Обманувшие себя

А где же ее вещи? Она с воинственным видом повернулась к Дэну:

— Где мой чемодан?

— Наверху, в твоей комнате.

— Ха-ха! В нашей комнате, ты хочешь сказать? Как ни смешно, но этот пункт договора выпал у меня из памяти.

В отдалении кто-то с грохотом передвинул стул. Дэн мрачно посмотрел в ту сторону.

— Меган, идем наверх.

— Нет. По крайней мере, до тех пор, пока не придем к взаимоприемлемому соглашению относительно устройства на ночь.

— Послушай, я понимаю твое беспокойство… — начал он. — Но мне не хотелось бы вести разговор такого рода здесь, где аудитория ловит каждое наше слово.

Меган посмотрела на него с вызовом:

— Охотно верю!

Дэн глубоко вздохнул, напоминая себе о необходимости сохранять хладнокровие.

— Меган, — тихо заговорил он, — если весь смысл твоего пребывания здесь состоит в том, чтобы создать иллюзию горячей любви между нами…

— Это верно, — согласилась она.

Какой же сумасшедшей она была, когда пошла на все это!

— Тогда не лучше ли выйти из игры, раз нас в любой момент могут застать за перепалкой насчет того, где мы проведем всего две ночи?

— Вовсе не обязательно. Могу же я свято блюсти свою чистоту? — сказала Меган елейным голосом. — Может такое быть?

Глаза Дэна вспыхнули.

— Вполне. Но в этом случае ты борешься со своей совестью, а не злишься.

Меган непонимающе смотрела на него.

— И я советую тебе приберечь свое отвращение до той минуты, когда мы окажемся наверху, — жестко добавил Дэн. — Давай немедленно туда и отправимся. Пока Катрина не поинтересовалась, почему тебя настолько пугает перспектива провести со мной ночь.

Меган решила, что здесь он прав; поэтому ей ничего не оставалось, кроме как последовать за Дэном вверх по величественной лестнице.

Она представила себе бесчисленных женщин, которые поднимались по этим ступеням на протяжении столетий, представила их шелковые платья, отделанные кружевами юбки, грациозно шуршащие по полу при каждом шаге. И она оказалась в их ряду — в вульгарных желтых брюках и туфлях на резиновой подошве!

Когда Меган с Дэном достигли второго этажа, перед ними предстал большой бронзовый бюст мальчика на мраморном постаменте. Наверное, в любом другом месте он показался бы нелепым, но с этими просторными залами и высокими потолками гармонировал идеально.

Меган задержалась возле бюста. Несомненно, ей знакома эта упрямая линия подбородка. Да и характерный нос, и глаза под густыми ресницами…

— А это кто?

Дэн с подозрением взглянул на нее.

— Это я.

— Я так и подумала. — Она улыбнулась при мысли о том, насколько, должно быть, невыносимо было для мальчишки неподвижно сидеть долгие часы, позируя скульптору. — Дэн, а ты был очень мил в детстве!

Уже много лет никто его вот так не поддразнивал. Во всяком случае, так весело, без всякой задней мысли. Поддразнивание всегда являлось частью прелюдии к любовным играм. А по поведению Меган предельно ясно, что меньше всего она думает о сексе, гладя бронзовый костюм. Она словно стирает с него пыль!

— Сюда, — тихо проговорил он, указывая на ведущий налево коридор, — Наша спальня там.

В этом коридоре на стенах тоже были развешаны портреты, и Меган на ходу разглядывала их. Неожиданно коридор еще раз повернул влево. Вот так лабиринт! Наконец они остановились перед массивной деревянной дверью.

Дэн слышал, как она затаила дыхание, а потом оно участилось. И его собственное сердце забилось сильнее, когда он толчком распахнул дверь. Его охватил слепящий огонь желания, и он отчаянно тряхнул головой. Это же безумие! Он обратился к Меган с просьбой принять участие в осуществлении их совместного замысла именно потому, что она его не привлекает! Так откуда же тогда испытанное им за ужином воздействие ее взгляда? И откуда ощущение грозящей опасности?

— Вот наша комната, — объявил он деревянным голосом.

Меган нервничала не меньше, чем юная девственница перед первой брачной ночью. Но, увидев, что ее ожидает, овладела собой. Ибо спальня, как и весь дом, представляла собой нечто такое, чего ранее Меган видеть не приходилось. Она тут же забыла — во всяком случае, на миг — о своем ужасе перед грядущей ночью, настолько была ошарашена открывшимся ее взору великолепием.

В помещении царила колоссальных размеров кровать, прикрытая с четырех сторон занавесями из золотого шелка и зеленого бархата. Все стены были полностью покрыты гобеленами, изображавшими по большей части полногрудых женщин в прозрачных платьях; они играли на разнообразных музыкальных инструментах или держали в руках виноградные грозди.

— Это твоя бывшая спальня? — в изумлении выдохнула она.

Дэн рассмеялся и захлопнул дверь.

— Да что ты! Детям запрещалось даже приближаться к этому крылу. Она называется «Спальней зеленого бархата».

Чересчур быстрым шагом Меган подошла к окну и всмотрелась в уже сгустившуюся ночную тьму. Разглядеть она смогла только уродливые тени деревьев да серебряное отражение луны во рву с водой. Она постояла у окна несколько минут, чтобы успокоиться. А когда нашла в себе силы вновь повернуться к Дэну лицом, то произнесла:

— Знаешь, Дэн, наш спектакль подействовал совсем не так, как я рассчитывала.

— Знаю.

Ее удивило его смирение.

— Почему ты не возразил, когда твой брат сказал тебе об одной комнате на двоих?

— А что бы я мог сказать? — возразил он. — Что мы не хотим быть вместе? Что планируем дождаться свадьбы?

— А почему бы и нет?

— Да потому что Адам не поверил бы, — без обиняков ответил Дэн.

— Неужели? — дерзко бросила Меган. — Разве ты спишь со всеми женщинами, с какими встречаешься?

— Не глупи, Меган. Не так уж много у меня романов, — улыбнулся Дэн, сознавая, что раздражение Меган постепенно переходит в ярость.

— Переспи ты хоть со всеми женщинами на планете, меня это не касается!

— Ничего нет странного в том, что Адам решил отвести ним общую комнату, — примирительно сказал Дэн. — Скорее всего, он просто не знал, как поступить. Понимаешь ли, я никогда еще не приводил сюда женщин.

Меган вытаращила глаза.

— Что-о? Никогда?

— Вот именно — никогда. — Дэн улыбнулся: его позабавило ее крайнее изумление.

— Почему же?

— Потому что это наш родовой дом, и притом он уникален, Я же говорил тебе: стоит показать женщине такой дом, как она чует исходящий от тебя запах долларов. Да и зачем мне приводить сюда женщину? Чтобы создать у нее ложное впечатление о том, как много она для меня значит?

— Да, ты прав, вероятно, — помолчав, согласилась Меган.

— Следовательно, мой брат сразу сделал для себя определенные выводы относительно того, что значишь для меня ты. Если я скажу ему, что мы с тобой…

— Просто добрые друзья? — язвительно вставила Меган.

Он и хотел сказать — «друзья», но вовремя понял, что они с Меган вообще не были друзьями. Они — коллеги. Да и это определение страдает неточностью.

— Если бы я объяснил ему, что ты — моя подчиненная по работе и между нами нет никакой так называемой «связи», это сразу бы отразилось на его отношении к тебе. Иначе быть не может. Адам — не лучший в мире актер.

— То есть — в отличие от его брата?

— Меган, к чему ты клонишь?

— Нечего смотреть на меня большими невинными глазами! Я имею в виду твой поцелуй!

— А что тебя не устраивает?

— Тебе прекрасно известно, что меня устроило все!

Дэн усмехнулся.

— Ну, слава тебе господи! А то я вдруг подумал, что мне изменило мастерство. И что тебе не понравилось?

— Сейчас мне это не нравится. — Она резко вскинула руки. — Зачем тебе понадобилось хватать меня и целовать?

— Мне казалось, это совершенно очевидно, стоит только сложить два и два. Ты уже открыла рот, чтобы прокричать о том, насколько тебя пугает перспектива провести ночь в одной комнате со мной. А тогда наша игра немедленно пошла бы насмарку, правда?

С такой логикой нельзя было не согласиться.