Солнце после ливня

Он и не упоминал. Он вообще больше никогда не посещал Литем-Корт. Он вычеркнул из своей жизни Джорджию Блейк и все, что с ней было связано, а также их ребенка, которого, к своему собственному удивлению, он так сильно хотел иметь.

Пока она сама не вернулась в его мир.

Но это скоро кончится, напомнил он себе. Ему остается только проверить, связалась ли она с управляющим Гарольда — телефон он дал ей еще утром, — и убедиться, что она выделила надлежащее содержание Байнсам и миссис Моуди, а потом можно возвращаться в Лондон.

Он сжал зубы. Надо вечером позвонить Сильвии, договориться поужинать вместе. Вот уже год, как они встречаются. Сильвия была весьма привлекательной журналисткой, но замужем за своей карьерой. Им нравилось бывать вместе, нравилось заниматься сексом, но никто из них никогда не задумывался о более серьезных отношениях.

Это его вполне устраивало. Он утратил желание и даже способность по-настоящему сойтись с женщиной с тех пор, как…

Молодой человек направился к кухне. Во-первых, надо предупредить миссис Моуди о своем отъезде, затем сообщить об этом Джорджии, а затем уматывать отсюда.

По пути в кухню он столкнулся с Джорджией, идущей ему навстречу. В руках она несла картонную коробку, лицо ее было мокрым от слез, в глазах — мука, губы сжаты, словно она заранее предупреждала любую попытку заговорить с ней.

Но ему нужно было сказать ей то, что он решил сказать, чтобы поставить все на свои места, и спокойно уехать.

Однако, вместо этого Джейсон продолжал смотреть на нее, ощупывая глазами каждую черточку ее лица. Он любовался роскошной шапкой волос, спускающихся к ее плечам, длинными темными ресницами, обрамляющими золотистые глаза, дивной линией скул, не слишком округлой изящной шеей, охваченной белым воротничком. Он заговорил, старательно пряча чувства, демонстративно засунув руки в карманы:

— Боже мой, Джорджия, ты выглядишь так, словно потеряла страстного любовника, а не старого отчима, с которым виделась лишь по случаю.

Ох, не стоило ему говорить такое. Он тут же осудил себя за это, как осудил бы любого, кто мог бы оказаться настолько жестоким, чтобы произнести подобное. Лицо Джорджии изменилось, он услышал ее хриплое дыхание. Попытался извиниться, но не успел.

— Ты так и не понял до сих пор, что все это ложь, не так ли? То, что сказал тогда Гарольд, — в ее голосе слышались страдальческие нотки. Как она ненавидела этого человека с суровым замкнутым лицом и безжалостными глазами.

Боль и гнев захлестнули ее, она со злобой продолжала:

— Может, ты предпочел поверить этой лжи, потому что получал возможность уклониться от исполнения своего долга? Ты бросил меня в положении и, наверно, благодарил небо, что тебе не придется жениться на глупой толстушке. Мы тебе были безразличны. — Зрачки ее расширились, она тяжело дышала. — А я хотела этого ребенка больше всего на свете, но ты даже не поинтересовался, что случилось потом. Так почему же я должна объясняться с тобой сейчас? — Она вздернула подбородок и стрельнула в него глазами. — Ты загораживаешь дорогу. Мне пора.

Джорджия быстро зашагала прочь, подальше от него. Она выплеснула наружу свою боль, напомнив ему, каким подлецом он был.

И это было единственным утешением для нее.

Она немедленно выехала в Бирмингем. Не прошло и пяти минут после ее стычки с Джейсоном, как Джорджия уже покидала Литем-Корт.

Она спешила на встречу с поверенным, машин на дороге было мало.

Она приняла решение, как вести себя дальше. Оформление имущества, все эти вещи: шторы, жалюзи и прочая чепуха — могут подождать.

Она отправится отдыхать на Голубую Скалу, на Виндвардские острова в Карибском море.

Можно будет избежать унылой английской зимы, забыть человека с жестокими серыми глазами — просто лечь на белый песок и жариться на солнышке, купаться в кристально чистой воде, вдыхать аромат олеандров, наслаждаться прекрасной кухней Блоссом, а заодно и подлатать дыры в возведенной ею крепости.

Она отправится в путешествие.

С ней все будет в порядке.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Белый песок обжигал. Это чувствовалось даже сквозь шорты. Джорджия поднялась и отвела рукой покачивающиеся перед глазами виноградные гроздья. Вот уже три дня она отдыхала на Голубой Скале и немного подзагорела.

Но кроме этого, ничего не изменилось. В душе ее не было столь желанного покоя. Как она могла рассчитывать на умиротворение, если не получалось выбросить из головы Джейсона. Он все время снился ей, каждая мысль, приходившая ей в голову, имела к нему отношение.

Она даже подумывала о том, чтобы прервать отдых и вернуться к работе. Когда она потеряла ребенка и долгие месяцы была сама не своя, именно работа заняла важнейшее место в ее жизни. Так что впоследствии, когда мысли о прошлом начинали донимать ее, она находила забвение лишь в труде.

Краем глаза Джорджия заметила, как Илия отвязывает лодку от причала, являвшегося продолжением естественного мыса, и услышала шум заводимого им двигателя. Она следила за Илией, прикрыв глаза рукой, дабы защититься от ярких солнечных бликов. Интересно, подумала женщина, он едет рыбачить или отправляется на большой соседний остров Сан-Антонио.

Джорджия пожалела, что не напросилась поехать с ним. Ведь сейчас ей нужно было заняться хоть чем-нибудь, чтобы не вспоминать о Джейсоне, о неприятной встрече с ним и о той невыносимой боли, которую он ей причинил.

Она следила за маленькой лодочкой и чувствовала, как утреннее солнце жжет ей плечи.

— Идите сюда, мисс Джорджия, и немедленно наденьте шляпу, — услышала она низкий голос Блоссом. — Вы слышите меня?

Повелительные суровые нотки заставили ее с улыбкой обернуться.

Мало что изменилось на острове с тех пор, как она побывала здесь вместе с матерью через восемь месяцев после ее свадьбы. Блоссом все так же считала, что ее обязанность — всеми командовать.

— Для их же собственной пользы, — объясняла она это, а Илия, ее преданный муж-подкаблучник, все так же был готов исполнять ее любую прихоть. Разница состояла лишь в том, что курчавые волосы Илии побелели, а щербатая улыбка Блоссом стала еще более щербатой.

Джорджия прошла между цветущих кустов бугенвиллей, заполонивших низкий утес, и приблизилась к Блоссом, которая принялась ругать ее:

— Хотите выглядеть как вареный лобстер? Немедленно идите в тень. Вас ждет холодный лимонад.

— Вы, как всегда, совершенно правы, — подтвердила Джорджия. Лицо ее оставалось спокойным, а в глазах прыгали чертики. Если бы кто другой попытался разговаривать с ней, как с ребенком, то она нашла бы, как поставить его на место!

После холода и снега Англии Карибское тепло было необыкновенно приятно, но в то же время на таком солнце Джорджия рисковала сильно обгореть. Нужно намазаться кремом от ультрафиолета и посидеть в тени.

Но у Блоссом были другие идеи:

— У вас есть время привести себя в порядок и начать разбирать вещи вашей несчастной матери, пока не приехал ваш гость. Ведь теперь это ваш дом, вам в нем жить. Вам и нужно расставить здесь все по местам. Мистер Гарольд никогда этим не занимался. Да, слишком много плохих воспоминаний.

Блоссом во время разговора пересекала изумрудный газон, поддерживаемый в великолепном состоянии благодаря ежедневному поливу. Но Джорджия остановила ее:

— Постойте-ка, Блоссом, я никого не жду.

Но экономка не терпела, когда ее останавливали. Также она не привыкла сомневаться в правильности собственных слов.

Старуха прервала свой путь, уперла руки в бока и обернулась к Джорджии.

— Что это с вами, мисс Джорджия? Забываете о таких вещах. Мистер Джейсон позвонил только что из Сан-Антонио. Авиатакси прибыло туда два часа назад. Илия отправился за ним, а заодно привезет свежей рыбы. — Она снова зашагала к низкому бунгало в колониальном стиле. — Именно поэтому, я уже сказала, у вас есть время принять приличный вид и начать заниматься комнатой вашей матери. Нехорошо оставлять ее как есть. Когда же здесь появится мистер Джейсон, у вас не будет на это времени.