Обманувшие себя

— А было бы хорошо, — пробормотал Дэн себе под нос, сам того не желая.

— Смеешься?

Он покачал головой:

— Ни капельки. Может, наденешь его, пока я буду принимать ванну? А потом я выскажу тебе свое… — он осекся, встретив ее удивленный взгляд, но договорил: — …мнение.

— А с чего ты взял, что я стану слушать твое… — Меган выдержала долгую, дразнящую паузу. Удивительно, каким естественным иногда бывает флирт! — …мнение?

Дэн не смог удержать себя. Он протянул руку и дотронулся кончиком пальца до маленькой жилки, которая пульсировала на шее Меган, и был очень обрадован, когда при его прикосновении эта жилка забилась сильнее.

— Вот с чего, — спокойно ответил он. — Чувствуешь, как у тебя сердце бьется?

По-видимому, какая-то внешняя сила парализовала ее способность говорить. Она проглотила слюну.

— Я волнуюсь,

— Да, это я вижу. — Палец ласково гладил ее гладкую кожу, — Но в чем же причина этого внезапного волнения?

— Так ведь Джейк приехал! И кто тебе сказал, что волнение — внезапное?

Дэн улыбался. Он ей не верил. Все дело в том, что происходит между нею и им, и здесь совсем ни при чем актер, которого она видела только на экране. Все его инстинкты требовали, чтобы палец двинулся вниз. К груди. А потом он сожмет эту грудь в ладони и почувствует, какая она мягкая, полная, как твердеет ее кончик. Нет, он никогда не прибегал к ласке только для того, чтобы доказать женщине свою правоту.

Он взял купальный халат.

— Так что, наденешь платье? Просто для смеха.

«Для смеха!» — повторила про себя Меган, когда Дэна уже не было в комнате, а она справилась с непослушной молнией. Попробовал бы он сам втиснуться в такое платье! Тогда бы понял, много ли в этом смеха.

У платья тесный корсаж, и оно скроено таким образом, чтобы придать фигуре форму песочных часов. Талия кажется тоньше, а грудь — приподнятой, она даже чуть-чуть видна в глубоком вырезе.

Нижняя же часть, наоборот, очень широкая. Там, где ткань касается тела, она прилипает. Такой покрои подразумевает, что женщина должна отказываться от пудинга, если хочет избежать вопросов на тему: когда же будет ребенок? Впрочем, Меган — не сластена.

Зеленый шелк зашелестел, когда Меган повернулась. Вошел Дэн. Волосы у него не просохли, разгоряченная кожа слегка блестела. На нем был купальный халат. Когда он сделал шаг, Меган увидела его сильно загорелое бедро.

Она открыла рот, но то, что хотела сказать, уже испарилось из головы.

Мысль о том, что под халатом на нем ничего нет, заставила ее сердце колотиться так, словно оно вот-вот должно взорваться,

Дэн прикрыл дверь и остановился как вкопанный. Невозможно было поверить, что эта дама в вечернем платье — та же женщина, которая каждый день сидит напротив него в бесформенном балахоне и неописуемых брюках.

Он тихо ахнул, подметив эротику в контрасте изумрудного шелка и кремовой кожи. Волосы она собрала в пучок и закрепила маленькими черными заколками, блестящими и матовыми. В ушах у нее были какие-то невозможные серьги, и их фальшивый блеск оттенял чистоту кожи.

Меган почувствовала, что бледнеет под его взглядом. Что-то в выражении его глаз заставило ее почувствовать себя женщиной, женщиной с головы до пят. Причем женщиной в тревоге.

— Тебе нравится? — спросила она насколько возможно непринужденно.

— Нравится? — переспросил он, и этот ненужный вопрос царапнул горло. — Да, Меган. Если ты проводишь референдум, то я отвечаю «да».

— Как ты думаешь, это… подойдет?

— Повернись.

Она послушалась.

У Дэна пересохло во рту, когда он смотрел на развевающийся подол. Какое же сладкое искушение! Глаза ли его обманывают, или здесь совершается волшебство? Он привык считать телосложение Меган «нормальным», а оказалось, что под ее повседневной одеждой скрывается тело, способное заставить мужчину позабыть обо всем на свете.

Меган тщетно дожидалась комплимента, но Дэн не нарушал молчания.

— Так что?

Она повернулась к нему лицом, но слова недовольства так и не сорвались с ее губ, когда она увидела волчий голод в его глазах.

— Что, Меган?

— Ты так и не сказал, что думаешь.

— А зачем говорить? Ты же видишь мою реакцию.

— Так мне идти в нем?

— Да, по-моему, ты просто обязана выйти в нем. Почему же нет? — Он улыбнулся, но не стал приближаться, чтобы кровяное давление не поднялось выше критической отметки. — В присутствии Джейка следует ожидать представления на подиуме. Помоги его провести!

— Что я должна делать?

— Ничего. Само твое появление уже будет гвоздем программы. Знаешь, эффект Золушки лично мне кажется обаятельным.

— Я настолько изменилась?

— Ты сама знаешь, что да.

Возможно, стоило бы надеть черное платье, не рисковать, но у нее не было ни малейшего желания следовать такой тактике. В этот вечер она не будет деревенской замухрышкой с костлявыми коленками. Сегодня она — сирена, соблазнительница, роковая женщина!

— Повернись еще раз, — медленно проговорил Дэн.

— Мне кажется, ты спину уже видел.

— Видел, — усмехнулся он. — Я хочу переодеться и вместе с тем пощадить твои чувства.

Меган быстро отвернулась. И прислушалась к шелесту шелка (трусы?), тонкого батиста (рубашка?), к более грубому шуршанию (брюки?). Она проглотила слюну, так как в горле у нее внезапно запершило.

— Теперь можно смотреть, — послышался голос. — Я уже в пристойном виде.

Ха-ха! Если можно назвать пристойным вид мужчины, который сидит на двуспальной кровати и натягивает черный шелковый носок на длинную, изящную ступню!

— Сейчас завяжу галстук, и мы чего-нибудь выпьем перед ужином. — Он надел ботинки и поднялся. — Или ты хочешь сама завязать мне галстук?

— Думаю, у тебя больше опыта, — ласково возразила Меган, сознавая, что завязывать мужчине галстук — это значит оказаться ближе к нему, чем было бы разумно; да можно и не справиться с задачей, если у тебя дрожат руки.

Они оказались первыми у бассейна, где горели оранжевым и желтым светом фонарики, привязанные к ветвям деревьев блестящими зелеными ленточками.

Их свет отражался в воде, придавая бассейну что-то декадентское. Вдоль бортика бассейна горели яркие свечи.

Большой стол на террасе был накрыт на восемь персон. Фарфор, серебро, подсвечники поблескивали в приглушенном свете свечей.

— Как красиво! — вздохнула Меган.

Дэн удивился той радости, которую ему принесло ее восхищение. В ней нет ни капли пресыщенного цинизма, думал он, глядя на ее полные, подведенные малиновой помадой губы. И сама она поразительно красива. Никогда он не видел у нее яркой помады. Казалось, яркие цвета чужды ей, но Дэн не мог не признать, что новая помада преобразила Меган так, как он не мог бы и помыслить несколько дней назад.

Меган показалась ему невыносимо сексуальной.

— Давай прогуляемся, пока никого нет, — предложил Дэн и повернул голову на звук приближающихся шагов. — О, смотри, вот и Джейк!

Меган вздрогнула при виде высокого мужчины, движущегося к ним.

— Помоги! — отчаянно зашептала она. — Что я ему скажу?

— Расслабься. Будь просто собой.

— Как?

— Меган, пусть Джейк знаменитый актер, все равно он такой же человек, как ты или я.

— Эй, что вы прячетесь? — раздался мгновенно узнаваемый голос.

Джейк Хэддон быстро пересек лужайку и подошел к ним. Теперь Меган увидела своими глазами, как может выглядеть вблизи звезда Голливуда. Она удивленно моргнула: Хэддон оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. Очень высокий, костлявый; очевидно, он не придавал никакого значения ни моде, ни торжественности момента. Мешковатые вельветовые брюки казались слишком теплыми для такого вечера, и из них сзади выбилась рубашка. Волосы у него жесткие и непослушные. Но в его глаза нельзя не взглянуть в первую очередь: они яркие, голубые, Ничего столь же голубого Меган не видела никогда в жизни.

Хэддон остановился и с интересом взглянул на Меган. Вроде бы она ему понравилась.