Надеюсь и жду

Адам проговорил спокойно:

— Почему бы тебе не лечь? Утром нам предстоит дальняя дорога.

Клодия встала и запахнула пеньюар, мечтая, чтобы на ней было надето что угодно, только не эта вещица, призванная соблазнять. Может быть, надо извиниться за свое поведение, объяснить свое состояние волнением, вызванным необходимостью рассказывать тяжелые для нее вещи?

Она облизнула губы… но он произнес на этот раз решительно и резко:

— Ради всего святого, Клодия, ложись спать.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Мамочка! Папочка! — Рози стремглав неслась по дорожке им навстречу и добежала до калитки прежде, чем Адам успел выключить зажигание. У Клодии дрогнуло сердце. Как скучала она по своему сокровищу. Но как же быстро привыкла Рози называть Адама папой! Ведь после их свадьбы, она виделась с ним только во время скромного приема.

Рози была одета в толстый розовый свитер и красные вельветовые брючки. Она, видимо, играла в саду, и холодный осенний воздух разрумянил ей щеки, добавил блеска большим серым глазам. Рози попыталась вскарабкаться на калитку, но Клодия мгновенно выбралась из автомобиля и, в два счета преодолев разделявший их тротуар, схватила свою драгоценную малютку на руки.

— Что-то случилось? — удивленно спросил появившийся на крыльце Гай, вне сомнения, привлеченный восторженным визгом внучки. — Кажется, вы собирались пробыть в Лондоне до конца недели.

— Все в порядке. — Адам вслед за Клодией вошел в сад, широко улыбаясь дочке. — Привет, крошка. — Он кивнул на коробку, которую держал под мышкой, а свободной рукой полуобнял Клодию за плечи. — У нас есть кое-что для тебя. Мы не забыли обещания. — И улыбнувшись Гаю, добавил: — К сожалению, обстоятельства изменились, и неожиданно возникли кое-какие проблемы, с которыми, по словам моего поверенного, могу разобраться только я. Но мы все наверстаем, Кло, обещаю тебе.

Пылкий интимный взгляд, который он обратил на нее, заставил Клодию задержать дыхание. Но и взгляд этот, и многозначительная улыбка предназначались для того, чтобы успокоить ее отца. Как и ложь, так естественно слетевшая с его языка. Ради своего спокойствия, Гай должен был верить по-прежнему, что их брак заключен на небесах и что его единственная любимая дочь обрела, наконец, свое счастье.

Рози выскользнула из ее рук, горя нетерпением побыстрее добраться до обещанного подарка, но Адам произнес с улыбкой:

— Сначала зайдем в дом, крошка. Распакуешь подарок в комнате.

И последовал за быстрыми ножками, оставив Клодию плестись сзади.

Их поездка из Лондона, в основном, прошла в молчании. Останавливались они только раз, перекусить в мотеле, и за обедом перекинулись несколькими словами. Клодия все продолжала испытывать неловкость из-за своего поведения накануне вечером, а Адам казался погруженным в собственные мысли.

Клодия так и не поняла толком, почему он вдруг резко переменил решение и согласился вернуться уже сегодня. Вполне возможно, почувствовал раскаяние, поскольку так небрежно отмахнулся от нее, когда она сказала, что Рози скучает. Клодия была почти готова поверить в это, когда вспоминала, как по-доброму он уговаривал ее не считать себя виновной в крахе семейного бизнеса. Значит, все-таки у него есть сердце.

Но это относилось только к его дочери. Мягкие губы Клодии поневоле сложились в улыбку, когда она наблюдала, как Рози изо всех сил тянет за руку своего нового папочку, поторапливая скорее войти в Ивовый коттедж.

— Эми отправилась по магазинам, но, если вы проголодались, я и сам могу организовать что-нибудь, — предложил Гай, подождав ее на крыльце.

— Мы пообедали по дороге, папа, спасибо. — Она взяла его под руку, и они вместе вошли в крошечную переднюю. Адама и Рози нигде не было видно, но из-за закрытой двери гостиной слышался восторженный лепет малышки и глубокий, согретый любовью голос Адама. — Но от чашечки чая не откажусь. Только я сама все приготовлю. Как твое здоровье?

— Прекрасно, просто прекрасно, — заверил он, ласково поглаживая ее руку. — Я уже несколько лет не чувствовал себя таким спокойным. Большое облегчение знать, что не нужно ломать голову над делами. Никогда не думал, что скажу такое, но после всех этих лет, в течение которых в нашем доме жили платные постояльцы — большей частью совсем незнакомые люди, — как приятно теперь знать, что «Фартингс-холл» принадлежит только нам и можно наслаждаться уютом со своими близкими. И все это, благодаря твоему мужу.

Сердце Клодии сдавила свинцовая тяжесть. Неужели отец догадывался, что они едва не потеряли все? Но откуда ему знать? Однако, если все-таки знал, он перенес это куда лучше, чем предполагала Клодия.

— Адам позаботился и о том, чтобы строители не слишком мешкали. Я заехал туда сегодня утром и сам убедился, что работа кипит. Кажется, они вполне остались довольны сверхурочными и собираются работать завтра тоже. Конечно, несколько странно было бы жить там, если бы кухни сохранились в прежнем виде, а ресторан остался полным пустых столов!

Так вот что он имел в виду! Клодия незаметно вздохнула с облегчением. Было бы ужасно, если бы отец узнал всю правду — о жестокости Элен, которая собиралась хладнокровно бросить его разоренным и лишенным родного дома.

— Жаль, что вам пришлось прервать ваш медовый месяц, — продолжал Гай.

Как догадалась Клодия, он хотел и от нее услышать, что все благополучно. Клодия тут же изобразила беспечную улыбку.

— Да, я уже поняла, что брак с исполнительным директором процветающей фирмы имеет и свои минусы! Возможно, мы устроим себе отдых весной, может быть, на Пасху, и тогда возьмем с собой Рози. Не забудь, что у нас с Адамом впереди вся жизнь, поэтому ничего нет страшного в том, что наш медовый месяц продлился всего два дня.

Она говорила весело, но сердце ныло. Всю жизнь вместе! А на самом деле их будет разделять пространство в сотни миль. Клодия не представляла, как сумеет это вынести, если ее пагубное влечение к Адаму не исчезнет. Придется снова и снова оживлять в памяти прошлое, когда он бессовестно использовал ее и предал. И уверять себя, что она правильно поступила тогда, вычеркнув его из своей жизни. Если она не станет этого делать, то унизится до того, что снова влюбится в него…

Но, слава Богу, Гай, казалось, был полностью удовлетворен ее ответом. Он сказал, сияя счастливой улыбкой:

— Послушай только, что вытворяет это дитя!

Взволнованное щебетание в соседней комнате сменилось громкими звуками, напоминавшими пыхтенье паровоза.

— Пойду ставить чайник, — усмехнулась Клодия.

Когда она внесла поднос в уютную гостиную, все трое сидели на полу и с увлечением играли в железную дорогу. Адам неохотно поднялся на ноги, чтобы взять чашку.

— Сразу после чая мне придется уехать. Страшно жаль оставлять тебя, Кло, но я вернусь сразу же, как только освобожусь.

Клодия понимала, что на самом деле ему не хочется уходить вовсе не из-за нее, но, тем не менее, эти слова отозвались в ее сердце и наполнили его чувством, которое она не готова была подвергать анализу. Ей пришлось проводить его до автомобиля, — со стороны выглядело бы подозрительно, если бы она этого не сделала. Рози тоже порывалась выйти с ними, но Гай удержал ее.

— На дворе дождик, детка. Побудь с дедушкой, поиграй с паровозиком. Покажи, как он действует.

На улице, и в самом деле, зарядил холодный частый дождь. Благодатное бабье лето кончилось, чувствовалось приближение зимы. Зимняя стужа воцарилась в сердце Клодии, когда Адам остановился у автомобиля, поигрывая ключами, и, посмотрев на нее ледяным взором, произнес голосом, от которого веяло арктическим холодом:

— Не знаю, как скоро я вернусь. При возможности позвоню. Хочу прозондировать почву, посмотреть — не удастся ли напасть на след ваших пропавших денег. Иди в дом, а то промокнешь.

Так вот почему он прервал их бутафорский медовый месяц! Ради денег, а вовсе не из сочувствия к ней или к Рози. Всего лишь деньги! Чтобы обрести дочь, он готов был раскошелиться на приличную сумму, но возможность вернуть эти деньги, заставила его забыть и о дочери, и о необходимости изображать счастливый брак и кинуться, стремглав, за приманкой.