисса, — Я хочу выйти за тебя замуж. И я хочу воспользоваться своим телом, чтобы заманить тебя в постель и пробудить хоть какие-то нежные чувства ко мне.
Он покосился на дверную ручку, находившуюся рядом с ее обнаженным бедром, и пробормотал:
— Марисса, я не хочу, чтобы меня… куда-либо заманивали.
Джуд потянулся к дверной ручке, но Марисса, сделав шаг в сторону, загородила ручку своим прекрасным телом.