Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 33 из 49

Рул осторожно начал поворачивать голову к входу, и Кэтрин у себя за спиной услышала приглушенное фырканье Льюиса. Тогда Рул, отказавшись от попыток повернуться, скосил на управляющего взгляд, который все еще мог заставить того заметно вздрогнуть.

– Эй, хватит стоять там и злорадствовать, – пробурчал Рул Кэтрин. – Подойди и возьми меня за руку. Мне кажется, я заслужил толику сочувствия.

Она послушно подошла к кровати и, хотя все еще смеялась, почувствовала, как слезы жгут глаза. Сжав ладонь Рула, Кэтрин поднесла ее к губам и поцеловала длинные сильные пальцы.

– Ты напугал меня едва ли не до полусмерти, – укорила она, в ее голосе слышались и шутливое подтрунивание, и недавние слезы. – А теперь даже не выглядишь больным, ну, за исключением ноги. И уже на всех ворчишь!

– Тут не пикник, – парировал он.

Крепче стиснув ее руку, Рул притянул Кэт ближе к кушетке, затем посмотрел на Льюиса:

– Лью, а что с Бунтарем, очень скверно?

– Ничего серьезного, – заверил тот. – Конь шел нормально. Но я на всякий случай понаблюдаю за ним, чтобы не запустить возможную опухоль.

Забывшись, Рул кивнул, за что сразу же поплатился. Громко застонав, он прижал руку ко лбу.

– Вот дьявольщина, – тихо чертыхнулся Рул. – У меня просто адски болит черепушка. Может, они оставили пакет со льдом или что-нибудь еще?

Кэтрин посмотрела вокруг и обнаружила пакет на полу, сброшенный туда, видимо, наряду с халатом. Подняв емкость, она поместила ее Рулу на голову. Облегченно вздохнув, тот возобновил разговор с Льюисом.

– Поезжай обратно на ранчо, – наказывал он своему помощнику. – Нам слишком многое нужно успеть перед торгами, чтобы упускать хотя бы один день. Завтра или послезавтра должны доставить ту кобылу мышастой масти [6]. Помести ее вместе с Ирландской Бурей.

Рул в общих чертах обрисовал, что должно быть сделано в следующие пару дней. Льюис внимательно его выслушал, задал несколько уточняющих вопросов и ушел прежде, чем Кэт сообразила, что ее оставили здесь. За все это время Рул ни разу не выпустил ее руки. И теперь обратил все свое сонное внимание на нее одну.

– Ты ведь не против побыть со мной, правда?

Она и не собиралась уходить, но спрашивать об этом после того, как ее фактически «забыли» в больнице?! Кэтрин недоверчиво посмотрела на Рула:

– А если против, это что-то изменит?

Его и без того темные глаза стали почти черными, а челюсть вызывающе напряглась.

– Нет, – категорично заявил он. – Ты нужна мне здесь.

Рул откинулся на подушку и ругнулся от прошившей голову боли.

– И вообще, сейчас все по-другому. Ты не можешь бросить ранчо. Приближаются торги, и мне понадобится твоя помощь. У Льюиса будет слишком много дел, чтобы справиться со всем одному, к тому же, по сути, это твоя обязанность, потому как ранчо принадлежит тебе. Кроме того, уж когда-когда, а теперь и вовсе не стоит меня опасаться. Я не справлюсь и с шаловливым котенком, что уж говорить о повзрослевшей кошке.

Кэтрин не сдержала улыбки, услышав подобный каламбур. Рул выглядел таким до странности беспомощным, что она пожалела об их последнем разговоре. Все мысли о возвращении в Чикаго испарились в ту же секунду, как она узнала, что Рул ранен, правда ему об этом до сих пор не сказала. Откинув со лба Рула влажную прядь, Кэт спокойно оповестила:

– Конечно, я останусь. Неужели ты всерьез полагал, что я все равно уеду?

– Были сомнения, – пробурчал тот. – Я не смог бы удержать тебя, реши ты и впрямь вернуться в Чикаго, но очень надеялся, что процветание ранчо для тебя не пустой звук.

Не ранчо держало Кэт здесь, а сам Рул, хотя даже произошедший с ним несчастный случай не лишил ее здравого смысла, но этого она тоже говорить ему пока не собиралась. Вместо этого Кэтрин повыше натянула на Рула одеяло и слегка подтрунила:

– Мне придется остаться хотя бы для того, чтобы охранять твою добродетель.

Рул, несмотря на общую бледность и слегка замутненный взгляд, плутовато улыбнулся.

– Не поздновато ли беспокоиться о моей добродетели? Однако, если уж ты вознамерилась оберегать мою честь, не откажусь от некоторой помощи, чтобы отбиваться от бесстыдных медсестер.

– Твоя честь нуждается в защите?

Кэтрин ощущала себя необычайно юной и беспечной, от души наслаждаясь поддразниванием и почти что флиртом. Странно, но эта легкость и добродушные подколки стали возможны, лишь когда Рул попал на больничную койку, практически лишенный возможности двигаться. С другой стороны, ничего странного: пока он был здоров, рядом с ним Кэт всегда вела себя настороженно, здравый смысл не позволял ей поворачиваться к кугуару спиной.

– Потом, – невнятно пробормотал Рул. – Прямо сейчас я даже морально к этому не готов.

И затих, провалившись в сон. Кэтрин убрала его руку под одеяло. Кондиционер работал на полную мощность, в палате было довольно свежо, и она постаралась получше укутать голые плечи Рула тонкой тканью, а сама пристроилась на стуле возле кровати, вытянув под нее ноги.

– И что теперь? – произнесла Кэт вслух, не отрывая взгляда от суровых черт родного лица, немного смягчившихся под воздействием глубокого сна. Это утро все изменило. Вместо того чтобы снова сбежать в свой уютный безопасный мирок, она сидит здесь, рядом с ним, зная, что теперь уже ни за что его не оставит. Рул ослаблен и ранен и не кривил душой, говоря, что на ранчо понадобится ее помощь, по крайней мере в течение ближайших недель. Одни торги чего стоили, и как бы ни был хорош Льюис, он ведь тоже не супермен. И не может находиться повсюду одновременно. Так что взять на себя ответственность весьма логично. Хотя в глубине души Кэтрин осознавала, что не покинет Рула, даже если в ее присутствии вообще не возникнет нужды.

Кэт не просто влюбилась в Рула под воздействием обстоятельств, она открыла для себя, что любит его уже многие годы. И хотя Дэвида она тоже по-своему любила, то чувство блекло в сравнении с ураганом эмоций, что вызывал у нее Рул. Первая любовь оказалась настолько безудержной и яростной, что по младости лет Кэтрин испугалась и сбежала. Ее самообладание и уверенность в себе были почти низведены на «нет», мешая принять очевидное и поверить, что она действительно влюбилась. До сих пор Кэт пугала неистовость испытываемых ощущений. И снова захотелось сбежать из-за сомнений в том, что сможет получить от Рула хотя бы малую толику той же безграничной любви в ответ.

Наблюдая за ним сейчас, Кэтрин приняла для себя весьма болезненное решение, с иронией размышляя о том, что или она вышла на новый уровень зрелости, или окончательно сошла с ума, раз готова на подобное безрассудство. Но, как бы ни был велик риск, она собиралась остаться на ранчо. Ведь, что бы ни делала, любовь по-прежнему жила в ее сердце. То, что Кэт продолжала любить Рула столь же отчаянно, как и в юности, выходило за рамки разумного, однако она любила, и ее чувства с течением времени ничуть не ослабли.

Безотчетно обежав взглядом небольшую тускло-освещенную палату, Кэт наткнулась на черный предмет, настолько знакомый, что у нее перехватило дыхание. Откуда здесь могла взяться шляпа Рула? Насколько ей помнилось, в самолете той не было, но вот она здесь. Может, ее принес Льюис? Или Рул даже в беспамятстве не пожелал с ней расстаться? По правде сказать, значения это не имело, однако последнее предположение вызвало у Кэтрин улыбку.

Каждая шляпа Рула выглядела так, будто побывала в зоне стихийного бедствия, – худшего вида головного убора она не встречала больше ни у одного мужчины. Кэт понятия не имела, что Рул делал, чтобы добиться подобного эффекта, хотя сильно подозревала, что просто-напросто топчет сию вещь ногами. Всякий раз, когда ему приходилось покупать новую шляпу – что он делал крайне неохотно, – уже через неделю обновка приобретала знакомую потрепанность и теряла форму, точно по ней пронеслось спасающееся паническим бегством обезумевшее стадо коров. На глаза навернулись слезы, когда Кэтрин потянулась к пыльному потертому убору и прижала его к груди.

6

Мышастый подмасток характеризуется действительно серым цветом волос (цвета золы или пепла) с синеватым оттенком, за что в народе в старину таких лошадей звали голубыми.