С тобой и без тебя

— Трепещущую в экстазе в его руках? — добавил он с сарказмом, но затем увидел, как рот Алессандры начал кривиться, и мгновенно оказался около нее, обволакивая ее теплом своих сильных рук. — Сердце мое, дорогая, — просил он. — Не обижайся. Пожалуйста. Я не должен был так поступать. Ты права. Я грубый. Эгоистичный, самонадеянный и легкомысленный грубиян. Но я люблю тебя.

— Нет, нет! — протестовала она. — Вот я люблю тебя! Только не понимаю, почему ты... почему ты...

Камерон сел на кровать и нежно усадил ее рядом.

— Но я сам не понимаю себя, — сказал он. — Ты обнаружила во мне что-то, чего ни одна женщина не смогла найти, и иногда мне самому это очень не нравится. — Он вздохнул, когда она посмотрела на него глазами, в которых появилось смущение. — Всю эту проклятую длинную неделю я скучал по тебе. Мне так хотелось быть рядом с тобой! Я до последней мелочи продумал свое возвращение, как все будет.

— Но ты вернулся домой слишком рано, — возразила Алессандра. — И не сообщил мне заранее...

— Я хотел удивить тебя.

— Но я звонила в авиакомпанию, и мне сказали, что ты еще не заказывал билет на последний рейс.

— Я и не покупал билет.

— Но как же?..

— Я купил самолет, — сказал он и пожал плечами, словно поняв, насколько невероятным должно звучать его заявление.

Алессандра уставилась на него с недоверием.

— Что ты сделал?

— Купил маленький учебный реактивный самолет, — пояснил Камерон, хотя с таким же успехом мог бы говорить по-китайски: Алессандра все равно ничего не понимала. — Это один из способов пересечь Атлантику, поскольку мне надо было поскорее попасть в Манчестер.

Ее темные глаза стали огромными как блюдца.

— Камерон, почему?

— А почему бы и нет?

— Потому что люди так просто не покупают самолеты.

— Некоторые покупают. Я купил. Мы купили, — поправился он. — Мы можем позволить себе это.

— Но...

Он упрямо покачал головой.

— Никаких «но». Это очень важно для меня, потому что я редко тебя вижу. Моя фабрика — в Манчестере. Твоя работа — в Лондоне. Ты не хочешь ничего менять...

— По-твоему, это какая-то мелочь, словно я забыла выставить бутылки из-под молока! — возразила она, нахмурившись. — Почему я должна что-то менять? Моя работа, между прочим, очень важна для меня!

— Да, Алессандра, я знаю. Ты неоднократно давала мне это понять.

— Но ты, конечно, ждешь, что я, как верная жена, тут же вскочу и прямо сейчас понесусь в Манчестер, так?

— Это не такая уж глушь, ты знаешь. И мы можем открыть рекламные агентства на севере.

Алессандра покачала головой.

— Но ни в одном я не имела бы такого разнообразного поля деятельности и такой ответственности, которые имею у Холловея. Эндрю намекнул, что в следующем году я могла бы занять должность менеджера по общим вопросам. Для этого я очень много работала, Камерон. — Она с мольбой смотрела на него. — Пожалуйста, не проси меня от всего отказаться, — закончила она ровным тоном.

— Я не буду.

— Потому что я — женщина, в которую ты влюбился, — сказала она, настойчиво ударяя себя пальцем по груди, ее темные глаза смотрели вызывающе. — В меня! Профессионала. А не в ту, кто может сдаться просто из-за любви.

— Просто? — Он вопросительно уставился на нее.

— Я хочу обещанного продвижения по службе, — упрямо проговорила Алессандра, но ее упорство было рождено опасением. Она боялась, что, если слишком легко будет во всем уступать Камерону, он может разлюбить ее.

— Понимаю, ты намерена сделать карьеру, если, конечно, Эндрю позволит. Поэтому я не буду пытаться остановить тебя. Я только прошу, чтобы он перестал называть тебя «детка». — И муж улыбнулся ей небрежной улыбкой, которая с первого дня знакомства так очаровала ее. — Любимая, давай не будем ссориться. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я купил самолет? Я думаю, он сделает нашу жизнь проще. С его помощью я смогу наконец избавиться от постоянного беспокойства и ожидания авиационных рейсов.

— И всегда знать, что я буду ждать тебя, как хорошая маленькая жена? — спросила она, сознавая, что просто портит ему настроение, но какой-то маленький демон внутри подстегивал ее.

— Я этого не говорил, — спокойно возразил он.

— Но это правда, ведь так? Если нет, то зачем эта ужасная сцена сегодня вечером? Только потому, что я пришла домой позже, чем ты ожидал?

— Я уже сказал, что распланировал мое возвращение домой до последней мелочи.

— И вино?

— И вино, — согласился он. — Полумрак... Немного тихой музыки... Банально...

— Но эффектно, — прервала она сухо. — Все условия для...

— ...обольщения, — продолжил он, и лукавый огонек вспыхнул в его глазах.

— Но это не было обольщением, не так ли, Камерон? — спокойно спросила Алессандра. Потому что теперь, когда ее чувства успокоились, ей самой было страшно вспомнить, как она реагировала на него. — Только самый обычный секс...

Его глаза сузились.

— Пожалуйста, не говори, что ты не наслаждалась, — заметил он с подозрительной мягкостью, — я чувствовал, как ты вся содрогалась подо мной...

Алессандра с достоинством встретила пристальный взгляд синих глаз.

— О, да, я наслаждалась. Да, я получила удовлетворение. И всегда получаю — если это твоя единственная оценка ситуации.

Она сделала попытку отодвинуться подальше, но он положил руку ей на плечо и очень нежно обнял.

— Нет. И поверь мне, я совсем не собирался так поступать.

— Тогда почему же все-таки поступил? — спросила она тихим голосом.

— Потому что... — Камерон покачал головой и прижал ее к себе. — Потому что ты, Алессандра, сводишь меня с ума. Разве ты не знаешь этого? Ты ошеломляешь меня. Ты возбуждаешь меня. Когда я услышал послание Эндрю на автоответчике...

Алессандра решила, что пришло время избавиться от всей этой ерунды раз и навсегда.

— Но он всегда называет меня «детка» — с того момента, как мы с ним встретились.

— Мне это не нравится. Я самовлюбленный, ревнивый муж, собственник.

— Неужели ты действительно такой? — поддразнила она его мягко, и он улыбнулся.

— С тобой да. Мне только не нравится фамильярность Эндрю. Понимаешь?

— Мне тоже она не очень по душе, — призналась Алессандра. — Я думаю, что покончу с этим.

— Не надо кончать! Просто скажи, что тебе это не нравится. — Его лицо потемнело. — Попробуй утвердить себя с ним так, как, по-моему, тебе удается делать со мной!

Алессандра почувствовала себя утомленной. Казалось, они ходили по кругу. Она кивнула.

— Ладно, я скажу ему. — Она подняла руку, чтобы убрать волосы с его лба. — Но ты должен знать, что Эндрю для меня ничего не значит, Камерон.

— Правда? — И тут его взгляд упал на предметы туалета, которые лежали на ковре шелковистой кучкой, и он сдвинул темные брови. — Тогда почему твой босс покупает тебе сексуальные платья и разговаривает с тобой как с любовницей, а не коллегой?

— Ты же не ревнуешь меня к Эндрю? — спросила она недоверчиво.

— Почему же нет? Когда ты вошла сегодня вечером — всклокоченная и с покрасневшими щеками...

— Ночь была холодной, — отметила она.

— ...в этой сексуальной ерунде, которую он купил тебе...

— Я сама все выбрала, понимаешь?

— Чтобы надеть для него? Как это можно назвать тогда, Алессандра? Подсознательное тяготение?

— О, не говори глупости!

Всего несколько минут назад Алессандра была в отчаянии от холодности Камерона, его невозмутимости, но теперь, когда он обнаружил свой истинный страстный характер, она вдруг поняла, что это ей совсем не нравится.

— Я просто объясняю тебе, что я чувствовал, — сказал Камерон, — ты ведь хотела знать.

— Продолжай, — произнесла она тихо, думая, что, возможно, было бы лучше не рыться слишком глубоко в их переживаниях. Она боялась, как бы они не открыли ящик Пандоры и потом оба глубоко сожалели об этом.

— Да, я понимаю, это действительно нелогично, — продолжил Камерон. — Но повторяю: в тебе есть что-то, совершенно сводящее меня с ума. Я представил себе, как вы с Эндрю занимаетесь любовью.