Истинные мотивы

Лицо Дрю становилось все мрачнее и мрачнее. Вид у него был угрожающий.

— Предполагается, что ты предъявишь доказательства? Мне подписать заявление, подтверждающее, что ты больше не девственница?

— Это для тебя обычное дело? — мягко спросила она.

— Не спрашивай меня. Меня еще никогда не втягивали в ритуал лишения девственности! Ты подыскивала себе подходящего партнера задолго до нашей встречи? Или этот план — недавний плод твоей воспаленной фантазии?

Ева прищурилась. Ритуал лишения девственности! Вот теперь последняя деталь встала на свое место в этой невероятной мозаике. Он действительно думал, что она переспала с ним, чтобы потерять девственность, а потом стать подружкой Тео! Это была самая сумасшедшая идея, которую она когда-нибудь слышала!

Вообще-то она постоянно сомневалась, что Дрю безропотно проглотил ее фальшивую любовную историю. Еве всегда казалось, что она несколько слабовата для такого искушенного в подобных вопросах человека, как Дрю.

— Я не люблю Тео. — Она слишком долго пятнала честное имя бедняги. «Пора остановиться», — решила Ева, ощущая груз своей вины.

— Тогда почему же ты говорила, что он твой приятель?

«Ну, Ева, давай же, почему бы тебе не сказать ему все прямо сейчас?» — мысленно издевалась она над собой. Она сделала глубокий вдох. Нет, она была еще не готова к этому.

— Ты хотел считать меня подружкой Тео, чтобы получить удовольствие, доказывая всем, что можешь увести меня от него! — перешла в наступление Ева. Возможно, это было как раз то, что заставляло действовать стандартного мужчину. А Дрю внутренне был почти такой же, как все. Чем больше она думала об этом, тем разумнее ей казалась эта идея. — А с какой бы еще стати ты был так настойчив? Если бы я торопилась использовать твое тело, ты думаешь, я бы так долго не уступала?

Он вытер рукой лицо. Ева заметила проблеск неуверенности в его глазах.

— Тогда почему ты позволяла мне думать… — Его брови вытянулись в одну линию. — Ты даже не попыталась все мне рассказать. Ведь знала: я думал, ты живешь с Тео.

— Может быть, я считала, что моя сексуальная жизнь или, вернее, ее отсутствие — это не твое дело. Вообще-то я не хотела растягивать это надолго, — со вздохом призналась Ева. Она подтянула колени к подбородку и накрыла их простыней. — В первый раз я решила, что мы больше не встретимся, и выдумала образ приятеля в качестве защиты. Ты смотрел на меня свысока… твое превосходство и заставило меня пойти на это, — напомнила она. — Тео — старый друг нашей семьи. Он знал моих родителей по университету. — Ее мама читала лекции на художественном факультете, а папа преподавал социологию. — И, ради всего святого, он крестный отец Ника!

Она явно была права, но Дрю не мог избавиться от чувства недоверия. Он изо всех сил старался скрыть нахлынувшую на него волну унижения. Он вел себя как ревнивый молокосос. Он полностью погрузился в размышления над этой постыдной сценой, — сценой, которая, по его мнению, навсегда останется в его памяти.

— Ну а потом?.. — спросил он.

Внешне Ева встретила его взгляд спокойно, но внутри нее бушевали страсти. На его же лице было написано полное отсутствие интереса к теме разговора. Но она все-таки продолжила:

— А потом я узнала о Лотти, о том, что ты все еще любишь ее. — Она сделала паузу — специально, чтобы он успел опровергнуть ее слова. Его молчание как нож пронзило ее сердце. — Я не хотела стать твоим последним мимолетным увлечением перед тем, как ты вернешься к Лотти. Я не могла скрывать тот факт, что находила тебя привлекательным, но и не хотела, чтобы ты догадался, что я влюбилась в тебя.

Ева нисколько не жалела, что во всем призналась ему. Как бы она жила дальше, бесконечно притворяясь? Она почувствовала глубокое облегчение. Теперь можно забыть о кокетстве, считавшемся необходимым в таких случаях: это абсолютно не соответствовало ее натуре. Она привыкла говорить все прямо в лицо. И к черту достоинство. Не было ничего благородного в том, что она запуталась в паутине глупой лжи.

— Что ты сказала? — Его вопрос нарушил тишину, наступившую после ее шокирующего признания.

«И какого черта меня тянет к женщинам, которые, подобно мне, умеют отделять любовь от сексуального удовлетворения? А все потому, что я хотел именно эту женщину, и я мечтал о том, чтобы это повторилось снова», — размышлял он.

— Думаю, достаточно унизительно сказать это и один раз, — сухо ответила она.

Ева никак не ожидала, что услышит отголосок своего признания, по крайней мере вне собственных фантазий. Дрю реагировал на все так, как она и не предполагала. Из него словно высосали все соки.

— Я не знал.

— Я сама недавно узнала это, — искренне призналась она. — Не беспокойся. Я не стану преследовать тебя.

— Если уж я о ком и беспокоюсь, то только о тебе! Яникогда бы не воспользовался… — вскричал он. Какая бы еще женщина оставила себя безо всякой защиты перед оскорблениями? Ответом на этот вопрос были ее искренность и прямота, так часто приносящие ей боль, но делающие Еву совершенно отличной от всех женщин, с которыми он когда-либо встречался. Именно поэтому его так тянуло к ней.

Внезапно ему захотелось положительно ответить на ее признание. Но колебания продолжались лишь краткий миг, а затем он со злостью отогнал от себя эту мысль. Ведь он уже знал, что может случиться, когда человек влюбляется. Нет, ему достаточно секса безо всяких премудростей — химии, если так приятнее называть это.

— Ну что ж, полагаю, так лучше. Несколько минут назад я воспользовалась тобой. — Она вздохнула. — Давай будем считать, что я просто набиралась опыта, — скучным тоном предложила она.

«С нею мне было так легко», — грустно размышлял Дрю. Он прекрасно понимал, что нельзя было так реагировать.

— Тебе бы следовало рассказать мне, — проворчал он, нахмурившись.

— О чем именно? О том, что я девственница, или о своей любви? — Ему же хотелось узнать ее тайны.

— Ты же знаешь, что я не хочу…

— Любви?

— Осложнений, — съязвил он. — С какой стати ты говоришь об этом так весело?

— Я могла бы подробно рассказать тебе о своих растерзанных чувствах, а в конце закатить истерику, — резко ответила она. — Но дело в том, что я справлюсь со всем этим. — «Надеюсь, так оно и будет», — подумала она. Ее неуверенность объяснялась тем, что с такой болью, с такой ужасающей внутренней пустотой она столкнулась впервые в своей взрослой жизни.

— Конечно, ты справишься.

— Так же, как ты справился с отказом Лотти. — В ее упрямо вздернутом подбородке, сжатых губах, горящих глазах чувствовался вызов. — Многие обжигаются на этом, Дрю, но далеко не все позволяют своему печальному опыту влиять на дальнейшую жизнь. А что касается роли плейбоя, то это рано или поздно должно закончиться. Жалко смотреть на мужчину определенного возраста, который меняет блондинок как перчатки.

Она прекрасно знала, что Дрю выглядит моложе своих лет, но Еве было необходимо излить кому-то душу, и Дрю оказался подходящим кандидатом на эту роль.

— А я думал, блондин — это я сам. Блондин, седой или лысый.

— Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу, — с улыбкой сказала она. — Говорят, это заложено на генетическом уровне. Посмотри на своего отца, у него еще полно волос, а ты такой же, как он.

Ее голос дрогнул, и, громко хлюпнув носом, Ева смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Она выглядела настолько потерянной и одинокой, что Дрю испытал горячее желание обнять и поцеловать ее.

— На самом деле, я думаю, ты вообще не создан для роли плейбоя, — напрямую сказала она. Ева была убеждена, что он все еще хотел создать полноценную семью.

Уткнувшись подбородком в колени, Ева начала раскачиваться вперед-назад. На ее задумчивом лице появилась печаль. Ева подозревала, что, если Дрю согласится с ее словами, он побежит к Лотти со скоростью света.

— Ты имеешь то, что видишь, Ева. — Он, казалось, забыл, сколько она видела, когда он стоял перед ней с широко распростертыми руками. Он был прекрасен. Ева так хотела его тела. — Не думай, что я представляю собой нечто более глубокое. — Впервые его голос звучал настолько бесчувственно.