Страница 13 из 41
Сегодня в храме святителя Николая Мирликийского в городе Демре можно любоваться недавно отреставрированными фресками IX—XI веков. Основной сюжет изображений — сцены из жизни святого
Не уцелел и тот храм в Мирах, где по легенде он был избран архиепископом. Когда 17 столетий назад в Мирах скончался глава епархии, ему долго не могли найти замену. Пока одному из старейших епископов в видении не явился ангел, повелевший ему стать ночью в притворе храма и следить за тем, кто первым придет на утреннее богослужение — этот угодный Господу муж и должен стать во главе епархии. Именно так получил свой церковный сан Николай Чудотворец. Надо сказать, что турецкие экскурсоводы по-своему редактируют эту историю, рассказывая, что он первым сошел с корабля, приплывшего в тот день в Миры. Видимо, привычка общаться с туристами заставляет их видеть и в святом Николае новоприбывшего путешественника…
Храм этот, где Николай служил после своего избрания, был разрушен землетрясением. А в раннем Средневековье подле того места, где он стоял, построили огромную базилику, тоже изрядно пострадавшую за последовавшие столетия. Сейчас она частично отреставрирована и уведена под горизонтальный навес, а перед ней вместо бронзового памятника Святому Николаю, установленному в 2000 году, высится на постаменте пластиковый Санта-Клаус, будто переставленный сюда с предрождественской витрины или из-под новогодней елки. По-турецки он зовется «Ноэль-баба», то есть «рождественский дед» (в XIX веке турки взяли много слов из французского, в том числе и «Рождество» — «ноэль»). Как выяснилось, «подмена» произошла в 2005 году, вызвав протест со стороны москвичей, на деньги которых был установлен бронзовый монумент святого. В свою очередь, Турция утверждала, что в их варианте «Санта-Клаус» более узнаваем и может привлечь к храму если не больше паломников, то, по крайней мере, больше туристов. В конце концов, турки уступили, и в 2006 году вернули памятник на храмовую территорию. Однако они поставили его не на прежний постамент в виде земного шара, который находится на площадке напротив храма, а скромно, у одной из церковных дверей.
В археологическом музее Анталии выставлены останки, обнаруженные итальянскими археологами в саркофаге храма Св. Николая в Мирах. Однако, по общепризнанной версии, мощи святого находятся в Бари
Кстати, неразумения по поводу местных святынь возникали между двумя державами и в XIX столетии. В 1850 году большой участок земли, на котором стоит храм, был куплен на имя княжны Александры Голицыной. Реставрация началась только через 10 лет — помешала Крымская война. Работами руководил французский архитектор Огюст Зальцман. За несколько лет была произведена выемка 6 500 кубометров земли, возобновлены стены и своды главного нефа, а также части боковых галерей и двух притворов. А в 1877 году началась Русско-турецкая война. Охрану храма поручили афонским монахам, но те вскоре вернулись в свои обители на Святой горе. После окончания боевых действий в 1878 году турки обнаружили храм бесхозным и отдали его греческой церкви, чтобы лишний раз не раздавать земли потенциальному врагу. В ходе последней реставрации в храме были полностью восстановлены фрески IX—XI веков. Результат превосходит все ожидания. Вспоминая свой визит сюда шесть лет назад, ясно вижу перед собой красовавшуюся на алтарном камне табличку на русском: «Не садиться. Место святое». Сейчас такая табличка здесь была бы уже излишней — реставраторы все-таки сумели вернуть храму должную торжественность.
Для наших соотечественников Турция — впрочем, в большинстве случаев отнюдь не библейская — давно уже стала самой привлекательной туристической страной на планете. Хотелось бы еще только, чтоб люди, приезжающие в Малую Азию, понимали и чувствовали, по сколь важной для нашей общей духовной истории земле они ходят. Право же, ведь все, даже далекие от религиозной экзальтации граждане, понимают и чувствуют это, скажем, в Иерусалиме или на Генисаретском озере. Так вот, Турция, исхоженная вдоль и поперек стопами великих святых, слышавшая речи и апостола Павла, и Николая Чудотворца, отнюдь не менее этого достойна.
Игорь Эбаноидзе
Визит на подводный полюс
Летнее погружение аппаратов «Мир» на дно океана в районе Северного полюса широко освещалось в прессе. Однако это поистине замечательное спортивно-техническое достижение было по недоразумению подано как научное, а вызванная им геополитическая дискуссия заслонила саму экспедицию — причудливую смесь научного проекта с экстремальным туризмом.
23 июля.Аэропорт «Мурманск», +16°С, моросит дождь. Прямо к нашему спецрейсу подают автобусы со списками: чей-то путь лежит на атомный ледокол «Россия», чей-то на научно-экспедиционное судно «Академик Федоров». Тут же подкатывает грузовик с багажом семидесяти человек. Картина маслом: посреди летного поля вокруг горы поклажи под дождем толкутся академики, депутаты, миллионеры, телерепортеры. Перекрикивая рев самолетных двигателей, они пытаются перенаправить свои сумки и коробки в нужный автобус. Упустившие этот момент получили вещи лишь на полпути к полюсу — вертолетом.
24 июля.Мурманск во время войны был почти полностью разрушен, по плотности бомбардировка уступала разве что Ленинграду и Сталинграду. Так что памятников архитектуры тут нет, но есть два весьма выдающихся над горизонтом монумента: на западном берегу Кольского залива со склона сопки вечно взмывает в небо реактивный истребитель, а на восточном высится гранитный Алеша с вечным огнем у ног. Под ним многокилометровый порт, вдоль которого тянутся спальные районы. Преобладающий цвет города — серый, даже такси используют эту камуфляжную окраску. Лишь изредка ее «перебивает» позолоченный церковный купол.
В портовом ресторане «Спасательный круг» цены выше московских. Однако в особом закутке, куда проникают по паспорту моряка (или заговорив зубы бармену), наливают плохое, но феноменально дешевое пиво, а по столам разложены международные профсоюзные брошюры: моряки, не работайте за такелажников — вам же хуже будет. На портовой проходной сухой закон — нельзя проносить даже пиво... К нашему возвращению на летной палубе «Федорова» появился прикованный цепями вертолет, на концах пяти лопастей чехлы, притянутые канатами к палубе.
25 июля.«Россия» отчалила еще вчера. А мы выходим только в четвертом часу ночи. «Академик Федоров» — транспортное судно ледового класса. Округлые нос и корма позволяют идти во льдах в десятки сантиметров толщиной. Внутри восемь палуб, между которыми ходит лифт. На самом верху открытая антенная палуба, лучшее место для наблюдений. На корме вертолетная площадка, в носовой части — грузовая палуба, где под огромными люками ждут своего часа аппараты «Мир». Обычно они базируются на судне «Академик Мстислав Келдыш», но ему во льды нельзя.
Договорились о съемке «Миров». Внушительные 18-тонные аппараты, но для людей в них только шарик диаметром 2,1 метра, частично занятый приборами. Обзор через три конических иллюминатора из оргстекла толщиной 18 сантиметров. Над ними — прожекторы, под ними — выдвижные ящики для образцов. По бокам два манипулятора, каждый управляется своим джойстиком, и еще джойстик для двигателей: идеальный пилот должен быть трехруким.
Тем временем мы встали посреди Баренцева моря — чиним двигатель. Телеканал «Россия» передает: «Федоров» терпит бедствие!» Их корреспондент сидит на ледоколе в нескольких часах пути от нас — ему там, конечно, виднее. Позднее главный механик объяснил: был перерасход масла в подшипнике ходового вала. Для выполнения «профилактических работ» вертолет гоняли в Мурманск за специальным инструментом.