Долина любви

Она заморгала:

— Опасно?

— Да. Здесь тебе угрожают люди Рейнвельта, главаря арестованной банды, ведь они стараются отомстить мне. Любой, кто связан со мной, сейчас в опасности. Сегодня мне звонили из полиции и рассказали о двух попытках покушения на тебя.

Гвинет стало плохо.

— Машина… и эти парни, — прошептала она в ужасе.

— Да, — подтвердил Тарик. — К счастью, полиция охраняла тебя. Те парни явно решили, что ты моя любовница, вот и выбрали тебя своей мишенью. Шеф полиции считает, что арестована вся банда, но не совсем в этом уверен. Именно поэтому я решил забрать тебя в Мьенат. Там ты будешь в безопасности.

В безопасности? Это с ним-то рядом?

Какая же она наивная… А она-то думала… Теперь ей стало все ясно. Ах, зачем она влюбилась в него?

Девушка задрожала. Нет! Никуда она с ним не поедет. Теперь, когда она наконец поняла, что любит его до умопомрачения.

— Мне не обязательно ехать с тобой, — сказала она нетвердым голосом. — Я могу вернуться домой. Там меня никто не тронет.

— Возможно, да, а возможно, и нет. Я не могу полагаться на случай.

— Я уже взрослая, — обиженно заявила она. — И вполне могу сама принять решение.

— Это так. Но мой долг — защитить тебя, потому что из-за меня ты в опасности. Если я и разрешу тебе уехать, то дам охрану.

Кажется, дело действительно серьезное.

— Но шеф полиции сказал, что вся банда в тюрьме, — напомнила она.

— Он не уверен до конца.

— И все-таки мне не обязательно ехать с тобой.

— К сожалению, обязательно.

Значит, ему было в принципе все равно. На самом деле ей очень хотелось поехать с ним, но совсем по другой причине. Однако ей придется смириться — он абсолютно равнодушен к ней.

Гвинет совсем забыла гордость. Нельзя бегать за мужчиной, которому не нужна. Не скажет же она ему — «Бери меня, я девственница, я хранила себя для тебя, поверь мне, прошу, поверь». Какой вздор!

— Я ценю твою заботу, — сказала Гвинет, она старалась говорить холодно. — Но я и дома буду в безопасности.

— Не уверен, — ответил он упрямо. — Ты знаешь, что Зуран вкладывает средства в развитие страны, которая будет туристическим центром. Поэтому безопасность для нас играет огромную роль. Если ты уедешь, а потом на тебя нападут, это свяжут с твоим визитом к нам. А это может негативно отразиться на репутации нашей страны.

С этим трудно было спорить. И все же Гвинет раздражало, когда ей напоминали о ее беззащитности.

— Хорошо. Сколько я буду гостить у тебя? — спросила она.

— Не долго. Несколько дней. Максимум — неделю. Думаю, именно столько потребуется полиции, чтобы все уладить.

Гвинет пожала плечами.

— Отлично. Я поеду. Мьенат — прекрасное место. Я с удовольствием посетила бы его еще раз, когда будут отреставрированы висячие сады.

— Работы в Долине прервали до наступления более прохладного периода. Безусловно, мне тоже хочется побыстрее закончить это дело. Сама идея принадлежит отцу. Я лишь воплощаю ее в жизнь.

— Отец мог бы гордиться тобой, — тихо проговорила Гвинет. — Создать нечто хрупкое и прекрасное в память о родителях — это подвиг и дань уважения.

— То же самое можно сказать и о браке и детях, — улыбаясь ответил Тарик.

Гвинет посмотрела на него. Молчание затянулось. Они сидели так близко друг к другу, стоит ему немного податься вперед — и… Но он этого не сделал.

Тарик встал и сказал решительно: — Нам надо ехать, и чем скорее, тем лучше.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Боюсь, нам самим придется готовить. Моя экономка и ее муж в отпуске, — сообщил Тарик Гвинет.

Они разговаривали в парадном дворе огромной виллы во Мьенате.

— Сейчас я выключу систему безопасности, и мы сможем войти.

Гвинет с интересом осмотрелась. Высокая стена защищала виллу от любопытных взглядов. Девушка заметила небольшие камеры слежения.

Тарик рассказал ей, что обычно некоторые домики в Долине занимают рабочие, но сейчас там расположились полицейские.

Его слова лишний раз напомнили ей о том, кто он.

— Полагаю, по этикету я должна называть твой титул, — сказала она, когда он распахнул перед ней высокие арочные ворота.

— Мы не делаем этого. Только на важных церемониях, или когда на этом настаивает мой кузен, — сказал он. — Я не вижу в этом необходимости. Мужчина, если он настоящий мужчина, добьется уважения своими поступками, а не громким титулом.

В доме было прохладно, пахло розами и ароматическими свечами.

— Пойдем, я покажу тебе женскую половину.

Женская половина. Гвинет сразу вспомнила о гаремах, в которых жили жены, готовые в любой момент доставить удовольствие мужу.

— Виллу построили для моего деда. После смерти отца мать решила жить в женской половине, как правоверная мусульманка.

— А ты? Тебе разрешалось приходить к ней?

Он замер на месте и обернулся. Ее неожиданный вопрос задел струны его души.

— Я уехал в Зуран и жил там во дворце вместе с братьями и сестрами, — ответил он спокойно. — По нашей традиции, родители не воспитывают своих детей.

Значит, он тоже рос без родителей, как и она. Не раздумывая, Гвинет сочувственно коснулась его руки. Простой жест заставил ее сердце биться сильнее.

Девушка пыталась справиться со своими чувствами. Ей так хотелось поцеловать его, ласково обнять! Мысли буквально сбивали ее с ног. Она желала дать ему ту любовь, которой он был лишен в детстве, отдать бы всю себя, чтобы он стал счастливым. Внезапно сила этой любви испугала ее.

Будучи ребенком, она настороженно относилась к своим чувствам, не хотела показывать эмоции окружающим. С чувствами она поступала так же, как и с игрушками, — собирала и выкидывала. Так надо было поступить и сейчас.

Да только на этот раз старые навыки не сработали. Теперь эмоции захлестнули ее, и она не могла их контролировать. Они вырвались на свободу, разорвав клетку.

Это было чистым безумием. Как она могла позволить себе влюбиться в Тарика?

Тарик взглянул на ее руку. Никто еще так нежно не касался его. Как будто она дотронулась не до его руки, она задела его душу.

Эта женщина… с прошлым, которое может неожиданно ранить его в самый неподходящий момент. Он хотел было оттолкнуть ее, но вместо этого положил ладонь на ее теплую руку.

И почему иногда тишина бывает такой оглушительной? Такое ощущение, что сейчас грянет гром или сверкнет гроза.

Вот они шагнули друг другу навстречу …

Они оба почувствовали, как их охватывает нечто естественное и первобытное, то, что возникает только у любящих друг друга мужчины и женщины.

Гвинет вдруг не на шутку испугалась. Она не готова к этому. Она слишком боится боли, которая неизбежна. Она убрала руку и дрожащим голосом спросила:

— Женская половина?

— Сюда, — ответил Тарик, отворачиваясь от нее. Он шел так быстро, что ей пришлось бежать за ним.

Тарик остановился перед стеклянными дверями и распахнул их. Гвинет отошла от него подальше, чтобы им случайно не столкнуться: она больше этого не вынесет.

Огромная прямоугольная комната была убрана в восточном стиле. Низкие диваны завалены шелковыми подушками. На полу — красочные персидские ковры.

— Это гостиная. Если открыть ставни, можно увидеть дворик. Здесь несколько спален, так что можешь выбирать любую.

— А какая из них принадлежала твоей матери? — спросила Гвинет. — Ее я не стала бы занимать.

— Эта спальня сейчас заперта. Предлагаю тебе комнату поближе к гостиной. Ее окна тоже выходят во дворик. Думаю, до тех пор, пока не вернутся слуги, мы будем готовить сами. Не знаю, как ты, а я не возражаю…

— Ты умеешь готовить? — Гвинет не могла скрыть удивления.

Он пожал плечами.

— Конечно. Я научился в походах. Нас тут только двое, поэтому особых трудностей с готовкой я не предвижу. А теперь располагайся.

Располагайся! Легко сказать! Они опять будут жить под одной крышей. Возьми себя в руки. Тогда была всего лишь квартира, а сейчас — целый дворец. Ты даже не увидишь его.