Страница 33 из 34
— Болезнь Хантингтона? Объясни мне, это что-то вроде… сумасшествия? — Голос Билла казался неестественно спокойным.
— Объясняю: ты сходишь с ума… да! — произнесла она бесстрастным тоном. — Постепенно теряешь рассудок, не владеешь собой, а затем наступает смерть! И эта болезнь может проявить себя в любую минуту. Она уничтожила моего отца — он не вынес мучений и выбросился из окна. Его болезнь и смерть чуть не свели в могилу мою мать. И это чудовище может уничтожить тебя, Билл. И Барби тоже, если я совершу такой грех и выйду за тебя замуж. То, что сотворила с твоей жизнью Клавдия, — ничто по сравнению с тем, что могу совершить я. Неужели ты допустишь, чтобы твое и Барби будущее находилось под угрозой?
Билл молчал, но все еще не хотел сдаваться.
— Может быть, у тебя и нет этой болезни. Ты ведь сказала, что вероятность пятьдесят на пятьдесят. Наверное, можно провести какой-нибудь тест?
— Да, можно… Но я бы не перенесла нежелательных результатов. Пока не будет найдено лекарство, я ни за что не решусь на брак. Знать наверняка, что ты неизлечимо больна, и согласиться рожать? Нет!
— Хорошо. У нас не будет детей. Мы не станем рисковать. Но ты моя, дорогая… Это совсем другое дело. — Глаза Билла излучали любовь и нежность. — Мы просто забудем об этой напасти и будем радоваться жизни. А там, будь что будет. Что бы ни случилось, я всегда рядом с тобой.
Джейн была глубоко тронута преданностью Билла, но согласиться с ним не могла.
— А как же Барби? Ты забыл о ней? Мне повезло — я оставила семью еще до того, как моему отцу стало совсем плохо. Просто ухватилась за первую же возможность уйти от этого кошмара, — призналась Джейн, краснея. — Дело было не в моем отце. И не в матери. Я любила ее, но… мать была слишком властной, назойливо оберегала меня. Дома я задыхалась.
— И… — Билл прищурился. — Ты посоветовала мне дать свободу Барби, основываясь на собственном опыте?
— Знаешь, я была единственным ребенком. У моей матери случилось несколько выкидышей, а после меня уже не могло быть детей. Наверное, поэтому она так дрожала надо мной. Не сочти меня неблагодарной дочерью. Я люблю мать, но самым разумным оказалось уйти из семьи. Обрести самостоятельность и независимость. Так я и поступила. У меня выработался стойкий характер, и я почувствовала себя личностью.
Билл с уважением пожал ей руку.
— Твой отец долго болел до того… как покончил с собой?
— Пять лет. Сначала это было просто небольшое нервное расстройство. Его положили в больницу. Потом появилась дрожь в руках и ногах. Но самое ужасное — приступы ярости. Матери было крайне тяжко, но она боролась, как могла, чтобы облегчить его страдания. Точного диагноза никто не знал. Врачи предполагали, что это болезнь Хантингтона, но он покончил с собой и унес навсегда тайну страшного недуга. Наверное, отец знал о своей болезни, потому что мой дед умер от нее. Дома все держалось в секрете. Я узнала об этом уже взрослой.
— Наверное, отец не хотел, чтобы ты знала об этом дамокловом мече, посчитав неведение благом.
— Но ведь ничего не подозревая, я передала бы болезнь своим детям! И совершила бы преступление! — Джейн произнесла эти слова с отчаянием. — К счастью или к несчастью, мне стала известна правда. Я ведь медсестра и подозревала, что это болезнь Хантингтона. Втайне от матери, я побывала в Новой Зеландии. Найдя семью отца, я и узнала, что мой дедушка умер от этой болезни, но скрыла это от мамы.
— И ты хранила эту страшную тайну в себе! Беспокоилась только о судьбе других! — Билл был потрясен услышанным. — Так вот, любовь моя. Можешь сказать матери, что отказалась от своей клятвы. Потому что ты станешь моей женой, Джейн.
Они услышали, как отворилась парадная дверь. Лора вошла в дом, громко покашливая.
— Билл, пойми же, я не могу выйти за тебя замуж! — воскликнула Джейн. — Ты же знаешь, что риск огромен!
— Джейн! — В дверном проеме застыла Лора Уилсон. — Ты не можешь выйти замуж? Какой риск?!
— Страшный риск того, что я унаследовала от отца болезнь Хантингтона.
Лицо матери исказилось от боли.
— Дорогая, у твоего отца была шизофрения, а не болезнь Хантингтона. Тебе не о чем беспокоиться. Я всегда тебе говорила, что опасности нет, и надеялась, что ты мне доверяешь.
— Мам, мне открылась правда в Новой Зеландии. В семье моего отца. Я все знаю.
Лора прижала руку к груди.
— Ты никогда мне не говорила, что была в Новой Зеландии!
— Я не хотела расстраивать тебя. Зачем? Но сама имела право знать истину. Ведь я могла унаследовать болезнь! Поэтому и не пойду замуж ни за Билла, ни за другого мужчину. Но в этом нет трагедии, клянусь тебе, родная. Я никогда не хотела выходить замуж и иметь детей. Моя профессия медсестры…
— Твоя профессия медсестры — только ширма, и ты это знаешь! — взорвался Билл. — Миссис Уилсон, попытайтесь убедить вашу упрямую дочь в неизбежном: она должна стать моей женой. Я слишком дорожу настоящим, чтобы думать о будущем. И надеюсь, что нам никогда не придется помышлять о рождении ребенка.
— Билл, это кощунство! — прошептала Джейн.
— Если она все же заболеет, я поставлю на ноги лучших врачей Австралии. Я люблю вашу дочь, миссис Уилсон, уверен, что и она любит меня. Моя дочь Барби тоже любит ее как мать. Нам не нужны дети, у нас уже есть очаровательная девочка. Так что помогите мне, миссис Уилсон, пожалуйста…
— Называйте меня Лорой, — попросила растроганная мать Джейн.
— Лора… помогите мне убедить вашу дочь.
— Джейн, дорогая, слышишь, что говорит мистер Форстер?
— Билл, — поправил он.
— Дорогая, доверься Биллу. Он любит тебя. Не отказывайся от полноценной жизни, от своего счастья…
— Мам, дочери Билла нужны братья и сестры! — закричала Джейн, потеряв терпение. — Даже если я выйду за него замуж, то у нас не будет детей, а это жестоко по отношению к Барби. Ведь я могу… — Джейн содрогнулась. — Билл с дочкой нуждаются в спокойной жизни, не омраченной угрозой страшного недуга. Они и так много пережили, и я ни за что не позволю, чтобы по моей вине им пришлось страдать еще больше.
Лора Уилсон почувствовала себя плохо, ей не хватало воздуха.
— Не надо расстраиваться, Лора, — ласково промолвил Билл, помогая ей сесть в кресло. — Я осознаю, что мы рискуем, но Джейн не из робких. Она — борец по натуре. И если уж, не приведи бог, заболеет, я буду всегда рядом. А до тех пор мы накрепко забудем о возможной беде.
— Сейчас вы все поймете, мои дорогие! — Губы Лоры дрожали. — Нет никакого риска! — Она закрыла лицо руками. — О, Джейн, мне так стыдно!
Билл и Джейн в недоумении переглянулись.
— Мам, что ты имеешь в виду? — Джейн опустилась на колени перед креслом, в котором сидела плачущая Лора. — Что нового ты хочешь сказать?
— Я… я не хотела, чтобы ты знала, — прерывающимся голосом шептала она, не отнимая от лица дрожащих рук. — Я так боялась, что ты будешь презирать меня!
— Ну что ты, мама. Я никогда не отвернусь от тебя, какой бы грех ты ни совершила. Расскажи мне все! — мягко настаивала Джейн. — Меня… удочерили? — осенила ее внезапная догадка. — Мам, если это так, ты не представляешь себе, какой волшебный сюрприз ты преподнесла мне. Я готова прыгать как ребенок, готова обнять весь мир! А ты навсегда останешься моей мамой… Не сомневайся в моей любви. Боже, я буду избавлена от этого дьявольского проклятия, преследующего меня!
Лора Уилсон подняла полные слез глаза.
— О, дорогая, тебя вовсе не удочерили. Ты моя родная дочь, но… но…
— Но не от вашего мужа? — раздался ликующий голос Билла.
Продолжая рыдать, миссис Уилсон не решалась взглянуть ни на Джейн, ни на Билла.
— Я держала это в секрете долгие годы, надеясь, что мне никогда не доведется признаться тебе, — сказала Лора. — Мой муж тоже так и не узнал об этом… Джек не сомневался, что ты его родная дочь. Он пришел в отчаяние, когда появились первые признаки таинственной болезни, от которой скончался его отец, винил себя за то, что мог передать ее тебе, дорогая. Я знала, что его терзает чувство вины, но все же не решилась открыть ему правду. Ты ведь помнишь его приступы ярости! Я… я просто боялась признаться в своей супружеской неверности.