От Дубно до Ростова

Направление ударов: 1) Жулкев, м. Мосты Бельке; 2) Крехув, Добросин, Пжыстань. Стар. Мосты» [141].

Направления ударов по замыслу И. Н. Музыченко лежат в стороне от заданного в приказе М. А. Пуркаева направления из Жулкева на Радзехов. Командарм–6 предполагает ударами 4–го мехкорпуса подпирать фланги 3–й кавалерийской дивизии.

По сути, он игнорировал приказ командования фронтом. Положение 6–й армии было, конечно, не блестящим, но поводов для паники и судорожного использования сильнейшего механизированного соединения фронта не давало. Тем более странным представляется такой приказ в свете настойчивых требований активно использовать 4–й механизированный корпус против прорыва немцев на дубненском направлении со стороны начальника Генерального штаба Г. К. Жукова. Для парирования активности противника у И. Н. Музыченко был резерв в лице 159–й стрелковой дивизии. Помимо субъективных факторов, были и объективные причины неучастия соединений 4–го механизированного корпуса в контрударе. Выяснилось, что мосты через реку Западный Буг наши саперы успели взорвать. Таким образом, даже те рахитичные задачи, которые предусматривал для корпуса командующий 6–й армией, оказались под вопросом. Решение о вводе 4–го мехкорпуса на Радзехов отменяется, из состава корпуса берется 8–я танковая дивизия П. С. Фотченкова, но только 24 июня она передается в подчинение командования 15–го механизированного корпуса. Фактически только подчиненный фронту 15–й механизированный корпус получил задачу на контрудар по южному флангу немецкого наступления.

Контрудар 23 июня должен был быть поддержан авиацией Юго-Западного фронта. В бой были впервые введены не пострадавшие в течение ударов по аэродромам 22 июня авиасоединения. Во-первых, это 33–й авиаполк 19–й авиадивизии:

«33 с*коростной** бомбардировочный** п*олк** с рассвета 23.6 последовательными эшелонированными действиями по времени и высоте уничтожают группировку противника в районе Сокаль, Крыстынополь, Пархач» [142].

Полностью приказ командующего ВВС КОВО см. в Приложении 3. Полк был оснащен самолетами СБ, Ар–2 и Пе–2, но в первом вылете предполагалось использовать только СБ и Ар–2. Во-вторых, в бой вступала дальняя бомбардировочная авиация в лице 18–го дальнего бомбардировочного авиаполка, оснащенного самолетами ДБ–3Ф. Ему предписывалось «эшелонированными последовательными ударами уничтожать скопление танков противника в районе Устилуг, Грубешув, Корытница» [143]. Использование против танковых соединений дальнебомбардировочной авиации не должно удивлять. Подобное применение стратегических бомбардировщиков в исключительных условиях закладывалось в Уставе:

«В особых случаях дальняя бомбардировочная авиация может быть привлечена для поражения войск противника в районе поля сражения и на поле боя» [144].

Применялись дальние бомбардировщики и в ходе битвы под Курском, когда им ставились похожие задачи. Правда, в 1943 г. их выполнение откладывалось на ночное время суток.

Для успешного проведения контрудара 23 июня были вполне объективные предпосылки. 11 танковая дивизия XXXXVI1I моторизованного корпуса немцев рвалась в глубину обороны советских войск в полном одиночестве. Объяснение этому было вполне тривиальное:

«Вследствие переброски 13 танковой дивизии в район Владимир*а — Волынского** все дороги, ведущие от Замосц на Рудка (Билгорай), сегодня до 18.00 будут заняты. Поэтому 11 танковая дивизия не сможет до завтрашнего утра получить на усиление дополнительную моторизованную часть» [145].

Нанесение удара на Радзехов двумя-тремя танковыми дивизиями хорошей комплектности могло привести если не к разгрому, то к тяжелым потерям одного из лучших соединений 1–й танковой группы.

Как только рассеялась ночная мгла, противники двинулись навстречу друг другу. В 3.30 утра 11 танковая дивизия немцев выступила в направлении Стоянува. Селение было вскоре захвачено, и в 5.30 утра дивизия двинулась в направлении Радзехова. Помимо штатных орудий дивизии, поддержку танкистам в дневном бою должны были оказывать 88–мм зенитные пушки.

Небольшой населенный пункт Радзехов (на современных картах — Радехов) на несколько дней стал ареной жестоких боев. Еще 22 июня его занял передовой отряд 10–й танковой дивизии 15–го механизированного корпуса, который был выслан для уничтожения мифических немецких парашютистов. Отряд состоял из одного танкового и одного мотострелкового батальона.

11 танковая дивизия подошла к Радзехову с первыми лучами солнца. На рубеже развертывания она подверглась атаке советских бомбардировщиков. Но остановить наступление один удар с воздуха не мог. Немецкие танки ворвались на улицы деревни, и завязался танковый бой, который продолжался до 13.30. Немецкие танкисты впервые ощутили на себе удар 76,2–мм орудий танков Т–34. С одного из танков роты была снесена командирская башенка, командир танка был смертельно ранен. Но силы были, очевидно, неравны: у передового отряда 15–го мехкорпуса начали заканчиваться боеприпасы, и он отступил из Радзехова. Выскочив на открытую местность к юго-западу от Радзехова, немцы сталкиваются с Т–34 из сводного отряда 32–й танковой дивизии. Унтер-офицер 11 танковой дивизии, впоследствии историограф соединения, Густав Шродек вспоминает:

«Наши сердца сжимаются: страх, ужас, но, может быть, также и радость, так как наконец мы можем показать себя. Видели ли они нас? Принимают ли они нас за своих? Наши силы равны. *…** И как только они приближаются на расстояние примерно в 100 м от наших пушек, „танец“ начинается. Мы посылаем им первый снаряд. Румм — м–м! Первое попадание в башню. Второй выстрел и новое попадание. Головной танк, в который я попал, невозмутимо продолжает свое движение. То же самое и у моих товарищей по взводу. Но где же превосходство наших танков над танками русских, так долго провозглашавшееся?! Нам всегда говорили, что достаточно лишь „плюнуть“ из наших пушек!» [146].

В 15.00 занятый немцами Радзехов атаковали 20–й танковый и 10–й мотострелковый полки 10–й танковой дивизии, каждый без одного батальона. Это было все, что удалось ввести в бой из состава всего 15–го механизированного корпуса, назначенного для контрудара командующим фронтом. Артиллерийский и второй танковый полки 10–й танковой дивизии находились днем 23 июня на марше. 10–й артиллерийский полк и 10–й зенитный артиллерийский дивизион находились на марше из лагеря Янув. 19–й танковый полк из-за трудности маршрута (болота) в район сосредоточения не вышел. 37–я танковая дивизия 15–го мехкорпуса была задержана достаточно нелепым происшествием. В 14.00 23 июня она уже достигла района в 30 км юго-восточнее Радзехова. Прибытие к 18.00 в Охладув, населенный пункт в 8 км от Радзехова, было вполне реальным, дивизия до темноты могла принять участие в контрударе. Но неожиданно источником паники стал командир корпуса: цитирую отчет командира дивизии Ф. Г. Аникушкина:

«Прибывший командир 15–го механизированного корпуса генерал-майор Карпезо сообщил командиру дивизии о том, что в районе Адамы сосредоточено до 100 танков противника, и поставил задачу: „37–й танковой дивизии уничтожить танки противника в районе Адамы“. На Адамы была выслана разведка, а танковые полки со своих маршрутов были повернуты под углом 90° и выведены на исходный рубеж для атаки Леня, Кутики, Юлянка. Впоследствии оказалось, что танков противника в районе Адамы не было. Танковые полки дивизии после задержки на 5–6 часов в районе Адамы продолжали выполнять ранее поставленную задачу. Это положение привело к тому, что 37–я танковая дивизия не смогла своевременно выйти в указанный район сосредоточения» [147].

141

Сб. боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 36. С. 183.

142

ВИЖ. 1989. № 7. С. 28.

143

Там же.

144

Полевой устав РККА (ПУ–39). М.: Воениздат, 1939. С. 24.

145

ЖБД ГА «Юг». С. 20.

146

La