Страница 3 из 36
— Луис?! — казалось, старик сбит с толку.
— Он узнал, что ты понял, где сестра. И пошли слухи о том, что ты собираешься отомстить, поэтому он сразу же связался с матерью.
— Луис, мой верный друг! — с горьким сожалением сказал старик.
— Он переживает только за тебя. Как и мы; мы хотим оградить тебя от беды. — Голос прерывался и был резок, но в непреклонности звучало терпение. Как будто он разговаривал с капризным ребенком.
— Мама уже сказала, что мы не позволим тебе подвергать себя опасности. Смерть тети Софии была несчастным случаем, и ты должен забыть о мести.
Он говорил на греческом языке, и Тони догадалась, что они не хотят, чтобы она поняла, о чем они говорят, а она не подавала виду, что знает их язык.
— Ты не имела права посылать за Даресом, — дрожащим от гнева голосом закричал старик. — Я должен убить эту девку. Ее брат убил мою сестру, кровь за кровь!
— Это не было убийством, — сказал Дарес тем же спокойным голосом, с теми же терпеливыми интонациями.
— Тетя София выскочила на дорогу прямо перед машиной, у него не было ни малейшего шанса затормозить.
Услышав это, Тони подняла голову и вгляделась в смуглое лицо. Написанные на нем решительность и чувство собственного достоинства были, несомненно, английскими, но чрезвычайная сдержанность в чувствах и слишком твердые черты, делавшие лицо почти каменным, а также жесткость и надменность были, несомненно, атрибутами греческого происхождения.
«Его отец — англичанин, — решила она. На нее все так же не обращали внимания, и она, откинувшись на спинку стула, продолжала молчаливо наблюдать эту странную сцену. Дарес вложил в ножны кинжал и держал его в руках.
— Меня не интересует, что для тебя это несчастный случай, — сказал старик. — Что-то внутри меня говорит, что я обязан отомстить.
Его глаза горели, как два раскаленных уголька, его одержимость была ненормальной.
— Ты понимаешь, что попадешь в тюрьму?
— Нет! О, Дарес, не говори так! — закричала женщина. — Мы здесь для того, чтобы оградить отца от тюрьмы!
Не обращая внимания на ее слова, старик пожал плечами и сказал, что его приговорят на пару месяцев от силы.
— Не смеши! — в отрывистом голосе уже не было никакого терпения, никакой мягкости. — Это убийство, и оно не может быть допустимо или оправдано. Приговоры становятся строгими, и ты попадешь в тюрьму до самой своей смерти.
— Ты не испугаешь меня. Убийство из мести не рассматривается как убийство. — В первый раз, как вошли эти двое, старик посмотрел на Тони: — Я убью ее. Я поклялся — и я сделаю это.
Она вздрогнула. Этот старик был одержим дьяволом.
Она перевела взгляд на его внука. Никакого сходства, кроме роста. Старик был крестьянином из далекой деревни, где он прожил всю жизнь и где, очевидно, вендетта сохранилась в большей степени. Дарес же был высокообразован и культурен. Его мать тоже сильно отличалась от своего отца.
Ясно, что она была очень счастлива, когда вырвалась из своей деревни и вышла замуж за англичанина. Дарес посмотрел на Тони, и она ответила ему прямым взглядом. Она подумала, что он тоже мог быть безжалостным. Он не высказывал никакого сожаления о том, что произошло с ней; как и его мать, он был озабочен только стариком и тем, как уберечь того от тюрьмы. Наконец Тони не выдержала и заговорила язвительным голосом:
— Большое спасибо, что спасли меня от этого сумасшедшего!
Прямые черные брови его высокомерно приподнялись, он холодно смотрел на нее.
— Может, вы хотите уйти? Вы свободны, можете уйти, когда пожелаете.
Она задохнулась. Ни извинений, ни слов сочувствия к ней. Что за мерзкая семейка!
— Благодарю, — резко ответила она. — Буду более чем рада выйти на свежий воздух!
Она яростно вскочила, но тут же рухнула обратно, ноги отказывались держать ее.
Дарес и его мать, видно, здорово удивились, но ни один не спросил, почему она передумала.
— Я должен убить ее, — закричал старик, смотря на внука. — Я не умру, пока не отомщу.
— Отец, успокойся. Успокойся и будь разумным.
Дарес уже объяснил тебе, дорогой, что смерть твоей сестры не требует отмщения.
— Вы не сможете мне помешать, никто из вас, так что не тратьте время понапрасну.
Тони еще раз всмотрелась в лицо старика и, что было совсем не похоже на нее, почувствовала страх, увидев решительность старика. Дарес тоже встревожился. Он отрывисто заговорил:
— Мисс Фримэн, — он прервался и нахмурился. — Имя вашего брата Фримэн, насколько я помню?
Она кивнула. Он продолжил:
— Мисс Фримэн, вы должны немедленно покинуть Грецию.
Ошеломленная этим холодным приказным тоном, она молча смотрела на него, а он продолжал:
— Вы не знаете греческий, иначе поняли бы серьезность ситуации. Мой дед сильно расстроен смертью сестры и не позволит этому делу утихнуть, а поэтому вы незамедлительно должны покинуть остров.
Тони вскипела.
— Боюсь, это невозможно, — быстро сказала она, не обращая внимания на его замечание о том, что она не понимает по-гречески. — Я только что нашла работу и подписала шестимесячный контракт.
— У кого вы работаете? — спросил он и, когда она ответила, сказал: — Предоставьте все мне. Я все улажу утром, и вы сможете покинуть остров позднее — днем. Я не знаю, есть ли авиарейсы, но на материк ходит много паромов.
Гнев душил ее, когда она подняла голову и, так же, как и он, высокомерно заговорила:
— Вы что, серьезно думаете, что я вот так брошу работу и через пару часов уберусь с острова?
Он нетерпеливо вздохнул:
— Если бы вы знали моего деда, то не колебались бы ни минуты. Ради вашей же безопасности, мисс Фримэн, вы должны покинуть Крит.
— Ради моей собственной безопасности, — ответила она, — я должна пойти в полицию. — За этой угрозой последовала полная тишина. Тони никогда бы не прибегла к угрозам, но эти необычные обстоятельства заставили ее пойти на это. Дарес и его мать немного изменили тон и поведение.
— Мой совет, — наконец сказал Дарес, — покинуть остров.
— Бросить работу и улететь из-за угроз какого-то сумасшедшего? Мне это не подходит.
— Вы отказываетесь наотрез?
— Совершенно верно. А его посадят в тюрьму.
Говоря это, она так не думала. Старик был очень стар и по всему не проживет долго. Кроме того, хотя для цивилизованных людей вендетта была дикостью, а убийство непростительным, для людей же, которые живут здесь, она была частью жизни. Обычай зародился очень давно, так же, как и некоторые обряды замужества, которые сохранились в удаленных малоразвитых деревнях на востоке. Этот человек раздул вендетту до абсурдных размеров, но ясно, что его мозг поражен потерей сестры, и, руководствуясь этим, он совершенно уверен, что его долг — отомстить.
— Мисс Фримэн, — в голосе женщины прозвучали нотки отчаяния, — если вы уедете, мы компенсируем вам это.
— Нет.
Хотя Тони постепенно осознавала необходимость покинуть остров, она не могла удержаться, чтобы не заставить их хоть немного поволноваться. Просто наказать их за бессердечность.
— Я буду и здесь в абсолютной безопасности… когда схожу в полицию.
Мать с сыном быстро переглянулись. Старик тяжело опирался на стол. Он прерывисто дышал, его лицо исказилось. Тем не менее он по-английски произнес:
— Полиция не сможет тебя оберегать все время, — и, не отводя глаз от ее лица, злобно и угрожающе продолжил: — Я подожду… такое случается и в деревне, когда хотят кого-нибудь убить. Прячутся по углам, среди деревьев, а когда наступает удобный случай, убивают.
— Прекрати говорить ерунду, — сказал Дарес, гневно глядя на деда. — Вендетта — дикий пережиток.
— По-твоему, Дарес, по-твоему. Но мое поколение следует обычаям, к которым я привык, и так велит мне мое чувство долга. — Он говорил тише, контролируя себя, но в голосе звучала решимость, которая говорила о том, что он твердо уверен в своем долге. Дарес сильно нахмурился, а его мать заплакала от переживаний.
— Он сделает, — всхлипнула она. — Дарес, что нам делать? — И, не дожидаясь ответа, она повернулась к Тони: — Мисс Фримэн, назовите вашу цену, и мы заплатим… сколько бы вы ни сказали.