Кембриджский затворник

— Боже мой, это она играла куклу Ролли в передаче «Детям пора за стол»?

Сэм усмехнулся:

— По-моему, вы слишком молоды, чтобы помнить.

— Но это же телевизионная классика! Сейчас очень часто показывают старые черно-белые ленты, я их люблю смотреть. И не только я. Между прочим, все знают наизусть песенку Ролли из «Детям пора за стол» — и дети, и взрослые. Я решила: праздничный торт должен быть с куклой Ролли — это решено, и обсуждать не будем!

Господи, как заразительна ее улыбка! — подумал Сэм.

— Интересная идея, но как ее воплотить в жизнь? На местной кондитерской фабрике вряд ли смогут приготовить куклу. Разве что вы сделаете рисунок. Слишком уж давно это было.

— Вы, наверное, правы. — Фрэн поправила прическу. — Я сделаю эту куклу сама. Когда ваша мама приедет?

— Завтра днем, часов в двенадцать.

— Времени мало, конечно, но я успею.

Тяжелый джип, не спеша преодолев последние метры гравийной дорожки, остановился у парадного входа. Фрэн ощущала одновременно и радостное возбуждение, и какой-то неосознанный страх.

Одежда, в которой она всегда чувствовала себя уверенно и которая была хотя и не новая, но высокого качества, сейчас не удовлетворяла Фрэн, не нравилась ей. Она чувствовала себя стесненной. Как крыса в капкане — в этом свитере с высоким воротником, подпирающим подбородок. Дурацкие брюки царапают ноги. Прическа какая-то тугая, тянет. Хотелось вытащить все шпильки и помотать головой, чтобы лоснящиеся черные волосы упали на плечи волнистым каскадом.

— Ну вот и приехали! — Сэм повернулся к ней и увидел раскрасневшиеся щеки, смущенное лицо. Отчего бы это? Может, сексуальное возбуждение? Как и у него…

— Вы всегда зачесываете волосы наверх? — спросил он ни с того ни с сего.

— А что? Вам не нравится?

Глупо, наверное, но ему хотелось ответить именно так — да, не нравится. Объяснить, что он не будет спать ночами, пока не почувствует, как се шелковистые волосы касаются его голой груди.

— Я думаю, лучше будет, если распустить, — сказал он вслух.

Какое ей дело до мнения Сэма? Но почему-то пальцы Фрэн сами собой коснулись одной из шпилек на затылке.

— Значит, вы не одобряете мою прическу?

— Не очень.

— Ну, продолжайте, что вам еще не нравится? Нос, может быть, или подбородок?

«Не спрашивай его больше ни о чем, Фрэн!» — прикрикнула она на себя. Сэм помедлил с ответом.

— Да нет, только прическа. Распущенные волосы очень красивы. Когда женщина распускает волосы, это символизирует, что все запреты сняты.

Сэм не понимал, что с ним происходит. Еще немного, и он при ней не сможет вылезти из машины. Тогда Фрэн действительно поверит словам Рози, что он кобель и в голове у него один секс.

— Давайте зайдем в дом, — сказал он изменившимся голосом. — Я покажу вашу комнату.

Фрэн ощупью нашла ручку, открыла дверцу и неловко выпрыгнула из машины. Она старалась не думать о том, что сказал Сэм. Все понятно. Игнорировать сильное сексуальное влечение, которое было между ними, считать, что этого нет и не может быть, — глупо. Как все-таки здорово, что его мать приезжает завтра! С ней будет спокойнее.

Комната с низким потолком была обставлена по-деревенски. Чтобы войти, приходилось наклонять голову. К тому же спальня располагалась на первом этаже.

— Я подумал, что лучше будет, если ближе к кухне.

— Ну что ж, правильное решение.

Сэм нахмурился. Он воспринял ее слова как стремление находиться подальше от него, чем дальше, тем лучше.

— Я поселю мать в самую большую гостевую комнату, а сестер — в две другие. Остается одна спальня, для меня. — Он сделал над собой усилие, чтобы голос звучал ровно, без сексуальных ноток. — Не хочется мне перебираться из собственной кровати, пусть даже на два дня.

Он ничего больше не сказал, но ей стало ясно, как будто он прокричал во все горло: у нес есть выбор, где спать…

Симпатичная это была комната. Простая. Беленый потолок, мебель темного дерева. На стене несколько вышивок в рамке. Над изголовьем кровати — вышивка побольше, изображающая подсолнухи.

Фрэн начала вытаскивать из сумки одежду, аккуратно раскладывать белье в отделениях платяного шкафа.

Что же с ней такое происходит? Она в долгу у Сэма, поэтому и приехала сюда. Он явно старается показать ей, что не очень-то сексуально озабочен. Так почему же все, что они говорят, звучит так, будто они ждут не дождутся, как бы прыгнуть в объятия друг другу, сорвать одежду… Неужели это то самое, что называют животным инстинктом?

Пока она раскладывала вещи по полкам, Сэм готовил на кухне чай. Зазвонил телефон, и он с облегчением снял трубку, чтобы оторваться от кухонных дел, а заодно и от непроизвольного подглядывания за Фрэн, особенно когда она нагибалась.

— Алло!

— Привет, Сэм! — послышался поставленный голос. — Это ты? — Звонила Мэдди, младшая сестра. Актриса, как и мать. Все называют ее Мадлен Лок-харт, не иначе.

— Конечно, я! Кто же еще? Я здесь живу. Кто, кроме меня, может взять трубку?

Мэдди говорила так тихо, почти шепотом, что ничего нельзя было разобрать. «Мммммммм… нгггптг… мммммм…»

— Мама с тобой? Рядом с телефоном? — Нет.

— Так говори нормально! Почему ты шепчешь? Я ничего нс могу понять. Что случилось?!

— Ничего нс случилось! Я звоню, чтобы узнать, где мы встречаемся на день рождения мамы. Ты такой скрытный, никому ничего не говоришь. К чему весь этот туман?

— Ну-у-у… я хочу устроить… домашний день рождения, — проговорил он неуверенным голосом. — Посидим у меня дома.

— У тебя дома?! — взвизгнула вдруг Мэдди в полный голос. — Ты имеешь в виду, не в ресторане?!

— А что плохого? Дома чувствуешь себя гораздо свободнее.

— О-о-о, Сэм, ты такой легкомысленный! Сам ведь даже яйцо нс сможешь сварить, не говоря уж о чем-то еще. Как ты живешь так долго один, я не понимаю.

— Я см простую пищу. Впрочем, не знаю… Может, я действительно легкомысленный! Мне хочется дома.

— Что с тобой вообще происходит в последнее время? — требовательным голосом спросила Мэдди. — То ты все один и один, а то вдруг начинаешь устраивать банкеты по каждому поводу!

— Не по каждому поводу, а небольшое семейное торжество по случаю дня рождения моей мамы, — спокойно возразил Сэм. — Не надо записывать меня в гильдию устроителей помпезных праздников!

— А как же знаменитый бал на День святого Валентина? О нем писали все газеты, во всех подробностях. Мои знакомые читали эти заметки и интервью, вырывая друг у друга из рук, а потом задавали нам с сестрой и маме миллион уточняющих вопросов. Мы, правда, не знали, что отвечать. Ты, между прочим, не пригласил на этот пышный бал ни одну из своих сестер!

— А вы с Мэри? Вы меня когда-нибудь приглашаете? — спросил он.

— Нет. Потому что мы сыты по горло твоими убедительными отказами! Так что же такое произошло, что превратило тебя из отшельника в суперкомпанейского парня, который теперь жить не может без тусовок?

— Все не так просто…

— Держу пари, что здесь не обошлось без женщины!

— Ничего подобного.

— Голову даю на отсечение, так оно и есть!

— Мэдди! — строгим голосом сказал Сэм. — Ты зачем мне позвонила?

— Я хотела узнать, одевать нам маму в дорогу по-вечернему? Или просто сложить се платья в чемодан? Что ей сказать?

— Скажи, что я готовлю для нес праздничный ужин.

— А ты действительно готовишь праздничный ужин?

— Да, готовлю, — улыбнулся он сам себе и положил трубку.

Стоя в дверном проеме, Фрэн покашляла, чтобы напомнить о себе. Она успела снять коричневый пиджак и чуть изменить прическу: теперь на голове был тугой, волосок к волоску, узел.

Как учительница, сейчас диктант будет диктовать, подумал Сэм.

— Так это вы готовите праздничный ужин? — удивленно подняв брови, спросила Фрэн. — Не я, а вы?

Сэм молча помешивал чай. Она все слышала. Волосы не распустила, однако выглядит привлекательно. И румянец, и эти глаза с искорками. Выпуклости везде, где положено. Затащить бы ее в постель…