Дикарь и леди

— Дорогая, было бы очень хорошо, если бы это твое признание действительно оказалось шуткой.

Марисса в растерянности пожала плечами:

— Да, наверное… но это было давно, несколько лет назад.

Барон хотел что-то сказать, но Эйдан, опередив его, заявил:

— Знаешь, мисс Йорк, это очень хорошо, что у тебя есть жених. Потому что тебе надо немедленно выходить замуж! Если тебе под юбки залезало такое множество мужчин, то это просто чудо, что до сих пор не разразился скандал.

Марисса тихонько всхлипнула.

— Мы с Чарлзом любили друг друга. Ты должен это понять.

Эйдан внимательно посмотрел на сестру:

— Значит, Чарлз?.. Может, это Чарлз Лемонт?

Марисса кивнула.

— Но разве он не женился три года назад?

Марисса снова кивнула. И опять всхлипнула.

— Да, женился. Но он не хотел. Этот брак устроили его близкие.

— Значит, ты считала, что имеешь право на связь с женатым мужчиной?! — прорычал Эйдан.

— Успокойся, Эйдан Йорк! — закричала Марисса, вскакивая с дивана. — Я же сказала тебе, что мы с Чарлзом полюбили друг друга! И это произошло еще до его помолвки! И мы… мы немного увлеклись, когда прощались. И вообще, кто ты такой, чтобы устраивать надо мной суд?

— Помолчи, сестра, — строго сказал Эдвард.

Но Марисса не желала молчать. Снова усевшись рядом с матерью, она пробурчала:

— Давайте перестанем обращаться с Эйданом так… словно он сделан из стекла. Кстати, он и сам это не любит. Во всяком случае, заявляет, что не любит.

Баронесса со стоном откинулась на спинку дивана и изобразила обморок.

— Ах, мама… — прошептала Марисса, легонько обнимая мать за плечи. «Может, и мне упасть в обморок?» — подумала она со вздохом.

Все смотрели на нее с осуждением, и Марисса, потупившись, пробормотала:

— Поверьте, я очень сожалею. И я прошу про…

Эйдан вдруг резко вскинул руку, прерывая ее. Окинув взглядом комнату, тихо сказал:

— Пожалуй, она права. Пусть кто-то другой объяснит ей все. Потому что я не имею на это морального права.

Кузен Гарри в смущении откашлялся, однако промолчал. Казалось, он не знал, что сказать.

Все молча переглядывались, и Марисса вновь заговорила:

— Но я уверена, что это не Чарлз написал письмо. Он всегда был исключительно добр ко мне.

— Добр? — пробормотал Эдвард, пожав плечами.

— А Фицуильям Хесс? — спросил Эйдан. — Он тоже был добр?

— Про него я ничего не могу сказать, — ответила Марисса.

Гарри усмехнулся и заявил:

— Фицуильям добр почти ко всем женщинам. Особенно к молоденьким девушкам.

Марисса была уверена, что Хесс нравился очень многим светским леди, поэтому и не стала возмущаться. Конечно же, кузен Гарри был прав.

Тут дверь отворилась, и в кабинет вошел Джуд.

— Приношу свои извинения, — пробормотал он. — Похоже, что-то попало мне в горло. — Он взглянул на Мариссу: — С вашей матерью все в порядке?

— Да, все в порядке. Просто она очень устала от наших разговоров.

Окинув взглядом всех присутствовавших, Джуд осведомился:

— Итак, что вы решили?

Эдвард со вздохом опустился в кресло.

— Пока ничего не решили. Но ясно, что твоя помолвка — уже фарс.

— Вот и чудесно! — воскликнул Джуд. — Выходит, что все-таки решили, не так ли?

— Что ж, может, итак, — кивнул Эдвард. — Только теперь все усложнилось… — Немного помолчав, добавил: — Знаете, мне нужно подумать. Приходите сюда через час. Все приходите.

Марисса вздохнула с облегчением и тут же выскользнула за дверь, не утруждая себя тем, чтобы помочь матери; она прекрасно знала, что мать, когда ей захочется, безо всякого труда очнется от очередного обморока.

Оказавшись в коридоре, Марисса осмотрелась. И в тот же миг из кабинета вышел Джуд, который вежливо ей поклонился. Честное слово, если бы он посмел улыбнуться, она влепила бы ему пощечину. Но Джуд внимательно посмотрел на нее и с серьезнейшим видом проговорил:

— Вы не могли бы уделить мне несколько минут, мисс Йорк?

Марйсса кивнула.

— Да, конечно.

Они прошли в библиотеку. И едва лишь Джуд закрыл дверь, Марисса закричала:

— Мистер Бертран, как вы могли?!

— Дорогая, о чем вы?

— Вы… вы надо мной смеялись! Разве не так?

Джуд расплылся в улыбке:

— Да, конечно, смеялся. Но как же я мог не рассмеяться?

— Что же вас так развеселило? — пробурчала Марисса. — Мне кажется, что мы в кабинете не говорили ничего смешного.

— Напротив, шоп couer, я услышал отличную штуку. Никогда не слышал ничего столь смешного.

— Перестань, Джуд!

Марисса топнула ногой.

Он рассмеялся и проговорил:

— Я бы поцеловал тебя, если бы не был уверен, что ты меня укусишь.

Она точно укусила бы. И согнала бы с его лица эту оскорбительную улыбку.

— Теперь я знаю, почему ты так хорошо целуешься, — заявила Марисса. — У тебя была обширная практика.

Ей хотелось закричать и затопать ногами. Хотелось швырнуть в него какую-нибудь увесистую книгу.

А он снова улыбнулся и сказал:

— Так сделай же это.

— Сделать… что?

— То самое, о чем говорят твои очаровательные глазки — они прямо-таки мечут молнии, cherie.

— Не следует поощрять меня, — проворчала Марисса.

И вдруг весело рассмеялась; ей уже не хотелось ни топать ногами, ни кричать. Она опустилась в стоявшее рядом кресло, и Джуд тотчас же налил ей стакан шерри.

— Спасибо, — сказала она с улыбкой. — Знаешь, даже не верится, что все это происходит на самом деле.

Усевшись в соседнее кресло, Джуд спросил:

— Есть желание объяснить, что происходило?

— С мужчинами?

— Да, с мужчинами; — ответил он с улыбкой.

Марисса невольно вздохнула. Но как ни странно, ей очень хотелось поговорить об этом. Она никогда никому об этом не рассказывала, и держать такое в секрете… О, это было сущим мучением.

— А ты не будешь ревновать? — спросила она.

Джуд искренне рассмеялся:

— Я разве похож на ревнивца?

— Нет, не похож. И если честно, то я эту твою черту совершенно не понимаю.

— Я стараюсь заинтриговать окружающих, — с усмешкой ответил Джуд. — Итак — о мужчинах. Я внимательно слушаю.

О мужчинах? Это прозвучало так… мерзко. По крайней мере противно. И как Джуд умудрялся терпеть столько неприятностей, связанных с ней? Собравшись с духом, Марисса заговорила:

— Что касается Чарлза, то он знал, что ему придется жениться на какой-нибудь другой молодой леди.

— Чарлз?.. — переспросил Джуд.

Марисса взглянула на него с раздражением:

— Да, Чарлз. Чарлз Лемонт. Ты пропустил эту часть рассказа, когда пытался справиться со смехом.

— Что ж, продолжай.

— Так вот, его семья… Они настаивали на том, чтобы он занялся политикой. Но мы с ним считали, что любим друг друга, и все это было очень… трагично и романтично.

— И вы лечили свою тоску в объятиях друг друга?

— Да, вроде того. Но все было вполне невинно. Мы ничего особенного себе не позволяли. Только самую малость…

— Поцелуи — и тому подобное?

Марисса покраснела.

— Да, именно так. А потом он женился, и все у нас закончилось. Он никогда не флиртовал со мной после своей свадьбы. Так что я не могу даже представить, что он мог отправить такое письмо.

— Но был ведь еще и Фицуильям Хесс. Наверное, нет нужды спрашивать, каким образом ты оказалась с ним наедине.

— Ох, он такой очаровательный!

— Это я уже слышал. Но говорят, что у него дурная репутация.

— Да, конечно, — согласилась Марисса.

Джуд внимательно на нее посмотрел:

— Дорогая, а ты знаешь, что благовоспитанная молодая девушка должна избегать мужчин, пользующихся дурной славой?

Марисса вспомнила, как Фицуильям тискал ее, и щеки ее запылали. Пожав плечами, она пробормотала:

— Наверное, он мог бы обесчестить меня, но он этого не сделал, просто сделал мне… очень приятно… И я бы снова не отказалась от этого, если бы представилась возможность.

Марисса умолкла и затаила дыхание, ожидая реакции Джуда. Ей действительно очень понравилось то, что она делала с Фицуильямом. Тогда она впервые в жизни почувствовала, что флиртовать с мужчиной опасно. Рискованно. И все же она не воспротивилась, когда Фицуильям повел ее в глубину сада на балу у Виндзора. И как ни странно, все завершилось вполне благопристойно. Во всяком случае, более или менее благопристойно. Вероятно, ее спасла расчетливость Фицуильяма. Судя по всему, у него не было ни малейшего желания на ней жениться. Целуя ее тогда, он бормотал: