Страница 15 из 25
Амбер молола кофейные зерна, окончательно теряя спокойствие.
Финна долго не было, зато к тому времени, когда он вошел в самых старых своих черных джинсах и такой же водолазке, Амбер успела немного прийти в себя.
Она, закрыв глаза, вдыхала аромат кофе, а когда открыла их, Финн стоял рядом, глядя на нее в упор. Его зеленые глаза чуть потеплели, губы расслабились, и ей инстинктивно захотелось улыбнуться. Броситься навстречу, согреться в его руках и услышать спокойное «все будет хорошо». Но она не посмела.
Не посмела, потому что боялась услышать совсем другое.
Поэтому она налила кофе себе и Финну и взобралась на один из высоких табуретов у стойки, стараясь не смотреть на Финна. Сработало!
Он подошел сам, облокотился на табуретку напротив Амбер. Но не сказал ни слова. Обхватил двумя руками кружку и пристально вгляделся в дымящийся кофе, будто надеясь обнаружить золото в его глубине. Ей снова стало не по себе, хотя, по правде сказать, что особенного? Да, Финн сам не свой, непонятно почему. Но, охотясь на него, как кошка на птичку, делу не поможешь.
Так или иначе, она скоро узнает, в чем дело, а пока лучше забыть об опасной теме — свадьбе. Дать ему передышку. И поговорить об обычных приятных вещах. Праздничных.
Амбер отпила кофе и посмотрела на него поверх кружки.
— Ты уже пригласил гостей на новогоднюю вечеринку?
Финн молчал так долго, что она решила — он не услышал ее.
— Нет, — ответил он наконец.
— Тогда в чем дело, начинай! Люди ждут, когда ты их пригласишь.
— Да.
Такое вялое, неохотное «да»? Из его-то уст? Уму непостижимо!
Вечер накануне Нового года у Финна Фитцджералда стал своего рода традицией. Больше в течение всего года Финн ничего не устраивал. Даже пресыщенные светской жизнью особы мечтали о приглашении. Финн собирал интересных ему и просто веселых гостей. Всякий раз появлялись новые лица, а значит, каждый из этих вечеров был неповторим.
Единственное, что повторялось, — Финн всегда играл пару пьес на рояле. Когда-то, несколько лет назад, еще до того, как Амбер пришла в «Аллюр», он сымпровизировал их, находясь в добром расположении духа. Гости пришли в восторг, и так возникла традиция.
Последние две недели декабря Финн всегда находил свободную минутку и музицировал. Но в этот декабрь он не садился за инструмент.
Ни разу.
Ее осенила догадка.
— Ты вообще-то собираешься устраивать вечеринку?
— Конечно. По-моему, я тебе говорил.
У нее мгновенно пересохли губы.
— Просто я не слышала, как ты играл…
В ответ он улыбнулся этакой профессиональной улыбкой.
— И с чего ты взяла, что я не играл, скажи, пожалуйста? Может, тебя не было рядом, когда я играл?
— Оставь свой начальственный тон, Финн!
— Начальственный? — равнодушно поинтересовался он. — Знать не знал про такой.
Амбер поставила чашку дрожащей рукой.
— Мы снова спорим? — сухо спросила она. — Две перепалки за одно утро. Рекорд, ничего не скажешь!
Финн пожал плечами с совершенно отстраненным видом.
— Взрослые не всегда соглашаются друг с другом, правда? Даже те, кто живет вместе.
«Но мы же соглашались! — захотелось крикнуть ей. — Мыпочти никогда не спорили!»
И тут она увидела его глаза. Ей захотелось замолчать, убежать, возникло ощущение, что если она сейчас загонит Финна в угол, то он может… да, может…
Но, не поняв причины своего беспокойства, Амбер, презирая себя за мягкотелость, улыбнулась.
— Значит, ты музицировал? — От беспечной полуулыбки пересохшие губы чуть не треснули. — Втайне от всех? — О, в какую актрису она превратилась! Можно подумать, она взлетит от радости, если услышит в ответ «да»!
Показалось ей, или Финн в самом деле приуныл? Приуныл, потому что попытка довести ее до белого каления провалилась?
— Я не музицировал, — сдавленно пробасил он. — Не было возможности сделать это между полетами в австралийские больницы и организацией сантехнических работ.
— Тогда, может, попробуешь сегодня? — осторожно предложила Амбер. — Тебе же нравится оттачивать свои две пьесы до совершенства! Если что и движет тобой, Финн, так это стремление к совершенству!
Чашка с грохотом опустилась на стол. Амбер вздрогнула.
— Мне решать, когда садиться за рояль! — крикнул Финн. — И это будет не сегодня…
Под изумленным, потемневшим взглядом Амбер он стремительно поднялся, напрягся, будто мог упасть.
— П-почему не сегодня? — Она запнулась, слишком растерянная, чтобы ответить грубостью на грубость.
— Потому что сегодня я иду в офис!
— Но, Финн, — возразила Амбер, — ты только что жаловался, что слишком много работаешь!
— Нет, дорогая, — зло поправил он, — это ты жаловалась на мою вечную занятость. А не я.
Финн быстро вышел из кухни, не сказав больше ни слова.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Урсула, я прошу тебя… приезжай! На другом конце трубки Урсула тяжело вздохнула.
— Не получится, Амбер, повторяю еще раз. Я уезжаю на выходные.
Амбер посмотрела на свое бледное, испуганное лицо, отраженное в зеркале холла.
— Но ты же никогда зимой не уезжала на выходные!
— Знаю, — завелась сестра. — И никогда не ездила на лыжах. Не ходила на свидания. Не выщипывала брови и не завтракала в постели…
— Последнее я бы тебе не советовала, — грустно сказала Амбер.
— А мне скоро тридцать…
— Только через два года. Но женщина сама определяет, сколько ей лет! Стареть же особенно неприятно, когда будущее видится водой, быстро уходящей в песок…
— Как бы там ни было, — продолжала сестра, — я хочу наконец начать делать то, о чем всегда мечтала. И перестать запираться на замок.
— С чего это вдруг такая перемена во взглядах на жизнь?
Тишина.
— Есть причина, но лучше пока промолчу.
— Ясно. Причина — это Росс Шеридан?
— Без комментариев, — хмыкнула Урсула. — Слушай, Амбер. Мне действительно пора бежать.
— Да, да. — Амбер едва не топнула ногой. Хотя нет у нее права злиться. Никакого. Просто Урсула впервые спешила куда-то по своимделам. А раньше исключительноей нужно было срочно мчаться то туда, то сюда. А Урсула, старшая сестра, всегда находила для нее сколько угодно времени и внимания. Теперь, похоже, они поменялись местами. — Хотелось, чтобы ты пришла, — жалобно, голосом маленькой девочки протянула Амбер.
— Но зачем? — Сестра рассмеялась. — Только не говори, что я нужна тебе в качестве моральной опоры! Финн устраивает прием, ты — его невеста. Представь, сколько завистливых взглядов ты ощутишь на себе! Все женщины будут пронзать тебя насквозь своими змеиными глазами, пытаясь понять, чем же эта девчонка приворожила самого завидного лондонского холостяка!
— Этого я и сама не знаю, — уныло сказала Амбер.
— Если напрашиваешься на комплименты, то у меня не хватит времени перечислить их все, — отрезала Урсула.
— Не напрашиваюсь.
Короткая, вымученная фраза встревожила Урсулу не на шутку.
— Только начистоту, сестренка… в самом деле что-то произошло?
Это был тот самый случай, когда Амбер могла сказать: «Да. Все очень плохо». Но она взрослый человек и сама должна справляться с жизнью и ее вечными проблемами. Обращаться к старшей сестре всякий раз, когда дела идут не так, как хочется, уже нельзя. Да и что сказать Урсуле, которая, по ее смутному подозрению, до сих пор еще девственница?
Что Финн не притрагивался к ней несколько дней? Что ходит чернее тучи и при этом совершенно непредсказуем? И что она, Амбер, до смерти боится оказаться брошенной, но на эту тему она, испуганная и жалкая мышка, не осмеливается заговорить с женихом, потому что от возможного ответа ее бросает в дрожь?
Амбер собрала всю свою волю в кулак и сказала:
— Нет. Все в порядке. А что может случиться?
— Вот именно! — радостно вздохнула Урсула. — Тебе все завидуют! Из-за Финна! Желаю чудесно провести Новый год, а когда я вернусь, увидимся.