Тень скандала

Рэнс пристально посмотрел на нее.

— Грейс, любовь моя, каждый солдат в легионе разыскивается, — сказал он, подавшись к ней. — Не может быть, чтобы вы этого не знали. Это не более чем убежище для мошенников всех мастей, которые скрываются от закона. Мы, легионеры, тертая публика. Вот почему ваш отец не заводил дружбу со своими парнями — чтобы держать их подальше от вас.

— О, папа доверял моему суждению, когда это касалось его подчиненных. — Грейс печально улыбнулась. — Ведь он подружился с вами.

— Думаю, что некоторые вещи не кончаются со смертью, — торжественно произнес Рэнс. — Я поклялся, что всегда буду присматривать за вами. И сделаю это, если Рутвен потерпит неудачу. Но этого не случится, можете мне поверить. Что касается вашего вопроса, то да, Грейс, я рассказал Анри, кто я такой и что собой представляю. Он знал все с самого начала.

— Но почему газеты продолжают преследовать вас? — спросила она. — И задавать вопросы о вашем отце? Я видела в клубе репортера. По фамилии Колдуотер. Очень неприятный тип.

Лицо Рэнса потемнело.

— Колдуотер? — переспросил он. — Полагаю, мне придется разобраться с этим настырным писакой. Он и половина Лондона просто одержимы моим освобождением. И мечтают увидеть меня за решеткой.

— Потому что свидетель обвинения отказался от своих слов на смертном одре? Я читала об этом в «Кроникл». Кто тот человек, которого вы будто бы убили?

— О, я убил множество людей, дорогая, — отозвался он, посерьезнев. — Таково уж бремя солдата. Но этого человека я не убивал. Лорд Перси Певерил был наследником герцогского титула, а его дядя — приближенным старого короля. Увы, я неудачно выбираю своих врагов.

— Он был вашим врагом?

Рэнс криво улыбнулся.

— Певерил был светским щеголем, который жульничал в карты, — сказал он. — Это случилось, когда я был молод, опрометчив и не понимал, что мне нечего делать за карточным столом. Дюжина свидетелей видели, как он шельмовал. Но все это в прошлом, Грейси. Лучше расскажите мне, что вы думаете о моем друге Рутвене.

Грейс помедлила, колеблясь.

— Он очень добр.

Рэнс расхохотался.

— О, какой неожиданный комплимент! Не слышал, чтобы кто-то считал Рутвена добрым. А теперь будьте честной со мной. Вы всегда могли оценить мужской характер лучше, чем любая другая женщина.

Действительно, отец часто отмечал ее здравый смысл, особенно если это касалось мужчин. Но с лордом Рутвеном Грейс испытывала странную неопределенность, руководствуясь только своим глупым сердцем. Ведь он целовал ее, вольно или невольно прикасался, не говоря уже о необычном, завораживающем жаре его ласковых рук…

— Грейс? — Голос Рэнса вывел ее из задумчивости.

Та устремила взгляд в окно.

— Хорошо, — сказала она. — Он немного пугает меня. Его глаза… словно видят меня насквозь. Я ощущаю… покой, а потом — возбуждение… — евушка закрыла глаза. — Я не понимаю, что чувствую, — закончила она.

Рэнс подался вперед и взял ее за руку.

— Грейс, он неплохой человек, — серьезно произнес он. — Возможно, загадочный. И даже немного… не от мира сего. Но доверьтесь ему. Позвольте ему позаботиться о вас. А что касается ваших чувств, то доверьтесь своей интуиции. Ваш отец был прав. У вас редкое чутье на мужчин. И отличный вкус.

Щеки Грейс порозовели. Она открыла рот, чтобы дать ему отповедь. Но что толку? Рэнс всегда говорил, что думает, и обладал почти сверхъестественной проницательностью.

Она резко выдохнула.

— Я только что похоронила своего жениха, Рэнс, — напомнила она, — точнее, похоронила бы, если бы имела возможность пойти на похороны.

Рэнс улыбнулся.

— Это упрек моему дерзкому языку? — поинтересовался он. — Или себе самой за то, что влюбилась? В любом случае это пустая трата времени, Грейс.

— Рэнс, хватит! — Она вскочила на ноги. — Это уже чересчур.

Он снова рассмеялся и схватил ее за руку.

— Ей-богу, вы дочь собственного отца, — сказал он, заставив ее сесть. — Хорошо. Я перешел границы. А теперь выслушайте меня, я постараюсь быть серьезным.

Грейс устремила на него вопросительный взгляд.

— Oui. Я вас слушаю.

Рэнс отпустил ее руку.

— Как бы ни сложились дела, не говорите Нейпиру, что мы друзья, — предупредил он. — Он терпеть меня не может.

— Почему же? Вы давали ему советы на любовной почве? — Рэнс нахмурился, и она сдалась. — Ладно. Извините. Так почему он ненавидит вас?

— Увидеть меня осужденным и приговоренным к виселице было апофеозом карьеры его отца, — сказал Рэнс. — Его самым большим достижением на поприще социальной справедливости. Разумеется, в его представлении. Но, по правде говоря, я был всего лишь костью, которую бросили безумной толпе радикалов и чартистов. Подачкой, которая должна была продемонстрировать, что даже высокородный джентльмен может быть привлечен к ответственности за нарушение закона.

Глаза Грейс расширились от ужаса.

— Из вас сделали козла отпущения? — прошептала она. — Это стоило вам восьми лет, проведенных в легионе. Долгий срок, Рэнс. Большой пласт жизни.

Он пожал плечами.

— Нейпиру не понравилось, что приговор отменили, а мотивацию его покойного отца поставили под сомнение. — Он улыбнулся и вскочил на ноги. — Хватит предаваться воспоминаниям.

Грейс тоже встала.

Он схватил ее руку и поцеловал.

— Вряд ли мы увидимся, Грейс, пока ваша ситуация не разрешится, — сказал он. — Но если я все же понадоблюсь вам, пришлите мне весточку. Я остановлюсь в клубе, пока не найду подходящее жилье, чтобы остепениться.

Грейс покачала головой:

— Вам это не грозит.

Он рассмеялся, выйдя вместе с ней в холл.

— Пожалуй, вы правы. А вы никогда не будете нуждаться во мне. Вы сейчас в хороших руках — и куда более влиятельных, чем мои.

— Правда?

Лицо Рэнса помрачнело.

— Нейпир не решится тронуть его, — уверенно отозвался он. — Во всяком случае, без могущественной и надежной поддержки, ибо второго шанса Рутвен ему не предоставит. И он это понимает.

В этот момент на лестнице послышались неспешные шаги, и появился лорд Рутвен, облаченный в черный фрак. Его немыслимо черные волосы были зачесаны назад, влажные, как после мытья. С жилетом из кремового шелка и крупным рубином, сверкающим на мизинце, он выглядел как индийский принц — по крайней мере в представлении Грейс.

— А вот и ты, Эдриен! — задушевно воскликнул Рэнс. — Кстати, совсем забыл. У меня есть несколько плохих новостей для тебя.

Рутвен приподнял свои черные брови.

— Любопытно.

— Белкади выселил тебя из гостевого номера, — сообщил он. — К нам прибыл с визитом деревенский падре из Линкольншира, старый приятель Сатерленда. А второй номер занял я, ты уж извини, старина.

Рутвен перевел взгляд с Рэнса на Грейс и обратно.

— Какое удивительное совпадение, — натянуто произнес он. — Бывают же чудеса на свете.

Этим вечером Рутвен присоединился к семье за обедом — впервые после прибытия Грейс на Гросвенор-стрит. За столом почти никто не разговаривал, не считая Лукана, который оживленно рассказывал о боксерском матче, который он собирался посетить на следующий день. Приезд лорда Лейзонби, казалось, наложил незримый отпечаток на Анишу и ее брата, и Грейс не могла не задаваться вопросом, в чем причина.

Она рано поднялась к себе и написала Фенелле письмо в слабой надежде преодолеть отчуждение, которое возникло между ними. Она писала, как обрадовалась встрече с Анной и Элизой, и выразила надежду, что они обретут счастье в своем новом доме. Затем, подумав, она порвала письмо и бросила обрывки на тлеющие угли. Ее дружба с Фенеллой закончится, только если полиция не поймает настоящего убийцу. Отчасти она винила в этом Нейпира, который, по всей видимости, не счел нужным скрывать свои домыслы.

Как ни ужасно, ни один из обитателей дома на Белгрейв-сквер не прислал ей даже короткой записки с выражением сочувствия. А она была так привязана к ним. Наверное, все пришли к одному и тому же выводу — не без помощи Нейпира. Она была помолвлена с Холдингом, и у полиции имелось письмо, где он отрекался от нее, что могло послужить мотивом для убийства. Должно быть, это восстановило против нее домочадцев, что неудивительно, ибо кто-то очень постарался, чтобы свалить вину на нее.