Страница 55 из 64
— Он такой же, как вы, — успокоила его Элинор.
— Мне это не нравится, я никогда не запирал взрослых в комнате.
— В таком случае у вас сейчас появилась возможность поразмыслить над воспитанием вашего сына. Он любит наикратчайший путь для достижения успеха и не прочь сжульничать. Вспомните игру в бабки.
— Вы лучше всех сжульничали тогда, я это отлично помню, — усмехнулся Вильерс.
— Только после того, как я выудила кучу фишек, спрятанных у него в рукавах, — сказала Элинор. — Уверена, это он поручил малышкам выведать все секреты у Лизетт.
— Черт побери всю эту игру! — сказал Вильерс.
— Таково бремя отцовства, теперь вам уже не сбросить его, — сказала Элинор. — Только ослабь поводок, и все покатится к чертям… Взять хотя бы мою мать, она до сих пор не догадывается, какая я милая шлюшка на самом деле. И лучше ей этого вовсе не знать, а то еще хватит удар.
— Мне не хочется верить, что это был ее провал, когда вы бросились очертя голову в море голубых глаз Гидеона. Но я не могу не отметить, что она явно любезничает с ним теперь. Он пользуется ее расположением, хотя герцогиня очень строга во всем, что касается этикета. Его присутствие на этом празднике явно неуместно.
— Ах, оставьте, какой-то невинный детский праздник! Да будет вам известно, что Гидеон всегда обожал мою матушку, он знал ее еще ребенком. Она отчасти заменила ему его собственную мать, которой он слишком рано лишился.
Вильерс насмешливо фыркнул:
— Очень хорошо, но что же нам делать теперь?
— Я думаю, мы должны помешать им, получить нечестный выигрыш, — сказала Элинор. — Однако я славно вздремнула благодаря им.
— И как же мы можем им помешать? — спросил Вильерс.
— Предоставьте это мне, — сказала Элинор, направляясь к балконной двери. Сдвинув штору, она вытащила из скважины ключ и оглянулась на Вильерса, который продолжал сидеть с хмурым видом.
— Вам? Одной?
Элинор, не отвечая, проскользнула на балкон и заперла за собой дверь на ключ. Проникнув в спальню Вильерса, она слегка помедлила, удивляясь тому, сколько у него разных серебряных щипчиков, ножниц и щеточек, а потом легко открыла его замок балконным ключом и стала спускаться вниз.
Потребовалось немного времени, чтобы обнаружить трех маленьких заговорщиков. Их присутствие выдало тявканье Ойстера.
— Как дела? — спокойно спросила Элинор, опустившись на колено, чтобы приласкать мопса.
Филлинда округлила глаза:
— Как ты выбралась?
— Через балкон, — ответила Элинор.
Тобиас беспокойно озирался по сторонам.
— Не бойся, я заперла твоего отца, чтобы он не наказал тебя, — сказала Элинор.
Он приоткрыл рот от удивления. Элинор смотрела на лица детей, удивляясь тому, какая это изумительная штука — наследственность. Дело было не в том, какие у них глаза и носы, а в самой их сути. В их повадках и поступках.
— А теперь рассказывайте мне, зачем вы все это придумали, — потребовала Элинор.
— Мы решили, что все призы будут наши, — объявила Люсинда. — Они нужны нам все, ведь нас трое.
— Ага, — сказала Элинор, — по пятьдесят фунтов на каждого, неплохо.
— Да! — подтвердила самая робкая, Филлинда.
— А как же вы справились с подсказками? — усмехнулась Элинор. — Мне показалось, что они не такие уж и простые.
Тобиас показал ей свою свернутую бархатную курточку, которая превратилась в гнездо для сувениров. Среди прочего хлама там лежали и три грязноватых яйца.
— Мы не можем справиться только с одной подсказкой, — сказал Тобиас. — «Дети, дети, где вы были? Абрикосы королеве мыли». Теперь мы собираемся к Лизетт, чтобы она нам помогла. Я что-то не заметил поблизости никаких абрикосов. Ты знаешь, где они туг расту!?
— Нет, — ответила Элинор. — Думаю, что абрикосы здесь ни при чем. Речь идет о любимых оранжевых розах Лизетт. Она считает себя королевой в этой игре, раз надела корону. Вы должны принести ей эти розы. Есть такая песенка, где дети приносят розы королеве, а она награждает их огромным бриллиантом.
— Как просто! — вскричала Люсинда. — Идемте за дом, там растут розы.
— Но там нет оранжевых, — заметила Элинор.
— Ты можешь отвести нас туда, где они растут? — спросила Люсинда.
— Идем, — скомандовала Элинор, направляясь к тропе позади дома.
— О, а вот и вы! — воскликнул Гидеон, преграждая путь их компании. Не обращая внимания на детей, он отвел Элинор в сторону. — Я искал вас повсюду. Вас не было за завтраком, вы пропустили клубнику со сливками.
— Прошу меня извинить, — произнесла Элинор, стараясь казаться любезной. — Посмотрите на этих детей, которые ждут меня. На обратном пути минут через пять я присоединюсь к вам.
Они миновали сады, и вышли к ручью. Ручонка Филлинды скользнула в ее ладонь, она подняла личико вверх, пытаясь заглянуть, в глаза Элинор.
— Мне он не нравится, — сказала Филлинда.
— Это потому, что он не обратил на нас внимания, — произнесла Люсинда.
— Он слабак, — сказал Тобиас, — и в нем есть что-то крысиное. Лучше держись подальше от него.
— Почему крысиное? — удивилась Элинор.
— У него передние зубы точь-в-точь, как у грызуна. Я говорю правду. Ты знаешь, какой ужасный вкус у моего отца, как он усердствует с разными вышивками и драгоценностями. Но когда смотришь на него, с ним все ясно, он не держит камень за пазухой. А про этого с золотыми кудрями не знаешь, что думать. Слишком он скрытный! Если уж кому-то и надо жениться на Лизетт, то пусть это будет он. Они с ней два сапога пара.
— Твой отец женится на Лизетт, — сказала Элинор, помолчав. — Поэтому ты должен вежливо отзываться о ней, особенно в присутствии Люсинды и Филлинды.
— Они не глупы, сами все хорошо понимают.
Обогнув валуны, они вышли к ручью.
— Розы растут там. — Элинор указала им утес на дальней стороне ручья, и дети побежали туда. — Осторожнее, он почти отвесный, и не испорти одежду. В такой одежде нельзя лазить по скалам! Три ветки с гроздьями будет вполне достаточно… — крикнула она Тобиасу.
Тот, чертыхнувшись, нашел пологий край с уступами и вскарабкался наверх.
— Теперь все призы будут наши! — крикнул он и снова чертыхнулся, сражаясь с розовыми шипами.
— Итак, ты намерен забрать все три приза у подруг твоих сестер? — спросила Элинор, глядя в его сияющее лицо, когда он спустился со своим цветочным трофеем.
— Да, — ответил Тобиас слегка настороженно.
— И все эти бедные сиротки, с которыми бок о бок жили Люсинда и Филлинда…
— …ничего не получат, — договорил за нее Тобиас.
— А ты понимаешь, что вас могут обвинить в жульничестве? Ваша победа будет выглядеть весьма странно. Это состязание для сирот. Твой отец намерен обеспечить тебя доходом в десять тысяч фунтов, когда тебе исполнится восемнадцать, так же, как твоих сестер. А бедным малышкам из приюта придется пойти в услужение к знатным леди.
Филлинда просунула ручонку в ладонь Элинор.
— Зато им больше не придется резать руки золотой проволокой, — напомнила она.
— Да, но им никогда не жить в большом богатом доме со своей семьей, которая их любит, — сказала Элинор. — У них нет отца, который может о них позаботиться.
— Чертова жизнь! — сказал Тобиас.
— Не надо ругаться при девочках, — одернула его Элинор, Тобиас извинился.
— Джейн Мелинда не разгадала ни одной подсказки, потому что не умеет читать, — сказала Люсинда. — Но она очень добрая. Я отдам ей мое яйцо, розу и все остальное.
— Сара Сюзанна подсказала мне, что вас надо искать в хлеву, — сказал Тобиас. — Я отдам ей свое.
— А я все отдам Мэри Берте, — сказала Филлинда. — Потому что когда миссис Минчем лишила Люсинду завтрака и обеда, она сберегла свой хлеб и принесла его ей. Помнишь, Люсинда?
Ее сестра кивнула. И Элинор молча повела их назад к лужайке, на поиски этих девочек. Охвативший ее гнев, который она скрывала, постепенно отпускал ее. Она невольно залюбовалась благодарными сиротками, удивленными проявленной к ним щедростью. Тобиас, привыкший терять, уже с удовольствием возился с Ойстером, пытаясь научить его ходить на задних лапах. И вдруг она вспомнила о Вильерсе который все еще оставался запертым в ее спальне.