Страница 3 из 11
— Сбрасывать… — задумчиво произнесла учительница, — порядочных, но скромных людей, не могущих идти по трупам к достижению своей цели. Многие из них могли бы стать хорошими учеными и двигать науку, но наука в загоне, и они вынуждены как-то приспосабливаться в этой жизни. Что делать — надо же как-то жить и кормить семью, если жена еще не сбежала от тебя. Как вы понимаете, Миша, говоря о науке, я имею в виду не только математику, физику, но еще и экономику. Вы не задумывались, что будет с вашими магазинами, если окажется, что ваши экономисты тоже купили себе дипломы?
— Мои советники — не сопливые мальчишки, — гордо заявил владелец джипа. — Они уже почти в преклонном возрасте.
— Да, бизнес — довольно сложная штука. — Учительница пожала плечами. — И я от души желаю вам еще долго-долго разъезжать на своей шикарной машине и не очутиться в один прекрасный день, как я, в одиночестве на автобусной остановке. Это хорошо, что вы помните лозунги футуристов. И было бы отлично, если бы вы помнили, сколько они продержались на плаву.
Произнося свою пламенную речь, женщина понимала: Торчинский вряд ли вслушается в ее слова, а если и вслушается, все равно сделает по-своему. Она не желала ему зла, даже жалела его, потому что свято верила: время Торчинских пройдет, и дай бог, чтобы Миша умер своей смертью, а не был бы взорван хотя бы в этом крутом автомобиле.
— Мы приехали. — Галина Михайловна слегка тронула за локоть бывшего ученика. — Спасибо, Миша.
— Удачи вам, Галина Михайловна. — Машина скрылась за углом в считаные секунды.
Женщина медленно побрела к дому. Она думала о Михаиле и мысленно сравнивала его со своим сыном Сергеем. Откуда взялись капиталы Торчинского, догадаться было несложно. Время бритоголовых мальчиков на джипах еще не кануло в Лету. Разумеется, бывший ученик более нахален и напорист, а Сергей… Он очень впечатлителен, застенчив. Это ли помешало ему сдать вступительные экзамены? Вряд ли. Учительница вспомнила, как ее обеспеченная соседка, устраивая дочь в институт (бедной девочке, только окончившей школу, страшно не хотелось снова браться за книги), нисколько не смущаясь, рассказывала ей:
— Дала, сколько просили, и мне, знаешь, что сказали? Пусть придет, вытащит билет, сядет, сделает вид, что готовится, а потом, выйдя отвечать, говорит о чем угодно, хоть о погоде.
Галина Михайловна не верила в это до последнего. Но в один прекрасный день соседка принесла ей кусок торта и похвалилась: дочь не только поступила, но и сдала все на «отлично». Однако это была не единственная история, которую часто вспоминала учительница. Преподавая русский язык и литературу, Галина Михайловна могла и умела заинтересовать детей своим предметом. За двадцать лет педагогической деятельности у нее не было конфликтов ни с учащимися, ни с родителями, ни с администрацией. Все началось с перестройки и прихода нового директора, молодящейся женщины неопределенного возраста, с бриллиантовым кольцом на каждом пальце, сразу переименовавшей школу на окраине в лицей. Переименование сыграло свою роль. Вся городская элита возжелала дать своим чадам лицейское образование. Контингент детей и родителей сильно изменился. Этих ребят отличало наглое поведение, пресыщенность и вседозволенность. Это мешало учителю заинтересовать их или заставить учиться. Хорошо, если родители понимали: деньги — деньгами, а знания — знаниями. Родители шестиклассника Димы Клемашина мерили все в валюте. Мальчик, единственный из класса, никогда не выполнял домашние задания и получал в году двойки по обоим предметам. За неделю до окончания учебного года под окнами кабинета Галины Михайловны остановился черный «Мерседес», и оттуда вышел представительный мужчина в сопровождении бритоголовых охранников. Дав им какое-то распоряжение, он оставил их возле машины, а сам поднялся по ступенькам в вестибюль. Учительница не ожидала, что гость направится именно к ней. Он появился в дверях убогой классной комнаты с разбитыми партами и выцветшими портретами классиков, благоухая дорогим одеколоном:
— Разрешите, Галина Михайловна?
— Вы ко мне? — удивилась женщина.
— Я отец Ивана Клемашина, Виктор Федорович Клемашин. — Мужчина подошел к учительскому столу, брезгливо взял стул и сел напротив Галины Михайловны. — О цели моего визита вы, наверное, догадываетесь.
— Догадываюсь, — вздохнула женщина.
— Галина Михайловна, я деловой человек, у меня каждая секунда на счету, и поэтому я не буду произносить речи, отвечая на вопрос: кто виноват, что у моего сына двойки по вашим предметам? Перехожу сразу к делу: я хочу, чтобы вы их исправили. — Его взгляд был тверд, как гранит.
— Но… — учительница хотела ответить, однако Клемашин жестом остановил ее:
— Смею вас уверить, Ване после окончания школы не понадобятся ваши предметы. Он будет учиться за границей, это во-первых. Во-вторых, я не требую отличных отметок, у меня есть совесть. Тройки нас устроят.
— Если для вас все так просто, — заметила Галина Михайловна, — нужно пойти в городской отдел образования и объяснить это там. Возможно, вашему мальчику разрешат заниматься по индивидуальному плану, исключающему те предметы, которые, как вы считаете, ему не нужны.
— Признаюсь, первой моей мыслью и было отправиться к директору или в отдел образования, — признался Виктор Федорович. — Но я сказал себе: «Сначала я увижу учителя и побеседую с ней. Так будет порядочнее».
— Ну, вот вы меня увидели. — Галина Михайловна развела руками. — И что же дальше?
— Я не только увидел, но и кое-что узнал о вас, — продолжал Клемашин, — и собираюсь вам кое-что предложить.
Брови учительницы поползли вверх.
— Я узнал, что вы одиноки, бедны, нуждаетесь, что у вас есть сын, который вот уже два года штурмует одно учебное заведение, правильно? — Он нагло посмотрел на женщину.
Та кивнула.
— А если правильно, излагаю свое предложение: вы исправляете отметки моему сыну, а ваш поступает в институт и благополучно учится там все пять лет. Столько времени нужно и моему ребенку, чтобы закончить школу. Если я не сдержу своего обещания, вы всегда сможете исправить оценки. Как вам такое предложение?
Клемашин явно ожидал сумасшедшего восторга и немедленного согласия, но этого не последовало.
— Спасибо, не надо. — Галина Михайловна так же твердо посмотрела в глаза своему собеседнику. — Мой сын — умный мальчик и в конце концов поступит сам. Что касается вашего… Я обычно иду навстречу всем ученикам. Пусть учит и пересдает, я приму, и если он окажется достойным положительной оценки, то обязательно ее получит.
— Вы меня, наверное, не поняли, — отмахнулся мужчина. — Мой сын ничего не будет пересдавать. Как и ваш сыночек ничего не будет сдавать. Будь он хоть тысячу раз умным, в вузах требуются знакомства или деньги. У вас их нет. Перед вами шанс устроить сына. Неужели вы его упустите? Кроме того, — заметил он, остановив пытавшуюся заговорить учительницу, — вы должны понимать, что я добьюсь своего и без вашего согласия. Мне просто захотелось вам помочь. А иначе я сразу же отправился бы по инстанциям, вы бы получили распоряжение и, возможно, уже все бы исправили. Давайте остановимся на вашем кабинете, Галина Михайловна. Еще раз взываю к вашим материнским чувствам.