Когда герцог вернется

Как же она была прекрасна! Волосы, выбившиеся из сложной прически, спадали ей на плечи мелкими кудряшками и локонами. Ее губы стали краснее любого рубина, а ее кожа могла бы цветом посоперничать с персиком и сливками. А на вкус она напоминала нектар, однако настоящим афродизиаком был ее взгляд.

Она дрожала, а потом принялась молить Симеона о пощаде. Он же сначала довел ее до края бездны, целовал до тех пор, пока с ее губ не сорвались крики, напоминающие песню… А потом отпрянул в сторону.

Он погладил ее кончиками пальцев, отчего ее тело содрогнулось.

— Я просто пытаюсь убедиться, что ты понимаешь, кто я.

— Симеон… — выдохнула Исидора. — Мой муж.

В это мгновение он услышал какие-то тихие удары у себя за спиной. Симеон проигнорировал их, сосредоточившись на том, чтобы дать Исидоре именно то, чего она хотела. Кроме…

Шум уже не был отдаленным. На палубе раздавались крики и слышался треск. А потом кто-то забарабанил в дверь салона.

— Выходите! — кричал чей-то высокий и встревоженный голос. — Плавучая тюрьма ударилась в яхту, и узники…

— Что? — резко переспросил Симеон, поднимая голову. Сначала ему пришло в голову, что это королевские слуги хотят войти в салон, и он хотел прогнать их. Однако теперь стало понятно, что ситуация куда более серьезная.

— Он сказал что-то об узниках, — тяжело дыша, произнесла Исидора. — Плавучая тюрьма… Симеон… Прошу тебя, не останавливайся! Только не останавливайся!

Но Симеон уже взял себя в руки, все его тело в одно мгновение напряглось от тревоги.

— Вставай! — приказал он, одновременно расправляя ее юбки.

— Что? — Исидора поднялась, но ее ноги ослабели, и она прижалась к Козуэю.

— Должно быть, нашу яхту задел один из тех кораблей, которые превратили в тюрьму, — объяснил Симеон. Он быстро натянул бриджи.

— Боже! — Исидора выпрямилась, пытаясь выровнять дыхание. — Кажется, нам лучше уйти отсюда. — Она нашла одну из своих туфелек и повертела в руках.

— Ты сможешь бежать в этом? — спросил Симеон, прислушиваясь.

— Нет.

— Тогда бросай их.

— Но бриллианты… — Оглядевшись по сторонам, Исидора забросила туфельки под диван. Позже она сможет забрать их.

Симеон убрал стул, которым он загородил дверь.

— Насколько я понял, узники сбежали с корабля-тюрьмы и забираются на яхту, — сказал он. — Нам надо выбираться отсюда.

— А разве этот стул не смог бы защитить нас? — спросила она.

— Нет, если они начнут обстреливать судно.

Глаза Исидоры округлились.

— Но я не смогу плыть в этом платье, Симеон, — сказала она.

— Ты помнишь наш разговор, когда я сказал тебе, что опасаюсь какого-нибудь происшествия, а ты возражала мне и говорила, что ничего такого в Англии быть не может? — Симеон не смог сдержаться: Исидора была так хороша, что он снова поцеловал ее.

— Ты мой балли-что-то-там… — спустя минуту проговорила Исидора. Похоже, она была напугана немногим больше, чем тогда. — Просто скажи мне, что делать.

— Мы спустимся за борт, — сказал Симеон. — Мы не можем оставаться тут, когда ты в таком платье. И нам надо пошевеливаться как можно проворнее.

Кивнув, Исидора вложила свою руку в его ладонь. Симеон осторожно толкнул дверь и выглянул наружу. В бальном зале никого не было. Но теперь, когда дверь была открыта, шум с палубы стал более явственным. До них донеслись крики и звон шпаг.

— Господи, там дерутся… — прошептала Исидора.

— Полагаю, на яхте находятся королевские гвардейцы. И это не говоря о констеблях, часовых и тюремных стражниках, — сказал Симеон. Но, честно говоря, ему на все это было решительно наплевать. Потому что самое ценное, что было во всей его жизни, — это Исидора, которая стояла рядом и доверчиво держала его за руку. — Не беспокойся! — уверенно произнес он.

Ее улыбка ослепила его.

— А я и не беспокоюсь, — сказала она.

Они тихо прошли в бальный зал, держась стены, и направились в сторону от палубы к двери в противоположном конце зала. Выйдя за дверь, Симеон быстро повел ее по каким-то коридорам, пока они не оказались у лестницы где-то на корме яхты.

— Поднимемся наверх здесь, — сказал он ей на ухо. — Нам надо будет продвигаться вдоль поручней, Исидора. Если они тебя увидят, то будут биться до смерти, лишь бы заполучить тебя.

Она кивнула. Обхватив жену за плечи, Симеон наградил ее страстным поцелуем.

— Я отойду в левую сторону от поручней и постараюсь отвлечь их. Не думаю, что они умеют плавать, хотя, пожалуй, их это не волнует. Но они обязательно подойдут к поручням с этой стороны. — Симеон говорил очень тихо. — Стой за этой дверью и досчитай до двадцати. А потом выбегай из двери и прыгай через поручни направо, не медля ни секунды и не прислушиваясь. Обещаешь?

Исидора кивнула.

Симеон приоткрыл дверь и протиснулся в образовавшуюся щель. Исидора начала считать. «Не слушай, — говорила она себе. — Ты сказала, что не будешь прислушиваться. Просто сосчитай до двадцати, а потом беги. Это все…»

Она не удержалась. Уши для того, чтобы слушать.

Исидора услышала шаги Симеона, всплеск, а потом крики. Счастливые вопли грубых людей. Оцепенев от ужаса, она поняла, что ее муж прыгнул за борт и уже в воде его тут же схватил какой-то мерзавец.

Подкравшись к двери, она выглянула наружу. Несколько взъерошенных типов перегнулись через поручни, потом над ними появилась голова, и они втащили наверх Симеона — мокрого и разъяренного. Ему тут же заломили руки за спину.

Узник, поймавший Симеона, забрался на ограждение палубы.

— А он хорошо меня приложил, — сказал он и добавил словечко, какого Исидора в жизни не слышала. — Но теперь он за это ответит!..

Не успела Исидора понять, что происходит, он замахнулся и изо всех сил ударил Симеона по щеке. Герцог отшатнулся, но двое узников крепко его держали.

Исидора едва не закричала, но вовремя сдержалась. Симеон не удостоил ударившего ни единым словом, он лишь обвел лица узников, столпившихся над ним, медленным взглядом.

— Эй, что это ты делаешь? — спросил один из бандитов, явно чувствуя себя не в своей тарелке из-за того, что Симеон не издает ни звука.

— Запоминаю ваши лица, — ответил Симеон. В его голосе было столько ярости, что Исидора вздрогнула.

— А поставлю-ка я ему пару синяков под глазами, — заявил один из нападавших. — Это его немного успокоит.

Исидору затошнило. Она не может прятаться тут, пока они бьют мужа. Она должна отвлечь их, чтобы они отпустили его, и тогда он сможет сокрушить их своим сногсшибательным ударом.

Исидора бесшумно спустилась вниз по лестнице. Ей нужно какое-то оружие. Но, к сожалению, на королевской яхте оружия не держали. Ей не найти даже тяжелого подсвечника.

Внезапно ее осенило. Исидора бросилась в дамский салон за своими туфельками с бриллиантами. Вот что их отвлечет! Она быстро взлетела вверх по лестнице и, тяжело дыша, прислушалась. Кажется, ничего не изменилось.

Двое по-прежнему держали Симеона за руки, но, похоже, новых ударов ему не нанесли. Насколько Исидора поняла, они решили обменять его жизнь на свободу.

Дождавшись подходящего мгновения, Исидора приоткрыла дверь и бросила на палубу туфельку с бриллиантами.

В свете факелов, освещавших палубу, драгоценные камни засияли всеми цветами радуги. Туфелька упала прямо перед узниками. Несколько мгновений они молча смотрели на нее, словно на палубу села райская птица. Бриллианты так и переливались.

А потом все пятеро с воплями бросились на туфлю.

Симеон ударил одного из них, что был ближе других к нему, с такой силой, что тот отлетел к стене яхты. А потом молниеносными движениями раскидал по палубе остальных четверых разбойников. Распахнув дверь, Исидора бросилась к мужу. Обхватив ее руками за талию, Козуэй попятился к поручням и прыгнул за борт.

Они ударились о воду с такой силой, что Симеон расцепил руки. Тяжелые юбки потащили Исидору, словно карманы у нее были набиты камнями, и вскоре ее с головой накрыло ледяной водой.