Ночная тень

Он ударил кулаком в крышу, и экипаж немедленно остановился.

— Идите домой, в постель! У вас, кажется, болела голова, не так ли?!

Он рывком распахнул дверь и, спрыгнув, снова с силой захлопнул ее за собой. Лили смутно услышала, как он дает адрес кучеру. Она ничего не сказала, только стиснув руки и окаменев, застыла на потертом сиденье. Пошел дождь. Крупные капли барабанили в окна экипажа. И Лили внезапно поняла, что тревожится за Найта, — если он промокнет, может простудиться. Дура! Какая она дура!

Дакет ждал ее и, бросив лишь один взгляд на измятую грязную одежду, спутанные волосы, бледное лицо и потрясенные глаза, поспешно .позвал миссис Олгуд. Та немедленно взяла девушку под свое крыло:

— Пойдемте со мной, дорогая, и ни о чем не тревожьтесь. Я уложу вас в постельку. Нет, за детей не беспокойтесь. Лора Бет крепко спит. Его лордство позаботился об этом перед самым уходом. Нет, ничего не говорите, я вас понимаю, честное слово понимаю.

Но Лили невольно спрашивала себя, понимает ли она сама, что произошло. И не находила ответа.

— О дорогая, боюсь вы окончательно испортили платье. Но ваш прекрасный плащ еще можно отчистить. Мех совсем целый.

Через четверть часа Лили уже лежала в постели. Лора Бет прижалась к ней, сонно посапывая.

Не слезать с вас с утра до вечера…

Наверное, Найт говорил о тех минутах, когда мужчина берет женщину, владеет ею…

Она осторожно коснулась живота, медленно передвинула руку ниже, к тому месту, где сосредоточилась восхитительная пульсирующая боль. Лили вовсе не была глупа и невежественна и, хотя ни разу не видела обнаженного мужчину, знала, что их тела различны и между ног мужчины находится некий отросток, который напрягается и поднимается вверх, когда мужчина испытывает желание. Однажды, когда Трис после смерти ее отца тесно прижался к ней, она почувствовала как этот отросток упирается в живот, но это вызвало у нее лишь легкую брезгливость. Не сразу она поняла, что он хотел проникнуть в ее тело.

После произошедшего Лили больше не задумывалась над подобными вопросами; наверное, потому, что на первый взгляд все эти действия казались ей ужасно странными и ужасно постыдными для мужчин. Когда же Найт целовал ее, сжимал груди, осыпая безумными ласками, она желала все большего — чтобы это никогда не кончалось — и не понимала, пока Найт не отшвырнул ее от себя, что он перестал хотеть ее.

Лили вздрогнула. Найт обвинил ее в том, что она сводит его с ума. Ну что ж, она может последовать за ним в Бедлам[8] за то, что он сделал с ней в экипаже, — превратил в другого человека, женщину, потерявшую власть над собой.

Лили снова вздрогнула, представив, как это, должно быть, прекрасно — ощущать, как эти длинные сильные пальцы поднимают ее фланелевую сорочку и гладят обнаженную плоть.

Прекрати это, полоумная! Прекрати!

Но мысли о Найте продолжали терзать девушку, пока наконец ее глаза не закрылись.

Найт держал себя в руках, прекрасно сознавая, что сел за письменный стол, чтобы быть подальше от Лили, поставить ее в положение просительницы. Ну и пусть! Все, что угодно, лишь бы получить над ней хоть какое-то преимущество. Нужно использовать для этого любое средство!

Через десять минут в дверь библиотеки еле слышно постучали.

— Войдите, — отозвался он, довольный, что голос, как он и добивался, звучит холодно и безразлично.

В комнату скользнула Лили. Именно скользнула, по-другому и не скажешь, подумал он, наблюдая за ней и чувствуя, как в нем бурной волной поднимается безумное желание. Будь она проклята, почему?! Этим утром на ней было простое серое муслиновое платье, подхваченное под грудью лентой, с длинными узкими рукавами и высоким, едва не до подбородка, воротником. Роскошные волосы гладко зачесаны и стянуты узлом на затылке. Но все попытки принять монашеский вид привели лишь к тому, что она казалась еще соблазнительнее. Верно, Лили была невероятно прелестна, но он встречал прелестных женщин и раньше, спал с ними, получал наслаждение, и в конце концов без сожалений бросал. Может, нужно, всего-навсего овладеть Лили, чтобы эти странные чувства, которые он ощущает в ее присутствии, исчезли?

Но Найт не мог. Не мог. Она настоящая леди, вдова покойного кузена и… и такая страстная женщина, что одно воспоминание о том, что произошло, заставляло его дрожать. Найт судорожно выпрямился и застыл в кресле.

— Садитесь, Лили. — Сам он не поднялся, хотя знал, что ведет себя грубо. Все равно, будь что будет. Она ни разу не взглянула на него. Это помогло. — Как ваша голова сегодня утром? При этих словах Лили резко вскинула голову и непонимающе уставилась на него. — Ах так, значит и это ложь, не так ли?

— Да, — кивнула она, опускаясь в кресло и со вздохом добавив:

— Боюсь, это именно так. Нужно было подумать, прежде чем говорить не правду.

Найт на мгновение нахмурился, но сразу же придал лицу выражение натянутого безразличия.

— Дети здоровы?

— Да.

— Через три часа придет Джон Джонс. Поговорите с ним. Надеюсь, вы .сможете дождаться его и никуда не исчезнуть?

— Я не уйду, пока вы не выкинете меня из дому.

— О нет, я не сделаю этого, иначе с детьми сладу не будет. Кроме того, как я смогу заставить их понять, что их мать — глупая, безрассудная женщина, бросившая детей только из-за идиотского стремления заслужить ореол мученицы?!

— Вам, скорее всего, это не удастся. Я имею в виду — заставить понять. Сэм, Возможно, не дослушает и набросится на вас с кулаками, если посчитает, что вы меня оскорбляете.

Найт помедлил. По крайней мере, она хоть заговорила с ним. Уже хорошо.

— Ну ладно, хватит упреков. Поверьте, мне не доставляет удовольствия видеть, как вы сидите тут с видом побитой собачки.

Заметив, как она вспыхнула, Найт понял, что почти достиг цели: довел ее до белого каления. Она этого заслуживает.

Найт поднял руку, чтобы остановить Лили:

— Я знаю, почему вы вчера убежали. Слыхал о леди и джентльмене, которые преследовали вас в парке вчера утром.

Лили мгновенно встрепенулась:

— Но Сэм и Тео обещали, они….

— Лора Бет не обещала. Именно она все и объяснила мне. Призналась, что хотела швырнуть даму в Темзу, сказала, что леди назвала вас шлюхой и развратницей, обвинила в том, что по вашей вине меня — достойного прекрасного человека — презирают друзья и отталкивает общество. Позвольте задать только один вопрос — почему вы не рассказали мне. Лили? Поверьте, существовала некая возможность, что я предложу вам иной выход, кроме как удариться в бега.

Лили долго старательно изучала огромный глобус на медной ножке, стоявший у письменного стола, и наконец решилась:

— Вы правы. Но я не хотела вас расстраивать. Наверное, старалась защитить вас, такой человек, как вы, не заслуживает этого мерзкого злословия.

— Мой Бог, женщина, надеюсь мои враги никогда не вздумают защищать меня подобным способом.

— Кроме того, не хочу, чтобы вы винили детей или ври взгляде на нас проклинали тот день, когда мы появились в доме.

— Я уже делал это бесчисленное множество раз, — бросил он и заметил в широко распахнутых, устремленных на него глазах боль и мучительное изумление. Рука Найта рассекла воздух:

— Кто эти люди? Вы их знаете?

— Дама не представилась, хотя, очевидно, ей было известно, кто мы. Джентльмен не говорил ничего, пока она не отъехала, а потом…

Лили мгновенно замолчала и принялась старательно изучать глобус.

Внутренности Найта стянуло тугим узлом:

— Что он сказал вам?

— Ничего.

Найт встал, опираясь ладонями на крышку стола:

— Лили, клянусь, я задам вам трепку…

— Он просто хотел, чтобы я стала его любовницей, когда порву с вами. Разве не все считают, что я ваша содержанка?

— Ага, — кивнул Найт, — я так и думал.

— Если думали, почему заставили меня сказать это вслух?

— Опишите их, — резко велел Найт.

— Молодая дама очень красива, темноволосая, по-видимому, иностранка, экзотичной внешности. Джентльмен… джентльмен, я бы сказала, распутник и повеса. Правда, он постарше дамы. Сидел на белоснежном жеребце, одет тоже в белое.

8

Бедлам — сумасшедший дом в Лондоне