Очаровательная проказница

— Что ж, похоже, вы пойдете вдвоем, — сухо сказала Джонет.

Зоэ покачала головой.

— Возможно, в другой раз, — спокойно произнесла она.

Мерсер искоса взглянул на нее.

Джонет вздохнула.

— Для молодежи здесь слишком тихо. Может нам совершить путешествие? По побережью?

— Это было бы замечательно. — Вечер был испорчен. Зоэ встала и натянуто улыбнулась. — А теперь я последую примеру Робина. Найду книгу и лягу пораньше.

Робин уже вызвал камердинера, когда отчим постучал и дверь его спальни.

— Я собираюсь уходить, папа, — сказал он, когда дверь открылась. — Это не может подождать?

— Не может. — Отчим решительно закрыл за собой дверь. — Боюсь, Робин, нам надо откровенно поговорить.

В этот момент вошел Уоттс с вычищенным сюртуком Робина.

— Оставьте нас, — сказал Амхерст с нехарактерной для него резкостью.

Округлив глаза, Уоттс поклонился и исчез. Робин, сжав челюсти, смотрел ему вслед. Он знал, конечно, что последует дальше, и если быть честным, он понимал, что этого заслуживает. Но теперь он справлялся с жизненными проблемами пьянством, проволочками и уловками, поскольку если не сознаешь, к чему катится жизнь, то не надо об этом думать.

Поэтому Робин попытался отсрочить разговор.

— Боюсь, мы должны поговорить завтра, — сказал он, начав переодеваться. — Я обещал Милларду партию в карты в «Короне».

— Да, как и вчера. — Отчим Робина принялся расхаживать перед высоким зеркалом. — И все предыдущие вечера, очевидно. Можно подумать, что Миллард и карты для тебя важнее счастья невесты.

— Что, я теперь должен в каждом шаге отчитываться? — Робин швырнул на пол сюртук. — Черт побери! Мне двадцать пять лет!

— Достаточный возраст, чтобы следить за языком! — отрезал Коул.

— За языком?! — задохнулся Робин. — Мой язык, сэр, наименьшая из моих проблем. А теперь извините, меня ждут.

Коул поймал его за руку.

— От тебя ждут, что ты станешь Зоэ хорошим мужем, — непримиримо заявил он. — Но пока ты надежд не подаешь.

— Господи, да женюсь я на Зоэ! — Робин стиснул стоявший на туалетном столике подсвечник. — Разве вам остальной части моей жизни мало? Это не сделает Зоэ счастливой? — Он едва сознавал, что делает, и пришел в себя только когда подсвечник со звоном ударился в зеркало, оставив паутину трещин и осколки.

На мгновение его отчим лишился дара речи. Он стоял, уставившись на разбитое зеркало. Потом тихо сказал:

— Робин, это не поможет.

— Прекрасно, тогда тащите сюда своего священника хоть завтра! — Робин обуздывал сотрясавшие его эмоции. — И покончим с этим фарсом!

Разгневанный отчим обошел его. Но все слова исчезли, когда он увидел лицо Робина. Амхерст осторожно шагнул ближе.

— Нет! — Робин поднял руку, голос его сорвался. — Не надо…

— Ох, Робин, — прошептал Коул. Робин горько смотрел на него.

— «И не возмущайся криком его», — ответил он отчиму, пытаясь отогнать закипавшие слезы. — Это мои собственные проблемы, сэр. Пожалуйста, уйдите и оставьте их мне. Я сделаю то, что вы желаете.

— Робин… — Голос отчима смягчился. — Никто не желает тебе плохого. Ни я, ни мама.

Робин отвернулся и направился к стоявшему у камина креслу. Вдобавок к его унижению слезы покатились из глаз. Вот ужасный побочный эффект трезвости, решил он.

— Скажи мне, сын… — Отчим подошел ближе. — Скажи, что не так?

Робин упал в кресло и уронил голову на руки. Ему было стыдно. Он злился на себя и, совершенно несправедливо, на всех остальных. Он это знал, но был не в силах справиться с собой.

— Робин! — с болью сказал Амхерст. — Ты совсем не любишь Зоэ?

— Конечно, люблю! — Чувствуя, как кривится его лицо, он прижал ладони к глазам. — Почему каждый должен об этом спрашивать? Это половина проблемы! Зоэ мне дорога.

В комнате повисла тяжелая тишина. Наконец отчим заговорил снова.

— Я думаю, Робин, проблема в том, что бы пытаться найти способ избежать этого брака.

Робин поднял голову.

— Выхода нет! — выдавил он. — Я это знаю. Я сказал, что женюсь на ней, значит, женюсь.

— Сделать это и желать этого — две разные вещи. Все мы, включая Зоэ, хотим, чтобы было как лучше. — Отчим сел, поставил локти на колени и задумчиво переплел пальцы. — Робин, есть… кто-то еще?

Наконец взгляд Робина устремился к лицу отчима.

— Был, — прошептал он. — Моя любовница. Но я порвал с ней.

— А-а… — Отчим вздрогнул. — Да, твоя мама предполагала, что ты содержишь молодую леди.

— Я ее не содержал, — огрызнулся Робин. — Все совсем не так.

— Тогда она не была твоей любовницей в полном смысле слова, — мягко заметил Амхерст. — Но в любом случае, сын, ты любишь ее?

— Да! — крикнул Робин. — Отчаянно. Но она теперь даже вида моего не выносит. Она вычеркнула меня из своей жизни, и я ее не виню, потому что отвратительно с ней обходился.

Отчим всматривался в его лицо, будто силясь понять.

— Но почему не с ней, Робин, если ты ее любишь? Почему ты был с Зоэ? Эта женщина… она замужем? Она… эээ… куртизанка?

Робин неловко пожал плечами.

— Ни то ни другое, — прошептал он. — Я думал… что у меня есть время наслаждаться жизнью, перед тем как остепениться, что она смирится с этим. Я хотел и рыбку съесть, и в пруд не лезть. И я думал… — Он от стыда повесил голову. — Я думал, станут говорить, что она мне не ровня.

— А теперь? — Амхерст вложил в краткий вопрос богатый подтекст.

Робин снова отвернулся, чтобы отчим не видел его слез.

— А теперь я понял, — выдавил он, — что все наоборот. Это я ее не достоин. Я стыжусь того, как обходился с ней.

Мне стыдно, что я не могу стать тем, кого заслуживает Зоэ. Только… все… пропало. И теперь Зоэ погублена. Да, я знаю, что это моя вина. Но я никогда не думал, что глупый флирт окончится этим.

— Ох, сын. — Амхерст поднялся и положил теплую руку на плечо Робину. — Как жаль. И даже если бы я мог вернуть тебе твою возлюбленную, хотя не могу придумать способ сделать это, на этот раз дело зашло слишком далеко.

— Господи, папа! — сдавленно ответил Робин. — Думаешь, я этого не понимаю?

Отчим не убрал руку, за что Робин был ему благодарен.

— Зоэ хорошая девочка, ее отец твой родственник. У меня из-за тебя сердце разрывается. Но о том, чтобы опозорить Зоэ, и речи быть не может.

— Безусловно! — Робин резко поднялся и, подойдя к камину, смотрел в закопченные глубины, мечтая исчезнуть как дым.

Но, увы, это невозможно.

Он снова и снова стискивал зубы и, наконец, сказал то, что должен:

— Я поступлю с Зоэ как положено. Слово джентльмена. Но она бы тебе понравилась… я имею в виду Марию. Представь себе, она дочь священника и хороший человек. Возможно, если бы я позволил ей… если бы поступил с ней по справедливости, она сделала бы меня лучшим человеком. Думаешь, это возможно?

— Я думаю, что именно это делает хороший брак, Робин, — спокойно сказал отчим. — Он делает нас лучше и сильнее.

Робин обдумывал эти слова.

— Думаю, у вас с Марией было бы много общего. Он услышал мягкие шаги отчима.

— Ты хороший человек, сын, — сказал Амхерст, поглаживая Робина между лопатками. — И я очень сожалею, что у меня не будет шанса встретиться с Марией.

— Как и у меня, — тихо заключил Робин.

— Тогда иди, — похлопал его по спине Амхерст. — Иди, тебя ждут карты. Зоэ пошла к себе в спальню, так что сегодня вечером дел нет.

Зоэ какое-то время подавленно бродила по комнате, переходя от одного окна к другому, раненная безразличием Робина. Потом села за письменный стол и начала писать очередное письмо Федре, но после нескольких строк поняла, что не знает, как объяснить свои чувства: полное замешательство и сдерживаемый гнев. Кроме того, ни к чему беспокоить этим Федру, когда она наслаждается самым счастливым временем в жизни.

Да и что сказать? Ее представления о том, как все произойдет? С фейерверком, волынками и залогами бессмертной любви?