Воздушные стены

– Кто они такие, эти Белые Рейдеры? – спросил он.

Старик пожал плечами.

– Что я могу сказать? Они люди равнин, они властвуют над ветрами. Говорят, их родина – высокогорные луга на границе с ледниками. Но сейчас они обитают на всех северных равнинах и даже в центре Королевства.

В отблесках костра было видно, как ослик Руди, которого он назвал Че Гевара, отзываясь на какой-то звук в ночи, бил копытами и фыркал. Вдали послышалось завывание степных волков.

– Знаешь, – с наигранной небрежностью заметил Руди, – я не видел Белых Рейдеров, пока мы мытарствовали. Я слышал, что они преследуют караваны, но ни разу ни одного не видел.

Ингольд усмехнулся:

– Больше всего они опасны, когда их не видишь. Хотя с одним из них ты знаком! Ледяной Сокол – белый дьявол!

Руди был потрясен. И даже не столько тем, что Ледяной Сокол оказался чужаком среди темноволосых голубоглазых людей Воса, а тем, что Рейдеры не походили ни на гуннов, ни на сиуксов. Ледяному Соколу не доверяла Джованнин. Руди снова вспомнил ферму в тумане и содрогнулся.

– Алвир потому и послал его с миссией в Алкетч, – продолжал Ингольд, отодвигая травы и поднимаясь. – Только дьявол может выжить в этом путешествии. – Он взял посох, собираясь совершить обычный обход лагеря перед ночным дежурством.

– Да, но если он враг, как ему удалось стать стражником? – запротестовал Руди.

Ингольд помедлил перед тем, как исчезнуть в темноте.

– Что значит враг? – услышал Руди его скрипучий голос. – Много необычных людей были стражниками... Я думаю, что если бы Ледяной Сокол счел нужным, он бы рассказал тебе...

Волшебник растворился во мраке. Руди в изумлении покачал головой. Ингольд становился невидимым, если хотел. Колдун наблюдал за окружающим миром, как охотник из засады, маскировка, казалось, стала его второй натурой.

«Интересно, – подумал Руди, – все ли волшебники такие?»

Он продрог и придвинулся поближе к маленькому костру. Холод ночи подступал со всех сторон, а костер почти не грел.

На ледяной равнине не было деревьев, и они поддерживали огонь воловьими «лепешками» и ветками кустарника. В призрачном свете этого костра Руди вспомнил столь дорогой ему полумрак комнаты Альды в Убежище, трепетное пламя единственной свечи и лицо Минальды, склонившееся над книгой. На щеке ее блестела слеза. И хотя он знал, что она плакала не о нем, а о судьбе героини книги, ему хотелось оказаться рядом и успокоить ее. Сначала он испугался, что воскрешает ее образ в пламени, – ведь он не хотел шпионить за ней. Но желание увидеть ее, узнать, что с ней все в порядке, было слишком сильным. А знакомо ли Ингольду такое чувство? Пытался ли он когда-нибудь найти в пламени образ женщины, которую любил? Внезапный ветер налетел на огонь; пламя, как разорванный шелк, метнулось сначала в одну сторону, затем в другую, и Руди вдруг понял, что это был не северный ветер. Он дул из небытия – резкий, сильный, холодный... Он взглянул на небо, но, ослепленный костром, не увидел ничего. Он хотел подняться, но голос сзади него тихо сказал:

– Не двигайся.

В темноте он различил трепещущие концы шарфа и блеск глаз Ингольда. После нового порыва ветра пламя вспыхнуло с новой силой, и отблеск плаща Ингольда отразился в осоловелых глазах ослика. Вновь обратив свой взор к небу, Руди увидел их – черных на черном фоне неба. Извилистые движения, блеск когтей и мокрых спин. Дарки! Они летели на север против ветра, как черное облако. Рука Руди невольно потянулась за мечом. Его сердце бешено колотилось, по спине струился холодный пот. Дарки пролетели...

– Нам повезло, – прошептал Руди.

– Право же, Руди, – Ингольд выступил из темноты и подошел к нему, – везение здесь ни при чем.

– Ты хочешь сказать, что мы были невидимы?

– Нет, просто незаметны, – колдун пристроился у костра, положив рядом посох.

– Но как нас можно было не заметить?

Ингольд пожал плечами:

– Ведь ты можешь иногда не заметить кого-то. Может, ты повернул голову в другую сторону, уронил ключи, чихнул... Вот и с ними, быть может, произошло что-то подобное.

– Со всеми сразу? – поразился Руди. – Массовая потеря бдительности?

– Да, – улыбнулся Ингольд.

– Боже, а ведь это были первые Дарки, которых мы встретили на равнине, – запоздало ужаснулся Руди.

– Очевидно, – волшебник порылся в карманах и вынул желтый кристалл. В нем он обычно видел далекие образы. – У меня есть основание думать, что эти Дарки преследуют нас с тех пор, как мы покинули город.

– Ты имеешь в виду, что они шпионят за нами?

– Не знаю. – Волшебник взглянул на него сквозь туманное пламя костра. – Если это так, значит, им известно, что мы потеряли связь с волшебниками Кво.

– Но как им это удалось?

– А как они узнали все? – возразил Ингольд. – Они мыслят иначе, чем люди...

Руди откликнулся не сразу.

– Скорее всего они узнали, что в Кво произошло что-то неладное, понимаешь?

– Понимаю, – согласился старик. – Я бы сказал, что это так, если бы не одно «но». Не знаю, что там стряслось в Кво и что придумали Дарки, чтобы осадить там волшебников, но я бы почувствовал, если бы Лохиро умер.

– Что же тогда случилось? – настаивал Руди.

Ингольд промолчал, как молчали и те беженцы, которые встречались на их пути.

Много дней путешественники двигались совершенно одни в колышущемся океане коричневых трав. Изредка попадались обмелевшие озерца. Но дважды за несколько первых недель Ингольд и Руди наталкивались на останки деревень и жилищ, от которых веяло холодом, страхом и смертью. Рассказы всех женщин и мужчин были одинаковы: о маленьких существах, которые ползали по холодным дымоходам или проскальзывали между рамами, и об огромных, срывавших двери с петель и сокрушавших каменные стены с дикой яростью. И о лютом ветре, не меняющем направления.

– А как же волшебники? – спросил Ингольд у подошедших к костру.

– Волшебники?.. – толстая женщина с грубым некрасивым лицом презрительно плюнула в огонь. – Их волшебство не принесло ничего хорошего ни нам, ни им самим. Я разговаривала с одним ученым из Кво. Они все попрятались в своих магических кругах, предоставив нам защищаться самим. Не хотим видеть их, пока Дарки не исчезнут.

– В самом деле? – произнес Ингольд, укладывая свои пакетики с лекарствами. Он готовился отправиться с беженцами в походную лечебницу, чтобы облегчить страдания раненых в битвах с Дарками и Белыми Рейдерами и помочь обессилевшим от истощения.

– Когда это произошло?

Она пожала плечами.

– Давно, несколько месяцев назад. Он провел с нами ночь. Мы с мужем похоронили его. Так никто и не узнал, кто он.

– Какой-то беглец, – прохрипел глава общины. В свете огня его зеленые глаза, столь обычные для Геттлсанда, подозрительно изучали их, но он не спросил, почему они одни путешествуют на запад в столь горькие времена.

– Да, и направлялся он на юг, в джунгли, к императору Алкетча.

Ингольд застыл в изумлении:

– Откуда вы это узнали?

Гигант покачал головой.

– И так ясно.

Вдалеке над равниной послышался волчий хор. Сменилась стража. Бык в страхе мычал, позвякивая цепью.

– Они говорили, что в Алкетче нет Дарков. Но я лучше умру, чем буду жить там.

– Как, в Алкетче нет Дарков? – спросил изумленный Руди.

– Так он говорил, – пояснил глава общины. – По-моему, он специально распространял этот слух, чтобы заполучить дешевых рабов.

Много дней спустя произошла еще одна нерадостная встреча с двумя мужчинами и парочкой худых светловолосых детей – последними обитателями деревни золотоискателей с юга. Дети смотрели настороженно из-под спутанных волос. Стоило Руди отвернуться, как у него пропал нож и пакетик с кукурузными лепешками. Но когда Ингольд спросил у них о волшебниках, старший ответил только, что они умерли.

– Почему вы так думаете? – мягко спросил Ингольд.

Мальчик посмотрел на него с суровой печалью:

– А разве не все умерли?

– Да, это не удивительно, – сказал Ингольд потом, когда они продолжили свой путь на запад по этому сухому морю волнующихся трав. Временами попадались придорожные канавы и лужи, в которых плавали хлопья снега.