Игра в обольщение

Над полями продолжали взрываться фейерверки, освещая темное небо и озаряя улыбающееся лицо Филлиды.

— Я хочу получить тысячу. Ты уж постарайся, собери эти деньги к концу недели, тогда и получишь свои письма. А если нет…

Она махнула рукой и, не оглядываясь, пошла по дорожке, усыпанной гравием.

— Чертовка, — проворчала Эйнсли.

В ее ладонь ткнулся холодный нос, и Эйнсли, опустив глаза, увидела Макнаба, собаку Маккензи, которая смотрела на нее преданными глазами. Во все времена у Маккензи было пять собак. Две из них — охотничья Руби и терьер по кличке Фергус — принадлежали Йену и Бет и жили вместе с ними, когда они переехали в собственный дом неподалеку отсюда. Бен и Ахилл остались в основном здании, а у Дэниела и Кэмерона был Макнаб, веселый спрингер-спаниель.

— Какая у тебя, должно быть, спокойная жизнь, — вздохнула Эйнсли и наклонилась, чтобы погладить Макнаба. — Тебе не надо волноваться из-за интриг, писем, шантажа…

По ногам Эйнсли весело застучал виляющий хвостик Макнаба. Хвост заработал еще сильнее, когда песик повернулся поприветствовать человека, появившегося из темноты.

— Значит, Филлида шантажирует тебя, — сказал Кэмерон.

Эйнсли быстро прокрутила в голове разговор и немного расслабилась, когда поняла, что ни она, ни миссис Чейз не упомянули королеву по имени.

— Боюсь, что да.

— Филлида просто дьявол. — Кэмерон погладил Макнаба по голове. — Хочешь, я вытряхну из нее твои письма?

— Пожалуйста, не надо, — тревожно распахнула глаза Эйнсли. — Если вы ее напугаете, она может пойти в газету, как грозилась.

Макнаб покружил вокруг Эйнсли, заставив ее невольно приблизиться к Кэмерону. Потом сел рядом с Эйнсли, безмерно счастливый, что теперь они так близко друг к другу.

— Я могу решить твою проблему, — заявил Кэмерон. — Я дам тебе тысячу гиней, если попросишь.

«Он не отдаст тебе письмо, не назначив за него цену», — пронеслось у нее в голове.

— Я соберу деньги, — ответила Эйнсли. — Это будет нелегко, но я соберу.

В другой стороне парка в свете китайских фонариков под руку со своим мужем гуляла Филлида.

— Она женщина упрямая и практичная, — заметил Кэмерон.

— Она у меня как бельмо на глазу.

— Если ты думаешь, что тысяча гиней избавит тебя от Филлиды, то ты ошибаешься, — прошуршал, как гравий под ногами, тихий смех Кэмерона. — Она что-нибудь утаит или найдет другой способ вернуться к тебе. Шантажистов невозможно остановить, — с горечью в голосе пояснил Кэмерон.

— Разве? Откуда вам это известно?

— Когда ты приходишься братом герцогу, и твоя жена умирает при загадочных обстоятельствах, вдруг из ниоткуда появляются эти акулы.

— Не очень понятная метафора.

— К черту метафоры. Это — люди-акулы, и они появляются из тени тогда, когда ты меньше всего их ждешь.

— Простите, — прошептала Эйнсли.

В ее голосе Кэмерон уловил сожаление. Черт, ну почему она так смотрит на него?

Блестящие в темноте серые глаза, открытый взгляд. Когда она наклонилась погладить собаку, с ее плеча сползла тонкая кружевная шаль. И снова Эйнсли оживила мир Кэмерона, наполнила его обычно серое существование яркими красками.

— Все общество строит предположения, не убил ли я свою жену. Включая тебя.

Тень вины, промелькнувшая в глазах Эйнсли, подтвердила правоту его слов. Но почему бы Эйнсли не строить предположения? Никто точно не знает, что произошло в той комнате, только Кэмерон. Дэниел был маленьким, и, кроме него, Кэмерона и Элизабет, в комнате никого не было.

Кэмерон вспомнил дознание. Все смотрели на него, пока он безжизненным голосом давал показания, все верили, что это он убил Элизабет. Глаза деревенских жителей, журналистов, семьи Элизабет, ее любовников, его собственного отца, судьи, коронера, холодные и невозмутимые, ждали его признания.

Только Харт поверил ему, и Харт дал ложные показания: он рассказал коронеру, что, случайно распахнув дверь, видел, как Элизабет воткнула нож себе в горло. Кэмерон был в другом конце комнаты, он держал на руках Дэниела, пытаясь успокоить ребенка. Давая эти показания, Харт использовал необходимую в данном случае смесь очарования, присущего всем Маккензи, и невероятного сострадания к брату.

Харт сказал правду, но только ничего этого он не видел. Элизабет уже была мертва, когда он ворвался в комнату. Харт солгал, чтобы спасти Кэмерона, и Кэмерон до конца дней будет ему благодарен за это. По этой причине Кэмерон терпел загородные вечеринки Харта и развлекал его гостей, позволяя им наблюдать, как он тренирует своих скакунов.

Пальцы Эйнсли коснулись плеча Кэмерона, возвращая его к реальности. Ее спокойный голос и запах ванили и корицы, ее запах, обволакивал Кэмерона.

— Люди действительно говорят об этом, я не стану отрицать, — прозвучал ее голос. — Но я думаю, что это неправда.

— Откуда ты знаешь, черт возьми? — не сумев справиться с раздражением, проговорил Кэмерон.

— Я умею читать людей как открытую книгу, только и всего.

— Это означает лишь то, что ты слишком доверчива.

— Это означает, что это — мое мнение, нравится вам оно или нет. Поэтому перестаньте нападать на меня, запугивать или что вы там еще делаете.

Она вновь вырвала его из состояния оцепенения, обострив восприятие окружающего мира.

— А вы лгунья и воришка, миссис Дуглас, — бодрым голосом объявил Кэмерон. — Обманщица. Как я могу поверить вам на слово?

— Вы встретили меня при неудачных обстоятельствах. — Рука Эйнсли оставалась лежать у него на плече, и Кэмерону понравилось, что она ее не отдернула. — Вообще-то я очень надежный человек.

— Ты вскрываешь замки, как профессиональный взломщик, — едва сдерживая смех, сказал Кэмерон, — обыскиваешь комнаты, имеешь дело с шантажистами, а потом просишь меня верить тебе.

— Хочу напомнить вам, — сердито взглянула на него Эйнсли, — что вас я наблюдала тоже не в лучшей ситуации, милорд. Последний раз, когда мы разговаривали, вы расстегивали мое платье.

Да, он помнит об этом. С каждой расстегнутой пуговицей она открывалась ему все больше, он чувствовал тепло ее кожи, легкое прикосновение ее дыхания на своих пальцах. Кэмерон потянулся к ней, чтобы опять ощутить это тепло.

Он дотронулся до ее ключицы и даже через перчатку почувствовал холодную кожу.

— О, черт, женщина, ты же замерзаешь!

Кэмерон снял свой пиджак и быстро, она даже не успела возразить, накинул Эйнсли на плечи и взялся за лацканы, не желая ее отпускать. Очаровательная миссис Дуглас… Она смотрела ему в лицо и говорила, что верит в него. Больше никто не верил. Только благодаря Харту был вынесен вердикт о самоубийстве Элизабет. Кэмерона освободили. Дело закрыли.

Но это — официально. Общественное мнение утверждало обратное, но только шепотом, потому что Харт не потерпит клеветы. Женщин полусвета, жен и вдов, искавших приключений, привлекало в Кэмероне это ощущение опасности, которую, как им казалось, он представлял, а респектабельные молодые дамы старались не попадаться у него на пути. Но Кэмерона это не волновало. Он не стремился жениться снова — ему хватило одного раза, и к тому же он сомневался, что кто-то пойдет за него, даже если он сделает предложение.

И вот теперь Эйнсли Дуглас смотрела на него своими чистыми серыми глазами и говорила, что верит в его невиновность. И никаких доказательств не требуется.

Ему хотелось прильнуть к губам, которые сказали такие олова, прижать ее к себе, стащить с нее одежду и целовать каждый дюйм ее тела. Сегодня волосы Эйнсли были собраны в тугой пучок, и Кэмерон представил, как он распускает их, позволяя им струиться теплым шелком.

Хвостик Макнаба застучал по ногам Кэмерона, и Эйнсли, рассмеявшись, наклонилась погладить пса.

— Лорд Кэмерон, я хочу попросить вас об одолжении.

Неужели она не знает, что просить его об одолжении опасно? Только то, что он не убийца, вовсе не означает, что он добрый человек.

— И о каком же?

— Я обыскала комнаты миссис Чейз, но писем не нашла. Я воспользовалась удобным случаем и осмотрела остальные комнаты в доме, но и там не нашла их.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте