Под покровом ночи

Теперь она получила над ним реальную власть, теперь, после свадьбы, она ему покажет! Ведь у большинства мужчин самый большой соперник ума находится между ног. Опыт ее коротких связей показывал, что она могла лишать мужчин воли, в чем они сами ей признавались. Джесси уже строила планы: ночью она доводит Уэбба до изнеможения, а утром он становится мягким, как воск. Но она просчиталась.

Краска бросилась ей в лицо при воспоминании, как все было на самом деле. Переезжая через канаву, Джесси придержала лошадь, чтобы брызги не попали на ее сапожки. Во-первых, по ночам голову обычно теряла она, а не он. Уэбб мог заниматься этим часами, и его глаза оставались холодными, как бы она ни стонала и ни извивалась, как будто он догадывался, что для нее это не более чем состязание и ей во что бы то ни стало нужно одержать над ним победу. Но она должна была признаться, что победы в постели одерживал всегда он. И каким бы страстным и изнуряющим ни был секс, как бы изощренны ни были ее ласки, когда все заканчивалось, он как ни в чем не бывало засыпал, а на утро вставал и начинал заниматься своими делами, как будто ничего особенного не случилось, и ей оставалось только примириться с этим. Но она не могла!

Ее самое безотказное оружие — секс — не действовало на него! Поняв это, Джесси пришла в отчаяние. Он вел себя с ней так, как будто она все еще была не взрослой женщиной, а капризной девчонкой. С этой соплячкой, Роанной, он и то обращался лучше, чем с ней. Ей надоело оставаться дома одной, в то время как он ездил по всей стране. Он говорил, что это деловые поездки, но она не верила. В прошлом месяце ему понадобилось вылететь в Нью-Йорк как раз накануне того дня, когда они должны были отправиться отдохнуть на Багамы. А на прошлой неделе он по делам ездил в Чикаго и отсутствовал три дня. Она просила его взять ее с собой, умирая от желания пройтись по магазинам, театрам, ресторанам, но он сказал, что у него на это нет времени, и уехал без нее. И все это она должна терпеть! Наверняка он завел себе какую-нибудь глупенькую секретаршу и теперь мечтает побыть подальше от жены.

Но у нее есть неплохая возможность отомстить ему. Улыбнувшись, Джесси вонзила шпоры в бока лошади и только тут заметила человека, лежавшего под деревом. Вот она, ее месть, ее самая сладкая? месть. Страсть так сильно захватила ее, что иногда становилось страшно. Этот человек пугал ее. По-своему безжалостный, как иУэбб, но без его холодного интеллекта и совершенно лишенный морали — прямо животное.

Она вспомнила их первую встречу вскоре после похорон матери, когда она переселилась в Давенкорт и, подольстившись к бабушке, выпросила ее разрешение переделать спальню, которую выбрала для себя. Они вместе поехали в город, чтобы купить новую обивку, и там, в магазине, бабушка встретила свою старинную приятельницу. Их беседа несколько затянулась, и Джесси, выбрав ткань, сказала бабушке, что спустится в ресторан. Взяв там бутылку кока-колы, она сбежала вниз и зашла в маленький магазинчик, который торговал газетами и журналами. Еще там продавалась всякая всячина — косметика, ручки, дешевые книги в бумажных обложках. Впереди были выставлены вполне приличные издания, которые читают обыватели и домохозяйки, а в глубине на стеллаже стояли порнографические журналы. Старик продавец страдал артритом и почти все свое время проводил сидя за прилавком. Отсюда он не мог видеть, кто находится у запретной полки, если не встанет, а вставал он довольно редко.

Мило улыбнувшись продавцу, Джесси подошла к полкам с косметикой, где без особого интереса взглянула на тюбики помады и выбрала помаду темно-розового цвета в качестве алиби. Когда внимание продавца отвлек новый покупатель, она быстро проскользнула к стеллажу с порножурналами.

Голые красотки в вызывающих позах глядели с обложек, но Джесси только скользнула по ним пренебрежительным взглядом. Гораздо больше ее интересовали журналы для нудистов, где можно было увидеть обнаженных мужчин. Почти у всех член находился в нерабочем состоянии и его размеры не вызывали у нее никакого интереса, но попадались фотографий, на которых у мужчины был полноценный, хорошо стоящий член. Чертовы нудисты! Они всегда заявляли, что в том, что они ходят без одежды, нет ничего сексуального, но Джесси имела возможность наблюдать их на пляже и видела, что некоторые из них были возбуждены, как бабушкины жеребцы, когда собирались взобраться на кобылу. Она незаметно пробиралась в конюшню, чтобы посмотреть, как это делают лошади, хотя, если бы об этом узнал кто-нибудь из родных, разразился бы скандал.

Джесси ухмыльнулась. Никто никогда ни о чем не узнает. Она не так глупа. В ней жили два совершенно разных человека, и никто об этом даже не догадывался. Одна была Джесси для публики, принцесса Давенкорта, самая обаятельная девочка в школе, репутация которой была безупречна, и которая никогда не пробовала ни алкоголя, ни сигарет, как другие подростки. И была другая, настоящая Джесси, которая прятала в портфеле порнографические романы, разглядывала непристойные журналы, крала деньги из бабушкиного кошелька. Подлинной Джесси нравилось доводить до слез эту соплячку Роанну, когда никого не было поблизости. Роанну никто не любил, поэтому даже если бы она пожаловалась на Джесси, ей все равно бы не поверили. А в последнее время она просто возненавидела эту уродину, ведь ее непонятно почему всегда защищал Уэбб, и это приводило Джесси в ярость.

Ее губы скривила легкая усмешка. Ничего, она еще покажет ему!

Протянув руку к следующему нудистскому журналу, она внезапно услышала позади себя низкий мужской голос:

— Интересно, что здесь делает такая хорошенькая девушка?

В испуге Джесси отдернула руку и оглянулась. Она всегда была осторожна, и прежде никому не удавалось застукать ее за подобным занятием, но этот человек подошел так неслышно! Широко раскрытыми удивленными глазами она уставилась на него, приготовившись к роли наивной девочки, забредшей сюда по недоразумению. Но взгляд необычайно ярких синих глаз, устремленный на нее, заставил ее изменить свое поведение. Непохоже, что этот человек поверит ее игре в невинность.

— Если не ошибаюсь, вы — дочка Джанет Давенпорт? — негромко сказал незнакомец.

Помедлив, Джесси кивнула. Теперь, когда она уже успела его рассмотреть, ее охватила странная дрожь. Ему было за тридцать, он был высок и мускулист, и в лукаво блеснувших синих глазах она прочла, что он прекрасно понял, чем ее заинтересовали эти журналы.

— Я так и думал, что вы ее дочь. Примите мои соболезнования по поводу смерти вашей мамы.

Но когда он произносил эти вежливые слова, у Джесси было чувство, что ему совершенно безразлично то, о чем он говорил. Он медленно оглядел ее с головы до ног, и у нее тут же возникло странное ощущение — как будто между ними не было никакой преграды и она уже принадлежала ему.

— Кто вы? — Она бросила на него настороженный взгляд.

Его белые зубы сверкнули в улыбке.

— Имя Харпера Нили что-нибудь говорит вам, очаровательная крошка?

У нее на секунду прервалось дыхание. Она знала это имя, потому что тайком рылась в маминых вещах и читала ее дневник.

— Да, — сказала она прерывающимся голосом, — вы — мой отец.

Теперь, глядя, как он лениво полулежит на оде под деревом, она думала, что тогда он, наверное, удивился, что она знает, кто он такой. Но встреча с ним поразила ее гораздо больше, чем его. Ходили слухи, что у Харпера Нили была куча детей и по крайней мере половина из них — незаконные. Одним больше, даже если этот ребенок был Давенпорт, ничего для него не значило. И он подошел к ней вовсе не потому, что его внезапно охватило отцовское чувство.

Она думала об этой встрече с детства, представляя его себе грубым и самоуверенным, и часто ей казалось, что она слышит, как где-то вдалеке он смеется над ней. Это приводило ее в бешенство. Но впервые увидев его, она не смогла совладать с волнением. В нем было что-то вульгарное, он никак не мог принадлежать к ее кругу, и все-таки она чувствовала свою связь с ним. Теперь Джесси не могла вспомнить тот момент, когда ощутила, что он ее возбуждает. Может быть, неосознанно это было с самого начала? Во всяком случае, тогда Джесси было не до того — она боролась за Уэбба. Но однажды, примерно год назад, встретив его опять, почувствовала, что рядом с ней — дикий, необузданный самец, жеребец, чье мускулистое тело полно могучего мужского пыла, а взгляд синих глаз, устремленных на нее, заставляет забывать обо всем, даже о мести Уэббу. Взгляд, которым ни один отец никогда не смотрел на свою дочь.