Китти, любовь моя!

— Но я не хочу везти вас туда!

— Тогда я уеду в дилижансе!

Клод вскочил и, бросившись к камину, изо всех сил ударил кулаками по каминной полке.

— Черт возьми, Китти, вы любого выведете из терпения! — Когда он обернулся, Китти сидела на диване поникшая и расстроенная.

Проворчав себе что-то под нос, Клод подошел к буфету, достал хрустальные бокалы и в один налил вина, а в другой — чего-то покрепче. Взяв бокал с вином, он подошел к Китти.

— Вот, выпейте.

— Что это? — спросила она, однако бокал не взяла.

— Мадера. Отпейте немного, оно поднимает настроение, — посоветовал он.

Вино было крепкое, но сладкое. Клод оказался прав: отпив немного вина, она почувствовала себя лучше. Она смотрела, как Клод держал двумя пальцами свой бокал, снова заняв свое место на стуле. Он заметил, что она смотрит на него, и внезапно его лицо осветилось широкой улыбкой.

— Моими родителями считались супруги Меррики. Я многого не помню и многое не могу объяснить, потому что мне было всего шесть лет, когда меня отдали в приют.

— Шесть! — разочарованно воскликнул он. — Ну, вы тогда вообще ничего не помните!

Китти отпила немного вина.

— Но когда я вспоминаю ранние годы своего детства, передо мной всплывают довольно странные вещи. Например, дом — как мне помнится, он не принадлежал Меррикам. Помню, в нем собиралось много людей — джентльмены и леди... Меррики прислуживали им за столом, а я помогала, а приезжие леди и джентльмены смеялись и пели — одним словом, веселились. Иногда джентльмены сажали меня к себе на колени и учили петь и читать стихи.

Клод наблюдал, как менялось выражение ее лица. Оно было то загадочным, то печальным, словно она сожалела, что те времена прошли, и с удовольствием их вспоминала. То, о чем она рассказывала, было действительно странным.

— Они любили танцевать, — продолжала Китти свой рассказ. — Днем, как мне кажется, они уезжали на охоту, так как из окна над лестницей я видела, как джентльмены, собравшись во дворе, седлали лошадей и вся кавалькада отправлялась в лес.

— Почему вы жили в охотничьем домике? Что там делать маленькой девочке? — удивленно спросил Клод.

— Господи! Как я сама не догадалась! Вы думаете, что все происходило в охотничьем домике?! — глядя на Клода круглыми от удивления глазами, воскликнула Китти. У нее перехватило дыхание. — Но как тогда объяснить, почему одна леди приезжала туда именно в те дни, когда там никого не было, кроме меня и супругов Меррик?

— Какая леди?

— Я не знаю, как ее звали, — грустно сказала Китти, отпив глоток вина. — Но я не сомневаюсь, что она была благородного происхождения. Она была одета как леди и приезжала в красивой карете. Приезжала одна и сразу шла в мою комнату. Она всегда привозила мне подарки: однажды подарила веер, в другой раз — куклу, — рассказывала Китти. — Она садилась рядом, и мы говорили, к сожалению, не помню, о чем. Иногда она привозила книгу и читала мне. Я помню ее голос — приятный и мелодичный. Всегда, когда играю на фортепиано, я вспоминаю ее голос...

— А ваш отец приезжал к вам?

Китти покачала головой.

— Только один раз, когда в доме, кроме меня и Мерриков, никого не было, приехал джентльмен, один, без слуг. Я его запомнила потому, что пришла миссис Меррик, взяла меня на руки и отнесла вниз, в гостиную. Мужчина поставил меня на стол и стал рассматривать. Я очень испугалась, но он держал меня на столе, покачивая головой и весело смеясь. Я часто вспоминаю этот случай, может, больше, чем он этого заслуживает, но меня никогда не покидало чувство, что это был мой отец.

— Скажите, вы считали Мерриков своими родителями?

— Все говорили, что они мои родители, включая миссис Даксфорд. Только не помню, чтобы я когда-нибудь их так называла...

— Что вы еще помните? — спросил он.

— Я вам рассказала все, что знаю.

Китти не решилась рассказать о других воспоминаниях ужасных воспоминаниях, — которые приводили ее в трепет. Однажды она по секрету рассказала о них Нелл. Подруга осталась равнодушна к услышанному, сказав при этом, что Китти случайно оказалась ночью там, где ей не следовало находиться, и поэтому все, что она услышала и увидела, истолковала неверно.

— Неужели вы больше ничего не помните? — воскликнул Клод, и Китти, словно очнувшись от страшного сна, вернулась к действительности. — Кто ухаживал за вами, когда вы болели? — допытывался он.

— Ну, миссис Меррик, разумеется.

— Но кто тогда привез вас в приют, когда Меррики умерли? Они умерли у вас на глазах, в охотничьем домике? И что с ними случилось?

Китти осторожно поставила пустой бокал на стоявший рядом с диваном кофейный столик.

— Не знаю. Я только помню, как днем подъехала карета, оттуда вышли леди и джентльмен, подозвали меня и потом мы все вместе куда-то поехали. Я хорошо помню, что с Мерриками я не прощалась, наверное, потому, что они действительно умерли.

— А кто были те люди, что увезли вас? Эта леди была той же женщиной, которую вы считаете своей матерью?

— Нет, это была другая леди, она со мной почти не разговаривала. И она и джентльмен были одеты во все черное, и я их очень боялась. Странно, но я их почти не помню, как и сам переезд в приют. Пруденс мне говорила, что у меня был шок и поэтому в моей памяти образовался провал. Но в конце концов я оказалась в Пэддингтонском приюте под именем Кэтрин Меррик.

Он залпом допил содержимое своего бокала и поставил его на столик.

— Вы так и не узнали, кто были эти люди?

— Нет. Как бы я хотела, чтобы того, что произошло вчера, никогда не было! — воскликнула Китти, закипая от гнева.

Она поднялась с дивана, машинально расправив складки нового платья. Клод тоже поднялся, и они оказались лицом к лицу в дрожащем свете догоравших свечей.

— Вот такая история, — сказала она.

— Я бы сказал, печальная, — добавил Клод и улыбнулся, чтобы подбодрить и поддержать ее.

— Сэр, пожалуйста, не жалейте меня! Я прошу вас только об одном — позвольте мне забрать те вещи, что вы мне купили, потому что у меня уже не будет другой такой возможности...

— Разумеется, оставьте их у себя! И купите себе еще! Не может же виконтесса ходить в одном и том же платье!

— Клод, прекратите! — проговорила она дрожащим от возмущения голосом. — Мы не поженимся! Вы же знаете, что мы не можем себе этого позволить.

— Не вижу, что нам мешает обвенчаться! Дело в том, что после всего, что вы мне рассказали, я не могу отвезти вас обратно в Пэддингтон, даже если бы и захотел, — возразил он.

— Но почему?! Вы же раздумали на мне жениться!

— Это правда, я было раздумал. Но я снова передумал! — сказал он, пожав плечами.

— О, да вы сумасшедший! — воскликнула она, всплеснув руками. — Что скажет ваша мама, когда узнает? А тетя Сильвия? А остальные?

— Что хотят, пусть то и говорят! — Он взял ее руки и прижал к своей груди. — Китти, неужели вы не хотите узнать всю правду?

— После того, что произошло? Нет, не хочу!

— А я просто сгораю от желания все разузнать! Неужели вы хотите все бросить и покориться графине? Нет, я хочу во всем разобраться!

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — сказала Китти, пытаясь высвободить свои руки.

Но Клод притянул Китти к себе. Его лицо приняло какое-то странное выражение, голубые глаза лихорадочно блестели.

— Я должен сказать вам, что в вашем деле не обошлось без графини! Помните, что сказала тетя Сильвия? И пусть меня повесят, если я не докопаюсь до истины!

Она удивилась и вместе с тем обрадовалась, когда он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— А теперь идите спать. Должно быть, вы падаете от усталости. И учтите, мы отправимся в путь рано утром.

— Нам надо бы сначала все обсудить, — возразила Китти.

— Идите спать и не спорьте, или я сам отнесу вас в спальню!

Китти пошла к двери, но у порога остановилась, решив еще раз попытаться сломить его упрямство.

— Клод, прошу вас...

— Я считаю до трех. Раз...