Страница 7 из 35
– Здравствуйте, мисс Роуз. Кстати, еще в прошлый раз хотел вам сказать: в учреждениях не стучат в дверь, так как там не полагается заниматься делами, которым можно… помешать.
Молли сконфузилась.
– Кстати, когда человек заставляет себя ждать, он крадет чужое время. Убивает его. Представляете, мисс Роуз, как это страшно – быть убийцей времени?
Молли хотелось исчезнуть. Прямо сейчас. Хоть на несколько минут – пока не отхлынет румянец от щек.
Она извинилась за опоздание. Наверное, даже тогда, когда она заставляла подружек ждать себя по двадцать минут, а молодых людей – по полчаса, Молли не извинялась так искренне.
– Ладно, будет с вас на первый раз, – усмехнулся Айсхолд и обратился к собравшимся в комнате актерам: – Ну вот, будущая звезда нашей сцены, мисс Молли Роуз. Прошу любить и жаловать.
Заулыбались.
Молли же терпеть не могла людей, в общении с которыми никогда невозможно понять, шутят они или говорят серьезно, иронизируют или делают комплимент…
Ей поочередно представили коллег. На репетиции присутствовали: красивая женщина лет на десять постарше Молли – Джулия Лансер. Высокий седой мужчина с усами – Генри Дарвей (он был очень занят оценкой ног Молли). Моложавый брюнет тоже солидного возраста – Мартин Блюберри. Симпатичный мужчина, но, очевидно, несколько прохладно относящийся к женщинам вообще. Молодой кудрявый парень, скорее всего, ровесник Молли – Том Орин. Он заговорщически подмигнул новенькой.
Молли села подальше от Айсхолда – так безопаснее – между Томом и Джулией. Том что-то нацарапал карандашом в уголке листа со своим текстом, а потом придвинул Молли: «Не обращай внимания, Айсхолд просто хочет покрасоваться в роли режиссера, великого и ужасного». Молли едва сдержала хихиканье и благодарно улыбнулась соседу.
Ставили «Мужской род, единственное число» Брикера и Ласега, забавную комедию положений, и там – всего две женские роли. Хотя… это как посмотреть. Например, Жасант, героиня Молли, очаровательная домработница – еще шесть месяцев назад носила имя Густав… Молли знала эту пьесу еще по колледжу, но слава богу, не играла в этом спектакле: слишком тяжело переламывать наработанное с одним режиссером в угоду другому. Все равно что рисовать левой рукой.
Молли порадовалась, что приехала почти в самом начале сезона: она пропустила совсем немного. Работа над пьесой шла за круглым в прямом смысле слова столом. Это был первый этап работы над спектаклем – так называемая читка текста, когда просто выстраиваются отношения между персонажами. Только потом актеры выходят на сцену, и разрабатываются мизансцены. Лишь после этого выучивается текст – уже «привязанный» к каким-то движениям и действиям.
Давно Молли не получала такого удовольствия от репетиций. То есть, конечно, она вообще давно не была на репетициях, можно почти с горечью сказать: со студенческой скамьи. Но сейчас – совсем другое. При работе над студенческими постановками всегда весело. Искристый, задорный, дружный смех молодежи звучит, почти не смолкая: ведь в компании друзей почти безразлично, над чем именно смеяться. А сейчас Молли была на службе. Среди людей старше себя и гораздо опытнее в актерском мастерстве. Немного страшно. И все равно – потрясающе весело. Молли впервые в жизни заметила, что и «взрослые» реагируют на те же шутки, что и ее сверстники, причем часто – более непосредственно и естественно. Смеются потому, что пьеса смешная, а не просто потому, что рядом – классная компания и на душе хорошо-хорошо. Молли почувствовала еще и как то, что она сидит здесь с этими фактически незнакомыми людьми и смеется вместе с ними, сближает их. Ощущать, как втягивает тебя какая-то хорошая среда, желать этого – и тут же получать… великолепно!
К тому же Молли удавалась роль. И через пару часов жизнь совсем наладилась.
А еще Молли просто купалась в теплых, ласкающих волнах мужского внимания. Согласно тексту пьесы ее героине приходилось кокетничать и с Ламаром-старшим (Генри), и с Ламаром-младшим (его играл Том). И Молли делала это с превеликим удовольствием! Причем для этого ей необязательно было даже входить в роль.
Я молода, обаятельна, мужчины обращают на меня внимание – так почему бы нет? – рассудила она. Для чего женщина рождена женщиной? Правильно, для того чтобы ощущать обожание мужчин…
Улыбалась, смеялась заливистым заразительным смехом, подпускала в реплики нарочитой небрежности, дразнила глазами, губами, обнажающимися иногда влажными белыми зубами, как бы случайно демонстрировала запястья, поправляя изящно-быстрым движением прядь волос надо лбом, слегка наклонялась вперед к партнеру…
Молли видела, как неотрывно смотрит на нее Том, и заметно было, что ему очень хочется, но никакими силами не стереть с лица широкую улыбку. Он демонстрировал просто чудеса памяти, лишь бы поменьше заглядывать в текст и ни на минуту не терять зрительного контакта с… Жасант. Нет, с Молли!
Генри Дарвей среагировал уже на самые первые «сигналы». Молли хихикала про себя, глядя, как превращается в самца павлина вроде бы адекватный взрослый человек: изменилась поза – теперь колени широко расставлены. Голос звучит громче, смех – раскатистее. Шутки, правда, получаются не очень… тонкими.
Не мой тип. Или все же мой? – гадала Молли. Не уверена, конечно, но похож на «настоящего мужчину»!
А где-то в закоулках сознания все равно подспудно присутствовала мысль: почему же вчера, с Джеральдом Стэнфордом так не получилось? Ничего не играла, не заманивала – ничего и не получила! Черт, неужели она интересна только тогда, когда подчеркивает в себе женщину?! Играет? Носит маску…
Молли закусила губу. Нет, нельзя раскисать, спектакль еще не окончен.
Джулия, явно привыкшая быть королевой на троне, на котором ее легко и естественно подвинула Молли, заметно нервничала: слишком часто меняла позы, а порой застывала с напряженным лицом, впрочем, в любой момент готовая подхватить чью-то игривую фразу.
Как актриса на сцене – хороша! Но почему же ты недоигрываешь в жизни? Ох, ну как у меня получается так быстро наживать себе врагов?! – подумала Молли. Талант, черт побери!
После репетиции оживление не утихло: занятые в спектакле бурно обсуждали характеры своих героев и их взаимоотношения. Молли отсела в уголок, чтобы никто не мешал: она заканчивала собирать свои листы и делать в них пометки относительно интонации, которую требует Айсхолд. Рядом раздался четкий, вызывающий стук каблучков Джулии. Звук затих. Молли подняла голову. На лице – самое невинное выражение. Мисс приветливость. Джулия улыбнулась.
– Молли, вы будьте поосторожнее. – Погрозила красивым пальцем с длинным ухоженным ногтем. – Генри у нас мужчина… ммм… опасный, непредсказуемый… – Улыбка. – Держите ухо востро. – Наставления давались тоном умудренной опытом старшей подруги.
Молли рассмеялась – как будто услышала невинную добрую шутку.
– Хорошо! Буду беречь себя, – взгляд искоса на Генри, потом на Тома, – и честь наших мужчин.
– В чем дело, леди? Здесь рекламируют меня, как я понимаю? – Генри возник рядом словно из воздуха и звонко чмокнул Джулию в щеку. – Всегда знал, что ты моя лучшая подруга, Джули!
Женщина улыбнулась без определенного выражения, посмотрела на Генри чересчур многозначительно: чуть откинув голову назад и слегка прищурившись – и вышла. Каблуки застучали по лестнице – нужно отдать ей должное, не быстрее, чем обычно. Все-таки владеет собой!
– Так о чем вы тут секретничали, а? – светским тоном, но не вполне в светских выражениях поинтересовался Генри. – Наверное, Джулия рассказывала, какой я опасный и коварный. Но, Молли, не верь ей! Я оклеветан! Единственное, чем я владел, – это моя честь! – Декламация сопровождалась мимикой и жестами, которые, очевидно, должны были означать трагическую смерть от горя. Генри раскатисто рассмеялся и выпрямился. – Так о чем это я?
– О, наверняка как всегда о себе! – К креслу, в котором сидела Молли, приблизился Том. – Разве великого мистера Дарвея интересует что-то еще? Хотя это не главный вопрос, так, Молли? – Том подмигнул девушке.