Француз

Ладно, довольно воспоминаний. Или, по крайней мере, пора их обновить. Сложил зонт, вошел.

Он пробирался сквозь толпы спешащих на работу людей – социальных работников, офицеров в форме, нетерпеливых адвокатов в мантиях, зевающих административных служащих. Ничего не изменилось. Все тот же неистребимый общий затхлый душок, но и запах озона от работающих лазерных принтеров, но и ароматы из кафе для служащих на первом этаже. Все тот же будничный вид людей, идущих на работу, и горький повседневный феномен – мужчины и женщины с профессиональным спокойствием спешат навстречу кризисам, ужасам и горю.

На третьем этаже также все осталось неизменным. Бесконечные ряды маленьких отсеков, кабинок, в каждой из которых мерцал монитор. Служащие, стар и млад, чье нервное напряжение неожиданно сменяется циничным смехом. Потрескивание портативных офицерских раций.

Фрэнк шагал мимо, не обращая внимания на откровенные любопытные взгляды. Он слишком выделялся из серой толпы. Изредка он останавливался, хмуря брови и разглядывая таблички на дверях, пока не нашел то, что искал.

Табличка: "Лейтенант Роберт Блетчер. Отдел убийства.

Фрэнк помедлил, словно еще оставалась возможность поскорее убраться отсюда. Навсегда. Но секундная пауза не значила ровным счетом ничего. Решение он принял еще вчера, а свои решения Фрэнк Блэк не менял. Вперед и только вперед!

Высокий и весомый человек в пристойном сером костюме и ядовито-желтом галстуке сидел за письменным столом. (Ну, привет, Боб!) В кабинете – еще трое. Детективы. Молодые, да ранние. Таланты, одним словом. Один из них с выражением зачитывал компьютерную распечатку. Остальные слушали, изредка позевывая. Рутина.

– По делу один-шесть пока ничего. Возможно, понадобится минимум еще несколько часов, чтобы…

– Передай, что у них есть максимум час. Ну два… – проруководил по касательной лейтенант Блетчер. Впрочем, без особого энтузиазма. Рутина… – И вызови этого парня…

Он, лейтенант Блэтчер, чуть не икнул, прервав фразу. "Вызови этого парня…" – отнюдь не относилось к парню, который нежданно-негаданно предстал перед ним. И то не парень, то призрак – в дверном проеме стоял призрак. И призрак, как две капли воды, – старица Фрэнк! Дружище Фрэнк! Срань господня, Фрэнк!

– Не верю! – жалобно и по-детски воскликнул старший лейтенант из отдела убийств. Слабая улыбка тронула губы Фрэнка.

– Ну, привет, Боб! Правильно делаешь, что не веришь. Как был сугубым материалистом, так им и остался. Но тем не менее это я.

Троица молодых, да ранних детективов синхронно повернулась к Блэку.

М-да, тут действительно было на что посмотреть. Вечно невозмутимый суровый начальник в стремительном па пересек комнату, схватив Фрэнка за полу пиджака. Удивленно-радостная гримаса вечно (а точнее – ранее) невозмутимого сурового начальника – лицо восторженного идиота. Не в силах сдержать бурю эмоций, Блетчер полез обниматься, смахнув со стола стеклянную пепельницу. Грохот и звон разбитого стекла. Какие, право, пустяки! Старший лейтенант занят гораздо более важным – он убеждается, что перед ним не фантом, а живой человек. И не просто человек, но друг, который исчез из его жизни вот уже сколько лет тому назад и при весьма неоднозначных обстоятельствах. А вы ему, старшему лейтенанту, про какую-то пепельницу, прах и пепел ее побери! Отстаньте! Он… э-э… производит идентификацию личности, личности Фрэнка Блэка. Органолептически. Сия метода в корне разнится с классической методой идентификации личности, но… у каждого своя метода. У старшего лейтенанта – своя. По отношению к старине Фрэнку – именно такая…

– Бог мой! Что ты здесь делаешь, Фрэнк?

– Ну, я не бог все-таки, не твой бог. А в данный момент я разговариваю с тобой.

Фрэнк позволил Блетчеру увлечь себя на середину комнаты, где не было хрупких предметов. Боб всегда славился неуклюжестью, в минуты волнения резко возрастающей. В управлении об этом знали: каждый начальник перед тем, как вызвать Блетчера к себе в кабинет, предусмотрительно убирал со столов и подоконников все ценное и бьющееся.

– Мы вернулись в Сиэтл, Боб.

– Ты и Кэтрин?

– Ага. И дочь. Джордан… Соскучились по здешней погоде. Чем славен Сиэтл? Полгода – плохая погода, полгода – совсем никуда. Это нам сейчас необходимо. Врачи рекомендуют.

Торжественно водрузив мощную ручищу на плечо Фрэнка, Блетчер обратился к присутствующим. Ни дать ни взять – представитель крупной корпорации на презентации нового проекта!

– Парни, это Фрэнк Блэк. Он работал здесь, в отделе убийств, до того, как стал легендой ФБР. Фрэнк, это Боб Гибелхауз, Пит Нортон, Роджер Камм.

Гип-гип! Ура!.. Приглушенный хор приветствий.

Один из детективов (Гибелхауз? так, кажется?) перегнулся через стол, щурясь и пристально разглядывая Фрэнка. Не каждый день увидишь ходячую легенду ФБР!

– Послушайте, вы и есть тот парень, поймавший того парня?! Ну, маньяка! Который жрал своих жертв. Как там его звали?

Лицо Фрэнка превратилось в белую маску.

– Леон Коул Пиггетт.

– Точно! – Гибелхауз прищелкнул пальцами. – Слушайте, мне всегда было любопытно: а как он их ел?

Борозды морщин у рта Фрэнка стали еще резче.

– Жарил на сковороде, – ответил он непроницаемо, – с картошкой и луком.

Гибелхаус фыркнул от неподдельного отвращения.

– Черт побери! – воскликнул он, приглашая коллег-детективов разделить с ним неподдельное отвращение. – Вы можете в это поверить?!

Коллеги-детективы готовы были поверить. Мальчишки… Ранние, да. Но все-таки пока молодые.

– У тебя найдется минутка? Для меня? – приятельски, но и субординационно осведомился Фрэнк у Блетчера.

– О чем речь, дружище?! Само собой!

Они вышли из кабинета, оставив молодняк делиться мнениями относительно нового рецепта "картошка по-каннибальски".

– Как работа? – приятельски, но и субординационно осведомился Фрэнк у Блетчера. Тон – по инерции.

– Нормально. Количество убийств рекордно низкое, – изрек Блетчер не без самодовольства. – Всего тридцать четыре за год. О-о, конечно, само по себе каждое убийство – это кошмар. Но всего тридцать четыре за год – это нормальный кошмар, хороший кошмар.

– Поздравляю, хотя и кощунственно звучит.

– Спасибо, хотя и звучит не менее кощунственно.

Поравнявшись с группой других сотрудников, Блетчер замысловато махнул рукой в приветствии.

– Я бы поставил это в заслугу исключительно себе, но справедливость превыше всего. Суть в том, что у нас в спасательной группе работают чертовски хорошие врачи.

Фрэнк позволил себе иронически усмехнуться. Прекрасный способ борьбы с убийствами, ничего не скажешь! Ну да не суди – и не судим будешь. Медикам Сиэтла подчас действительно удавалось невозможное. Фрэнк сам не единожды наблюдал, как они вытаскивали людей с того света. Так что, возможно, Блетчер и прав, в других управлениях и того нет. Кадровая текучка, господа!

Они прошли до конца коридора и свернули в другое крыло, безлюдное. Кабинеты и люди здесь встречались в значительно меньшем количестве.

Постоим у окна? Покурим? Постоим, по-ОКаем? Хотя насчет ОК, то бишь пресловутого "о'кэй!", – как ни верти в этих стенах, сомнительно. По определению.

– Что насчет женщины, убитой два дня назад? Той, с маленькой девочкой? – как бы для завязки разговора спросил Блэк. О чем же беседовать двум старинным не просто друзьям, но и коллегам по работе? О работе, разумеется!

– А, в прессе прочел?

– В прессе.

– Стриптизерша, – как бы о неважном бросил Блетчер. – Трудилась в пин-шоу… если это можно назвать трудом. Хотя. Как там в Библии? В поте лица своего будешь есть хлеб свой. Тогда – да. Тяжелый и вредный труд. Что-что, а семь потов при деятельности подобного рода сойдет, пока не… Хоть отжимай! И с нее, и с этих… подсматривающих. И не только пот. Гм! Вероятно, кому-то из этих… подсматривающих в окошко захотелось кое-чего большего, чем просто подсмотреть. Все-то им дай потрогать, пощупать, поковырять! Онанисты ублюдочные!