Не спорь с судьбой

Тамара проснулась от приятного прикосновения теплых губ к ее щеке. Мужские руки массированней живот и бедра. Она улыбнулась с закрытыми глазами.

— Доброе утро, — прошептал Рейн.

Тамара повернулась в его руках и уютно прижалась к обнаженному телу возлюбленного.

— Доброе, — пробормотала она, касаясь губами его шеи.

Он прижал ее к себе и простонал от удовольствия, когда теплое, нежное тело Тамары ответило на это объятие.

— Я люблю тебя, — торжественно объявил он.

— И я люблю тебя, — ответила Тамара еще сонным голосом.

Рейн приподнял ее и положил на себя. Он массировал ее позвоночник, усиливая манипуляции по мере того, как Тамара осыпала его лицо и шею быстрыми поцелуями. Рука Рейна скользнула вниз по ее животу и стала гладить нежную плоть под пушистым треугольником волос.

— Я хочу, чтобы ты любила меня, — прошептал он хриплым голосом.

Тамаре показалось, что у нее из легких вышел весь воздух, — она застонала от удовольствия, глядя на Рейна глазами, полными искреннего изумления. Неужели так будет всегда? Неужели возможно испытывать этот безудержный восторг каждый раз, когда Рейн будет становиться частью ее существа?

Кровь огненным потоком бурлила в его венах. Рейн подумал, что не переживет этого неземного наслаждения. Трепетное выражение лица Тамары заставляло его чувствовать себя мужчиной до мозга костей. Рейн привлек ее к себе, и в следующие несколько минут постарался сделать так, чтобы Тамара почувствовала себя самой любимой и самой желанной женщиной на свете.

Позже он прикрыл любимую простыней, не позволяя Тамаре удаляться от него даже на небольшое расстояние. Она задремала, и Рейн, продолжая гладить ее, размышлял над тем, как удалось ей завладеть его сердцем.

Рейн любил ее. Это было для него поразительным открытием. Он знал, что Тамара тоже любит его, но необходимо было убедить ее выйти за него замуж, доказать ей, что она может доверять тому чувству, которое их объединяет.

Веки Тамары дрогнули, и она встретилась сонным взглядом с Рейном, почувствовав, как по телу разливается приятная истома. Мозг твердил: все слишком хорошо, чтобы быть правдой, чтобы длиться долго. А сердце взывало к любви. Тамара отчаянно хотела принадлежать Рейну всегда, но желание возродило старые страхи.

— Не надо, — строго приказал Рейн, проведя пальцем по ее щеке. — Не позволяй своей неуверенности встать между нами.

Тамара закрыла глаза, чувствуя себя неуютно оттого, что Рейн смог прочитать ее мысли и чувства. Женщина лежала неподвижно, но Рейн знал, что она не спит.

— Ты должна поехать на мое ранчо и остаться там, — нарушил Рейн тягостное молчание. — Оставь свои сомнения и стань моей женой.

Она беспомощно посмотрела на Рейна.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать.

— Не можешь или не хочешь? — этот вопрос был главным.

— Не могу. — Тамара со страхом ждала этого разговора. — Ты прекрасно знаешь, что такое мир бизнеса. Я отсутствовала целый месяц. Если я сейчас не возьму бразды правления в свои руки, то появится много домыслов, и дела компании покатятся вниз. Я слишком много сил вложила в это дело, чтобы сидеть, сложа руки, и смотреть, как оно разрушается. Никто не может заменить меня. Гарольд отошел от дел, а Кэти еще очень молода.

Рейн оставался глухим к аргументам Тамары. Он хотел, чтобы она постоянно была радом с ним — всегда.

— Передай свои обязанности кому-то другому — посоветовал он. — Неужели тебя интересует только бизнес?

— Почему, у меня есть и другие обязательства, — ответила Тамара. — Я никуда не хожу без Кэти. Мне уже говорили, что девочка-подросток — помеха для новобрачных. Но я ответственна за ее воспитание.

— Я не Ридон, — раздраженно заметил Рейн. — Меня только обрадует, если Кэти будет жить с нами.

Тамара отодвинулась на другую половину кровати, натягивая простыню на обнаженную грудь. Она не сомневалась в искренности Рейна, но он жил один и вряд ли имел представление о том, во что может вылиться его предложение.

— Кэти играет на трубе, любит громкую музыку, она заводила в шумных компаниях, часами висит на телефоне, — пугала его Тамара. — Мы редко сможем оставаться наедине.

Рейн сжал зубы от огорчения.

— Ты придумываешь причины для отказа и используешь для этого Кэти. Я сказал, что буду рад ей, и это правда. И я ожидаю, что она будет вести себя как любой нормальный подросток.

— Правда? — Тамара бросила на него недоуменный взгляд.

— Конечно. Я хочу, чтобы вы обе жили в моем доме.

— А что, если твой план провалится? Я переполошу семью, внесу изменения в управление компанией, а у нас ничего не получится?

Лицо Рейна помрачнело.

— А что, если наша страсть утихнет? Если ты перестанешь хотеть меня? Если наша любовь не такая сильная? — не без сарказма произнес он. — Мне не нужен брак, в котором все строится на этом дурацком «а что, если…». Я хочу прочных, на всю жизнь отношений.

— Ты хочешь, чтобы я бросила все, во что вложила столько сил, и убежала с тобой, — возмутилась женщина. — Ты решил оставить мир бизнеса, а я нет. Я не смогу быть просто женой владельца ранчо, — призналась она — Мне кажется, нам следует привыкать к нашему новому положению постепенно. Я какое-то время буду жить на твоем ранчо, ты — у меня в городе. Пока не убедимся, что брак — это именно то, к чему мы оба стремимся.

— Ты предлагаешь что-то вроде тайного сожительства? — возмутился Рейн, сверкая глазами. — Легкая связь, которую ты сможешь разорвать, когда станет трудно?

Тамара не ожидала, что он так болезненно воспримет ее слова.

— Я не имела в виду, что мы должны прятаться и скрывать свои чувства. Весь Техас думает, что мы женаты!

Рейн сердито натянул на себя одежду — душ подождет.

— И весь Техас ждет, что мы сделаем теперь.

— Ты попросил меня поехать на ранчо, чтобы успокоить свою мужскую гордость? — Тамара все больше распалялась.

— Гордость тоже нельзя не учитывать, — резко ответил Рейн, — так же, как любовь, привязанность и защитные инстинкты. Я хочу иметь спутницу жизни, а не временную подружку!

Тамара ахнула, услышав, как Рейн принизил те чувства, которые они испытывали друг к другу. Ей не приходило в голову рассматривать себя и его как временных партнеров, увлеченных любовной интрижкой.

— Ты потрясена? — Рейн вытянулся во всю длину постели и ладонью коснулся лица Тамары. Его глаза светились преданностью, а слова обожгли ей душу.

— Я люблю тебя больше, чем мог вообразить, когда мечтал о любви к женщине. Я хочу видеть тебя каждый день — когда просыпаюсь, ложусь спать и все остальное время суток. Месяц, проведенный с тобою в хижине, избаловал меня. — Его голос выдавал необычайное волнение. — Я понял, что не смогу согласиться на половинчатое решение. Я хочу иметь всё, что ты можешь дать. Мне нужны твоя любовь, доверие, преданность и обещание быть со мной до конца наших дней. Другое меня не устроит!

Тамара ощутила внутреннюю дрожь, осознав всю глубину его всепоглощающей преданности.

— Не знаю, хватит ли мне смелости решиться на это, — произнесла она глухо.

В глазах Рейна отразилась боль.

— Ты не знаешь другого: любишь ли ты меня так же сильно, как я люблю тебя, боишься довериться мне.

Тамара начала что-то говорить, но Рейн быстро закрыл тему. Между ними пролегла непреодолимая дистанция. С этого момента он превратился в равнодушного холодного человека.

— Я обещал Карлилю, что мы утром заедем в полицейский участок. Как только подтвердится, что тебе ничего не угрожает, я увезу своих парней на ранчо, они мне нужны там. — Рейн отвернулся от Тамары и добавил: — Я позвоню кое-кому, чтобы заменили стекло в спальне Кэти, и подожду тебя в гостиной.

Он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

13

Рейн уехал во второй половине дня. Как и обещал, он позаботился обо всем. Оставшись одна, Тамара бесцельно слонялась по квартире. Она понимала, что ей следует поехать на ранчо Гарольда, но не была готова отвечать на вопросы дяди, которыми тот наверняка забросает ее. Рейн оставался холодно-сдержанным, и его вежливое безразличие разрывало сердце Тамары. Почему его равнодушный поцелуй на прощание вызвал у нее желание кричать, умолять, рыдать?