Солнце после ливня

— Наверно, нам обоим не помешает выпить еще. — Мужчина встал с дивана и снова наполнил бокалы.

Джорджия провела рукой по лбу. Стемнело, шторм утих, но оставалось по-прежнему душно. Нужно было прекращать их затянувшееся погружение в прошлое.

Джейсон обернулся к ней, держа в каждой руке по бокалу.

— В ту неделю, когда я был в Лондоне и готовился к нашей свадьбе, обращался в агентства в поисках квартиры для нас, я узнал о себе кое-что новое. И был тем абсолютно счастлив.

Он насмешливо приподнял одну бровь, вспоминая о своей ранней молодости и якобы глупости.

— Я понял, что очень хочу жениться. На тебе. Ты была такая юная, прекрасная, свежая. Я видел это и раньше. Но до того я не понимал, как сильно к тебе привязан. Я мечтал о тебе и о ребенке, а когда узнал об аборте, то слишком разозлился, чтобы просто поднять трубку и позвонить тебе, поговорить с тобой.

Он поставил перед Джорджией бокал, не сводя с молодой женщины глаз. Прикусив губу, она опустила ресницы. Душевная боль казалась невыносимой. Всю жизнь она мечтала о нем, а он о ней. В его искренности не было сомнений. Просто сразу все пошло не так, как нужно.

Неожиданно в ней снова вспыхнула надежда, гнев, разделявший их, исчез. Вивьен сказала ему не всю правду. Если он узнает, что происходило тогда на самом деле, и примет это, то все еще можно исправить.

Надежда укрепилась еще больше, когда он снова заговорил:

— Прошло некоторое время, я более-менее успокоился, но было уже поздно. Ты уже уехала в Америку. Не делала попыток связаться со мной. Я решил, что наш ребенок и я ничего для тебя не значим. Я решил забыть о тебе. — Он провел рукой по волосам. — И рассказываю я тебе обо всем не для того, чтобы извиняться. Просто объясняю причины своего поведения.

Он собирался было сказать, что действительно не думал о ней, пока судьба снова не свела их, но промолчал. Так же, как и Джорджия, он понял, что обманывал себя все эти годы.

Джейсон присел рядом с ней на диван. Сил не было, на лбу мужчины выступили капли пота. Слишком жарко.

Джорджия в свою очередь поднялась и встала прямо перед ним. Ему пришлось закрыть глаза: слишком привлекательным было ее тело, к которому из-за жары прилипла одежда.

— Джейсон, — она выговорила его имя как можно нежнее, вложив в это обращение всю любовь и всю свою страсть, — мне тоже не из-за чего извиняться. Просто пойми меня. Все произошло слишком быстро. После того, как я позвонила матери от Сью, я была очень расстроена. Ты застал меня с Гарольдом, сей факт внушил тебе отвращение, ты не хотел больше иметь со мной дела — по крайней мере, я так думала. Я не выходила из комнаты и все время плакала. А брат Сью ничего мне не передавал. Думаю, он был слишком взволнован происходящим.

Джорджия судорожно сглотнула, готовясь заговорить о потере ребенка, затронуть тему, которой она до сих пор всячески избегала.

— Когда начались боли, со мной была только Сью. Моя подруга вызвала врача, он отправил меня в больницу. Сью стала свидетельницей потери ребенка, а затем она предложила мне уехать на побережье, потом — в Нью-Йорк, причем намного раньше, чем мы планировали.

Она смотрела в широко раскрытые глаза любимого мужчины, в их серую дымчатую глубину, слышала его дыхание и понимала, что ей наконец удалось достучаться до него, что он слушает ее и верит ей.

— Сбежала потому, что ты не нашел для меня никаких добрых слов, и потому, что все стало слишком невыносимым, — тихо продолжала она. Хотела позвонить тебе сама, но не смогла. Не забывай, мне было всего восемнадцать, я была совершенно беззащитна и несчастна, потому что потеряла тех, кого любила больше всего на свете, — тебя и ребенка, и я не смогла бы вынести, если бы ты приказал мне убраться.

— Выкидыш? — Он пытался разобраться в обрушившейся на него новости. — Но Вивьен сказала мне…

— Что? — мягко прервала его Джорджия, подавляя желание погладить Джейсона по щеке. — Подумай сам. Согласно твоим словам, она сказала тебе, что проблема разрешилась. Сью сообщила ей обо всем. Да, Вивьен и вправду советовала мне сделать аборт, но я никогда не думала о таком варианте.

Затаив дыхание, она ждала. Джорджия чувствовала, что все решится в зависимости от того, поверит ли он ей или нет. Конечно, оставались медицинские записи, которые можно было поднять, да и Сью, ее семья подтвердили бы ее слова. Но она нуждалась в его доверии.

Джейсон не мог оправиться от шока. Гнев, который ранее подавлял все разумные мысли, теперь отступил. Мужчина чувствовал себя разбитым и подавленным.

— Джорджия, — голос Джейсона стал опять хриплым от переполнявших его чувств. Он обнял ее ноги и прижался головой к животу. — Мне нужно было быть с тобой. А я не был. Я никогда себе этого не прощу.

— Успокойся, — сказала она, подумав о его переживаниях, о чувствах отца, потерявшего свое дитя. Она гладила волосы Джейсона, прижимала его к себе. — Все закончилось. Все в прошлом. Мы оба позволили своим чувствам ослепить нас, и оба не видели правды. Давай начнем все сначала.

Дивный запах свежести, исходящий от Джорджии, завораживающие призывные движения ее тела, отделенного от него лишь тонким шелковым барьером, заставили Джейсона забыть о своей рассудительности.

Все его существо было охвачено огненным безумием страсти, которую он даже не пытался сдерживать.

Возникшая после прозрения потребность обладать ею была слишком сильна, чтобы он мог бороться с этим. Он целовал Джорджию сквозь багряный шелк, чувствуя, как отвечает на его поцелуи ее тело. Его рука проникла под подол ее платья, нежно лаская обнаженную кожу. Прошлое перестало беспокоить Джейсона. Для прошлого просто не оставалось места. Существовала только его милая сладкая Джорджия, которая принадлежала лишь ему.

Со стоном сладострастия она подняла платье до талии, позволяя любимому целовать золотистые завитки волос внизу живота.

Он поднял ее на руки и бережно положил на диван. Она ответила ему взглядом, полным желания, и протянула руку к молнии его брюк.

Пальцы женщины дрожали, и ему пришлось помочь ей справиться с застежкой. Когда больше ничего не препятствовало их слиянию, они оба погрузились в безумный, сладостный и фантастический мир неземного блаженства.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Джорджия с удовольствием потянулась. Ноги и руки затекли. Им было тесно вдвоем на диване, они лежали прижавшись, словно являлись единым целым. Эта теснота была ей приятна, она возбуждала больше, чем самые изощренные ласки.

Они проспали несколько часов.

— Я проголодалась, — прошептала Джорджия и тут же почувствовала, как он, тоже проснувшись, задвигался. — Я ужасно голодная, — повторила она ему на ухо.

Джейсон тихо простонал и прикоснулся губами к впадинке у основания ее шеи, потом поцеловал ложбинку между ее грудями.

— Я тоже, — услышала Джорджия.

Она была оглушена обрушившимся на них шквалом любви, возможностью выразить свое чувство к нему, сознанием того, что годы отчуждения остались позади, и тем, что никакие недомолвки больше не будут омрачать ее будущее. А еще ей страшно хотелось есть.

Но это чуточку позже. Не сейчас. Сейчас снова хотелось его любви. Она провела пальцами по спине Джейсона, ощущая под гладкой кожей крепкие мышцы. На этот раз они начали заниматься любовью нарочито медленно, изо всех сил сдерживая себя, но, по-прежнему, не отодвигаясь друг от друга, получая наслаждение именно от тесноты, в которой находились их тела. Наконец Джейсон приподнялся на локте и убрал волосы, упавшие ей на лицо. Она не отводила своих глаз от его лица.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он.

Она погладила его по груди, потом спустилась к животу…

— О чем ты думаешь? — попыталась улыбнуться она. Ее мышцы болели, но это была совсем мизерная плата за счастье вот так лежать, прижавшись друг к другу. Теперь они снова обрели любовь, и потерянные годы больше о себе не напомнят.

Но он не ответил на ее улыбку.