Тюрьма и воля

«Малыш», «Трудно быть богом», «Пикник на обочине». Минимум по три уровня восприятия. Когда наконец доходишь до третьего, начинаешь сильно не любить даже не «советскую власть», а любую тоталитарную или даже авторитарную власть в принципе. Не уверен, что Стругацкие именно этого добивались, но у них получилось. Как у Симонова. Говорят, человек был не очень, а прочитал я «Живые и мертвые», и никакой «Иван Денисович» не нужен. Ясно все со Сталиным. Не с первого раза и не в «нежном возрасте», а сильно позже, но ясно…

Музыку западную любил — и «Boney M», и ABBA, и Оркестр Поля Мориа, и Патрисию Каас. И даже «не наши» — Dschinghis Khan! — но их так не воспринимал. Немецкая группа. Опять барьер. Я перестал воспринимать немцев как врагов меньше 20 лет назад. Мне повезло. Встретил очень хорошего, понимающего человека (немца), который смог снять налет застарелой, можно сказать, генетической ненависти. Поверите ли, я немцев (и западных, и восточных) попросту ненавидел. Люто. Сейчас смотрю назад и удивляюсь, как человек меняется. А мои дети учат немецкий и считают Германию, немцев своими друзьями. И не понимают, что может быть по-другому.

Смешно все-таки человек устроен! Мне хватало той свободы, которая была. Я еще в школе с моим другом вел дискотеки. Никто не мешал. Директор даже с аппаратурой помог. Не знаю. Может, у кого-то было по-другому, а мне повезло. Жил как нравилось.

Лидерство — оно в душе. Сейчас скажу откровенно, потом, может, вычеркну, предупреждаю. Мне люди нравятся, мне они интересны, но в узком смысле — я люблю находить им место в жизни, дело по душе и развивать, двигать наверх, к их личному пределу. Я не навязываю роль, а использую то, что у человека получается или к чему он стремится. Не потому, что не умею заставлять, — умею. Не люблю. А еще умею и люблю убеждать. Не всех, только тех, с кем общие ценности. Есть или возможны. Поэтому возникла проблема с Путиным.

Я силен логикой, но не эмоциями. Ощущаю ответственность за доверившихся мне людей, но только в материальной, а не эмоциональной сфере. За что подвергаюсь критике со стороны жены. Честно пытаюсь исправиться. Хотя бы в семье. С переменным успехом. Последнее время Инка хвалит. Но, может, просто жалеет.

Я русский. Совсем

У меня никогда не было проблем на национальной почве (на межличностном уровне). Столкновения с системой? Конечно, были. Но поскольку я не обращал на них внимания и осознаю лишь ретроспективно, то меня эти столкновения не задели (психологически) — Многие упрекают, когда я говорю, что ощущаю себя русским. Некоторые, как я понимаю, считают отказ от еврейства предательством. Но я никогда не воспринимал себя евреем. Если и была какая-то национальная самоидентификация (кроме советской), то только в качестве русского. И отца я никогда не воспринимал человеком иной нации, чем всех остальных, окружающих меня людей. Он, по-моему, и сам себя так не воспринимал. Он же послевоенный московский беспризорник. Какое там «еврейство».

Мелкие проблемки были, но я их не связывал с национальностью. И на спецфакультет приняли. И «допуски» все дали без проблем. И на заводах я работал, и на стройках с работягами. Никогда, ничего. Даже намека.

В более поздние годы, несомненно, были основания задуматься. Я даже съездил в Израиль и поговорил там с очень уважаемым раввином, с другими людьми, ощущающими себя настоящими евреями. Там меня спросили: чувствую ли я себя в Израиле дома?

Это очень простой для меня вопрос. Я не люблю жару, я не люблю теплое море, я не люблю пустыню. Мой любимый город — Томск (кроме Москвы), а любимое место отдыха — Йоканга. (Мурманская область, за Полярным кругом, в 10 км от Ледовитого океана. Леса. Тундра. Скалы.)

Я люблю ледяную водку, строганину, пельмени со сметаной, котлеты, борщ. Тонкой интриге предпочитаю открытую драку, многовековым конфликтам — быстрые ссоры и столь же быстрый мир.

В общем, после первой же поездки я убедился: там живут хорошие, интересные, но совершенно иные люди. Иные, чем я, иные, чем мой отец. У них другие привычки и другая культура, причем настолько другая, что даже американцы мне намного ближе.

Что же касается отношения к евреям в России, то, полагаю, мы имеем дело с двойной глупостью. Во-первых, глупо судить о людях по их национальности, а во-вторых, глупо не видеть реальную угрозу нашей национальной культуре, которая является следствием совершенно иного внутри- и межцивилизационного конфликта.

Однако существует объективная проблема: в России не закончен этап построения национального государства, а на этом этапе вопросы национальной идентификации гипертрофируются. Так что происходящее надо осознавать и не пытаться делать невозможное.

Все вышесказанное не умаляет ответственности элиты, обязанной направлять общество и общественные процессы в цивилизованное русло, а не пытаться использовать фобии толпы в своих мелкокорыстных интересах. Собственно, мое отношение к людям строится с учетом понимания их интеллектуального потенциала. Кому больше дано, с того больший спрос.

Что такое национальность? Строчка в паспорте или культура? Являются ли характер и культура взаимосвязанными сущностями? Убежден — являются. Национальность — это культура плюс мелкие генетические особенности, все более стирающиеся в нашем глобальном мире. И характер — это культура плюс некоторые особенности организма органического свойства.

Я русский. Совсем. Я абсолютно комфортно ощущал себя при общении в тюрьме, в читинском лагере с простыми милиционерами и прокурорами. А в школе, институте — и подавно. Это внутри. Да, я воспринимаюсь как «интеллигент». Общаюсь «на вы», держу дистанцию, у меня грамотная речь… То есть мы не на одном уровне, но они свои для меня. Как для меня свои многие знакомые американцы. Некоторые «чужие», а некоторые — «свои». Не знаю, запутался. Наших мне жальче. Вот. Несчастные они, поэтому мне и тяжело без России. Здесь я себя ощущаю нужным. А «там» и без меня все хорошо. Хотя заработать, прославиться мне «там» тоже легко. Знаю. Примеривался.

Вы мне как-то рассказывали про вашего знакомого математика, еврея, который возмущался, что я тратил силы и талант на Россию и в России. Не буду с ним спорить. Он мыслями живет в ином мире, в мире цифр, в мире глобальных идей. А я — кризисный менеджер. Я люблю людей и железо. И знаете, железо люблю гораздо больше, чем золото. В любом смысле.

К слову, я совсем не аскет. Просто потребности такие, «своеобразные». А в окружении избытка «материальных благ» мне неуютно. Жене тоже. Но по магазинам ходить любим. Канцтовары, бумажки, электронные «гаджеты». Игрушки, в общем: «тяжелое детство». Не наигрались.

Так что капиталист, в смысле «богач», как я воспринимал это слово «до перестройки», человек для меня не очень понятный. Другой.

А вот капиталист в смысле «хозяин», управленец, человек, превращающий золото в железо, — вот это мне близко и понятно. Деньги, акции — хороший механизм отбирать лучших, тех, кто способен делать дело.

К слову, менеджер и предприниматель — разные капиталисты. Я — менеджер, но умею находить предпринимателей, воспринимать и воплощать их идеи.

«Хозрасчетные штучки»

Теперь про центры НТТМ [21]. Прошу заметить — никогда не спорю с мифами. Бесполезно. Когда пытались приписать факты — судился и выигрывал, а когда ворчат «вообще» — молчу. Расскажу «как есть». Вы уже сами думайте, нужна ли кому правда. Я пару раз пытался рассказать — люди не верят, а убеждать — смысла не вижу.

Началось все не с НТТМ. Работал я в комитете комсомола заместителем по оргработе. Отвечал за взносы. Будущая жена заведовала сектором учета. То есть тоже отвечала за взносы. Надо каждый месяц собрать с 5000 человек суммарно 500–700 рублей. Начало перестройки. Дисциплина падает. Каждый месяц 100–200 рублей «недобор». В райкоме ругают. Ходить, просить: «Заплатите?» С моим характером? Сами понимаете…

21

Центры научно-технического творчества молодежи созданы постановлением советского правительства, профсоюзом и комсомолом в 1987 году. Центры создавались при районных комитетах комсомола. — НГ.