Обманувшие себя

— Да, издеваюсь! Сколько комплектов ночного белья взял бы ты, выезжая на две ночи?

— Я тебе уже сказал, что не ношу пижам, — серьезно проговорил Дэн. — Вот так. Мы условились, что будем вести себя достойно в этом доме. Так как насчет девственности?

Она изумилась тому, что у него хватает наглости вторично задать этот вопрос. Но в то же время ее скорее восхищала, чем возмущала его откровенность.

— Насчет девственности? — угрюмо переспросила она. — Мне, между прочим, двадцать пять лет. Так что я, естественно, не девственница. А ты?

Дэн делано рассмеялся:

— Переходишь к оскорблениям?

— Не в большей степени, чем ты. — Меган посмотрела ему прямо в глаза. — Странно, что ты — в твоем возрасте! — находишь оскорбительным вопрос, который не постеснялся задать мне. Мы же в равном положении, верно?

Он посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом, и тень улыбки тронула его губы.

— Если ты стремишься к равенству, тогда нам следовало бы бросить монетку, чтобы решить, кто первый принимает ванну. А то и одновременно… — Он с улыбкой взглянул на свою мыльницу. — Как ты полагаешь?

Но ответа дожидаться не стал — вышел из комнаты.

Войдя в ванную комнату, он поймал себя на том, что зациклился на вопросе: много ли у нее было любовников? И сказал себе, что ему нет до этого дела.

К сожалению, его мать все еще стойко сопротивлялась предложениям об установке душа. Поэтому, чтобы не компрометировать себя окончательно, он принял единственно верное решение: лег в холодную ванну.

Весь покрытый мурашками, Дэн вошел в спальню и увидел, что Меган погасила свет.

Он тихо прикрыл за собой дверь и постоял несколько мгновений, привыкая к темноте, затем подошел к кровати. Сквозь щедро украшенные кружевами шторы Дэн мог угадать очертания тела Меган. Как он с горечью увидел, она плотно закуталась в шелковое одеяло. Он различал ее профиль на белом фоне подушки. Она вся такая чистая, милая, влекущая. Дэн ощутил уже знакомое тупое нытье в теле. Он взял пару одеял, тихо скользнул в постель и устроился рядом с Меган. Она почувствовала, как просела кровать под тяжестью его тела, и сделала над собой усилие, чтобы ровно дышать. Затем с легким стоном повернулась на спину и вытянула руки вдоль тела.

— Все в порядке. Я знаю, что ты не спишь, — произнес с соседней подушки довольный голос.

Теперь Меган уже не находила чего-то особенно интимного в распаковывании вещей. По-настоящему интимно теплое дыхание Дэна, согревающее ее щеку и подбородок…

Она лежала неподвижно и молчала.

— Меган!

— Что такое?

Она рывком села и включила лампу на прикроватном столике. Ее взору открылся обнаженный торс Дэна.

— Я, кажется, просила тебя надеть что-нибудь, — прошипела она. — Как ты смеешь ложиться голым?!

— Тсс! Перебудишь весь дом! — Его глаза сверкнули, когда он откинул одеяло, и Меган убедилась, что правила скромности соблюдены: на нем были шелковые фиолетовые спортивные трусы, прикрывающие бедра примерно на треть. — Видишь?

Меган быстро зажмурилась. К несчастью, она увидела больше, чем ей следовало видеть.

Это простой рефлекс? Или дело все-таки в ней?

— Меган!

Она отвернулась и заговорила почти в подушку, поэтому голос ее звучал глухо:

— Никаких «Меган»! Я тебе не Катрина, чтобы сходить с ума от одного взгляда серых глаз!

А то ему это неизвестно!

Дэн усмехнулся, завернулся в одеяло, и долгая ночь началась.

Прикосновение, легкое, как ветерок, как шепот, но, тем не менее, прикосновение.

Меган пошевелилась и сонно потянулась. Что-то тронуло ее волосы и извлекло из глубин подсознания некое эротическое воспоминание. Она поерзала, повернулась на бок, вытянула руку, ее пальцы встретили теплую шелковистую кожу и властно сжались, а голова устроилась на чем-то живом и теплом.

Дэн всматривался в ночную тьму. Белизна щеки, покоящейся на его груди, завораживала. Он видел, как блестят приоткрытые губы, бессознательно призывающие его. Его охватило желание, смешанное с чувством вины.

Да, во всем виноват он.

Он проснулся посреди ночи и обнаружил, что во сне придвинулся вплотную к Меган, а его пальцы зарылись в ее шелковые волосы. Она задвигалась под покрывалом, прижимаясь к нему. А он, вместо того чтобы откатиться на край кровати, позволил ей прижаться…

Он задумался, насколько это опасно. Ей ничто не грозит, раз она завернулась в покрывало. Хочет устроиться поудобнее, только и всего. Животный инстинкт: очень естественно тянуться к теплу и к другому живому существу в ночной темноте.

Дэн даже сумел убедить себя, что нет ничего плохого в том, что ее пальцы с силой сжимают его плечо.

И нет ничего страшного в том, что ее голова легла ему на грудь, а мягкие волосы рассыпались, напоминая какое-то черное блестящее знамя.

Он пошевелился только раз, когда его охватил первый мощный приступ желания.

Она не проснулась? Нет, не проснулась даже тогда, когда его пульс катастрофически участился. И ее голова все так же лежала на его сердце. Неужели его удары не отдаются у нее в ушах?

Только для того, чтобы отвлечься, Дэн отбросил прядь ее волос, прилипших к губам, и прядь как будто сама собой намоталась на его палец. И, сам того не сознавая, он позволил этим роскошным волосам рассыпаться по его рукам.

Дэн знал, что нужно остановиться. Оттолкнуть ее. Во всяком случае, разбудить.

— Меган, — прошептал он.

Посреди сладчайшего сновидения в жизни Меган услышала низкий глубокий голос, от которого что-то внутри ее стало таять. Она слегка повернула голову, и ее губы потерлись о нежную кожу. Тепло, жизнь… влечение, соблазн. Она слышала теперь глухой стук его сердца.

Меган подняла голову в то самое мгновение, когда Дэн сдался перед искушением и склонился, чтобы поцеловать ее. Когда их губы соприкоснулись, наступило пробуждение. Меган мгновенно вспомнила, где она находится и с кем.

Еще не поздно его остановить.

Но ночь защищала ее, одновременно сводя с ума, и Меган не остановила Дэна. Нет, она обвила руками его шею и притянула к себе. Еще ближе. Дэн со стоном впился в мягкие губы и почувствовал под ладонями ее тело, закутанное в покрывало.

Дикий приступ необузданной страсти накрыл Дэна. Он с усилием оторвался от Меган, и она увидела, как блестят в темноте его глаза.

— Нет, так нельзя.

В течение одной безумной секунды она силилась расшифровать смысл его слов.

— Что нельзя? — спросила она растерянно.

— Спать в одной кровати таким образом! — прохрипел Дэн и вскочил как ошпаренный. — Когда я согласился на это, у меня не было головы!

Сквозь полуопущенные ресницы она видела, как он собрал одеяла в охапку и понес их к шезлонгу.

— Я только хотела, чтобы ты нормально выспался. Тогда это показалось разумным.

— Разумным? — Дэн с размаху сел и почувствовал неприятный укол старых пружин. — Это настолько же разумно, как и вся наша затея! — гаркнул он, думая о том, что в результате этого спектакля не решит никаких проблем, а только осложнит себе жизнь. — Уедем в воскресенье, — добавил он и закрыл глаза, уже не надеясь заснуть.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Меган казалось, что она лежала без сна долгие часы, прислушиваясь к дыханию Дэна и думая о том, не имитирует ли он спокойствие, как раньше имитировала она сама.

Вначале Меган прибегла к испытанным способам заснуть, таким, как счет овец. Когда все это не помогло, стала считать от тысячи в обратном порядке, Где-то около двухсот сорока она погрузилась в беспокойный сон.

Когда она проснулась, в комнате было еще довольно темно, но, возможно, виной тому были тяжелые бархатные шторы, не пропускавшие солнечный свет. Взглянув на часы, она поразилась: одиннадцатый час!

Меган протерла глаза и отбросила покрывало, глядя на Дэна. Он даже не шелохнулся. Очень осторожно, чтобы не разбудить его, она подошла к шезлонгу.

Дэн лежал на боку, подложив ладонь под всклокоченную голову. Его длинные ресницы отбрасывали тень на щеки. Во сне его лицо казалось моложе. И мягче. Нежное, сексуальное. Созданное для поцелуев.