Страница 15 из 65
В свою очередь Уоллес быстро сплотил вокруг себя множество таких же, как он сам, изгоев, а также людей, готовых пополнить их ряды, лишь бы не сносить дольше тиранство англичан. Одна из первых его вылазок была направлена против Хейзелригга, которого он убил, отомстив таким образом за гибель своей жены.
В частых стычках с посылавшимися против него отрядами Уоллес почти всегда одерживал верх и вскоре сделался настолько знаменитой и грозной фигурой, что шотландцы начали стекаться к нему толпами, пока наконец под его стягом не собралось порядочное войско, которое он решил повести на бой за независимость своей страны.
Примерно к этому времени относят памятное событие, которое шотландцы окрестили Эрской молотильней .Дело якобы было так. Английский комендант Эра пригласил чуть ли не всех шотландских аристократов и мелкопоместных дворян из западных графств в так называемые Эрские амбары (огромной величины строения) на совещание о делах нации. В действительности же английский граф вынашивал коварный замысел одним махом покончить с шотландским дворянством. Через стропила кровли были заранее переброшены веревки со скользящими петлями, и как только шотландские гости, которых впускали в двери попарно, оказывались в помещении, английские солдаты набрасывали им на головы эти удавки и вздергивали их за шеи, как на виселице. Среди тех, кто был умерщвлен таким подлым и предательским способом, был, говорят, и сэр Реджинальд Крофорд, шериф графства Эр, дядя Уильяма Уоллеса.
Прослышав об этом великом преступлении, Уоллес впал в дикую ярость. Он собрал своих людей в лесу близ города Эра, горя желанием покарать всех виновных. Англичане же тем временем! устроили пир горой, а, наевшись до отвала и напившись до беспамятства, улеглись спать в тех же просторных амбарах, где учинили расправу над шотландскими дворянами [27]. Тогда Уоллес, получив донесение, что не чуявшие опасности враги не выставили ни караульных, ни дозорных, послал женщину, хорошо знавшую округу, пометить мелом двери, за которыми спали англичане. Следом за нею он отправил группу людей с прочными веревками, чтобы они крепко-накрепко привязали эти двери к чему придется, лишь бы их невозможно было открыть изнутри. К стенам шотландцы нанесли соломы, которую подожгли, и Эрские амбары, сложенные из бревен, мгновенно занялись и вскоре заполыхали ярким пламенем. Тут англичане проснулись и попытались спастись бегством. Но двери, как тебе уже известно, были закрыты и крепко притянуты снаружи веревками, и к тому же вокруг пылающих строений кольцом стояли шотландцы, загонявшие тех, кому удалось вырваться из плена, обратно в огонь или убивавшие их на месте, так что там сгинула тьма народу. Многие англичане квартировали в монастыре, но их ждала не лучшая участь, ибо монастырский приор велел всем монахам вооружиться, и те, внезапно напав на непрошеных гостей, почти всех их перебили мечами. Это назвали «благословением эрского брата». Трудно сказать, точно ли соответствует действительности эта история об Эрских амбарах, но, возможно, она не вымышлена, так как в Шотландии в нее верят все.
Так авторитет Уоллеса день ото дня рос, и к нему примкнуло немало шотландских аристократов. Среди них были сэр Уильям Дуглас, властелин Дугласдейла и глава могучего рода, часто упоминавшегося в шотландской истории, и сэр Джон Грэм, который стал ближайшим другом и советчиком Уоллеса. Однако многие из этих высокородных вельмож изменили делу страны при приближении многочисленной и прекрасно вооруженной армии под водительством Джона Уоррена, графа Суррейского, английского наместника Шотландии. Они подумали, что Уоллес не в состоянии будет отразить натиск стольких блестяще вымуштрованных воинов, и поспешили сдаться на милость англичан из страха потерять свои имения. Тем не менее, Уоллес сохранил присутствие духа и значительную часть войска. С ней он и расположился лагерем на северном берегу реки Форт близ города Стерлинга. Там через реку был переброшен длинный деревянный мост, примерно милей выше того места, где выстроен нынешний.
Английский генерал подошел к реке с юга. Он выслал к Уоллесу двух священников с предложением даровать прощение ему и его соратникам, если они сложат оружие. Но не этого добивался великий духом герой Шотландии.
— Возвращайтесь к Уоррену, — сказал Уоллес, — и передайте ему, что нам не нужно прощения английского короля. Мы здесь не для того, чтобы вести переговоры о мире, но чтобы принять бой и вернуть свободу нашей стране. Пусть англичане атакуют, и мы не оставим от них даже усов!
Англичане, услышав этот заносчивый ответ, громко загалдели, требуя приказа наступать. Их главнокомандующий, сэр Ричард Ландин, шотландский рыцарь, переметнувшийся к врагам близ Эрвина, медлил, ибо он был искусным полководцем и понимал, что его отрядам придется переходить на шотландскую сторону по длинному, узкому деревянному мосту, а значит те, которые перейдут первыми, могут быть смяты Уоллесовой ратью, прежде чем задержавшиеся позади подоспеют им на помощь. Посему он считал разумным отложить сражение. Но хранитель казны Крессингем, самоуверенный невежда, заявлял, что долг велит англичанам действовать без промедления, дабы разом положить конец войне. И Ландину пришлось ему уступить, хотя священник Крессингем не мог быть таким же хорошим судьей в военных вопросах, как он сам, опытный командир.
Английское войско начало двигаться через мост, причем Крессингем возглавлял авангард, то есть передовой отряд, ибо в те немирные времена даже священники носили доспехи и участвовали в битвах. Все произошло так, как предсказывал сэр Ландин. Уоллес позволил переправиться значительной части английской армии, никак этому не препятствуя. Когда же перебралась примерно половина и мост был забит теми, что шагали следом, он всей своей мощью обрушился на перешедших, перебил огромное множество, а живых оттеснил в реку Форт, где они скопом потонули. Английские подразделения, оставшиеся на южном берегу, бежали в великом смятении, сперва запалив деревянный мост, чтобы спастись от преследования. Крессингем был убит в начале сражения, и шотландцы, чья ненависть к нему не знала границ, содрали с его мертвого тела кожу и хранили ее кусочки в память о том, как они отомстили английскому хранителю казны. Кое-кто утверждает, что эту же самую кожу пустили на конские подпруги, для чего, по-моему, она не слишком-то годилась. Справедливость требует признать, что подобное надругательство над бесчувственным телом врага — позорный поступок, показывающий, что в те времена шотландцы были племенем жестоким и диким.
Жалкие остатки громадной армии Суррея после этого поражения убрались из Шотландии (11 сентября 1297 года), и шотландцы, повсеместно взявшись за оружие, штурмовали замки, где продолжали укрываться английские солдаты, и с помощью силы или смекалки завладели большинством из них. Много удивительных историй рассказывают о совершенных тогда Уоллесом подвигах. Есть среди них несомненно правдивые, но немало и явно выдуманных, либо сильно приукрашенных. Однако вот что, по-видимому, бесспорно: он выиграл у англичан несколько сражений, почти начисто вымел врагов из Шотландии, отвоевал захваченные ими города и крепости и на какое-то время вернул полную свободу стране. Он даже вошел в Англию и разорил Камберленд и Нортумберленд, где шотландские рубаки, в отместку за зло, причиненное англичанами их отчизне, свирепствовали напропалую. Уоллес, не одобрявший избиения мирных жителей, старался оберегать духовенство и вообще всех, кто не способен был сам за себя постоять. «Оставайтесь при мне, — говорил он священникам из Хексэма, большого города в Нортумберленде, — ибо только своим присутствием я могу защитить вас от моих молодцов». Уоллес ничего не платил названным молодцам, так как не имел денег, и по этой-то самой причине он не в состоянии был держать их в узде, а также запретить им грабить безоружных селян. Он пробыл в Англии более трех недель и нанес ей чудовищный урон.
27
Слепой Гарри,VII, 333.