Страница 50 из 64
Однако ее замечание не возымело ни малейшего действия на ту, что изначально привыкла пренебрегать условностями. К тому же внушительный вид герцогини несколько померк после того, как ей удалили зуб. Сказывалось и действие лауданума, которым она себя поддерживала после операции.
Лизетт не удостоила ее ответной репликой и принялась за свой бумажный ворох.
— Всю минувшую ночь я писала подсказки к тайникам. Хотите, прочту их вслух?
— Не стоит, — поспешила сказать Энн. — Неужели эти приютские детки умеют читать? Вряд ли эти бумажки могут им быть полезны.
— Разумеется, они умеют читать, — сказала Лизетт. — У них каждый день, кроме воскресенья, уроки чтения, письма и хороших манер.
— Откуда ты это знаешь, если постоянно, находишься здесь? — спросила Элинор.
— Я член комитета леди, которые отвечают за все происходящее там, — ответила Лизетт. — Я знакомлюсь с их расписанием из года в год. Комитет потребовал, чтобы все девочки научились читать. А сама я внесла предложение об их музыкальном образовании, хотя пока они продвинулись лишь в пении.
— Миссис Минчем тоже говорила, что их обучают грамоте. Но когда им обучаться, если они все время изготовляют эти пуговицы? — спросила Элинор.
— Прошу вас не касаться этой неприятной темы. Миссис Минчем уже уволена, пора забыть о ней.
Элинор продолжала смотреть на нее с явным неодобрением.
— А кто же сейчас управляет этими бедными воспитанницами? — спросил Вильерс.
— О, они в полном порядке, — ответила Лизетт. Жена пекаря временно замещает ее. Весьма достойная женщина. Комитет сейчас подыскивает новую начальницу. Я тоже в этом участвую. Все будет прекрасно, уверяю вас.
Элинор вовсе не хотелось выступать в роли Фомы неверующего, но полагаться на Лизетт она тоже не считала возможным.
— Как вы полагаете, пятидесяти фунтов достаточно? — спросила Лизетт.
— Пятидесяти фунтов? — удивилась герцогиня. — За что?
— Первый ребенок, отыскавший все четыре подсказки, получает приз в пятьдесят фунтов, — пояснила Лизетт.
— Весьма щедро, — заметил Вильерс.
Лизетт просияла, глядя на него.
— Я бы хотела наградить призами всех детей, но у меня слишком мало карманных денег, — сказала она, выразительно посмотрев на присутствующих.
Вильерс тут же предложил пятьдесят фунтов для еще одного участника. Еще пятьдесят дала герцогиня.
— К сожалению, я потратила все карманные деньги на свои наряды, — призналась Энн.
— Придется обратиться к леди Маргерит, — сказала Лизетт. — Может быть, она пожелает помочь.
— Возможно, — сказала герцогиня, — она весьма эксцентричная особа!
— Мама, я не уверена, что вино с лауданумом — это хорошая смесь, — поспешно заметила Элинор.
— Но мне уже стало лучше, намного лучше, — с улыбкой заверила ее герцогиня.
— Вы как три шкота под ветром, — буркнула себе под нос Лизетт, беспардонно разглядывая ее.
— Что ты сказала? — повысила голос герцогиня.
— Вы явно перебрали, — проворчала Лизетт.
— Это уж слишком, — произнесла герцогиня, вставая и слегка покачиваясь. — Ты всегда была резкой и грубой девчонкой, а теперь, когда выросла, стала просто невыносимой. Не хочу даже смотреть на тебя. — С этими словами герцогиня удалилась.
Энн фыркнула, прикрываясь салфеткой. Вильерс никак не реагировал на происходящее. По крайней мере, делал вид, что не реагирует.
— Приношу мои извинения, Лизетт, — сказала Элинор, вздрогнув, когда хлопнула дверь. — Это вино, помноженное на лауданум, сотворило что-то невероятное с моей мамой.
— Моя мать всегда говорила, что у нее ум короток, — ответила Лизетт, строя глазки Вильерсу.
Элинор, не зная, как реагировать на подобное утверждение, посмотрела на свою тарелку с морским языком по-венециански.
— А тебе, Леопольд, известно, что твои дети тоже хотят участвовать в поисках сокровищ? — спросила Лизетт.
— О чем ты? — удивился Леопольд.
— Тобиас говорил об этом, — ответила Лизетт, возвращаясь к своим бумажкам.
— Будет ли это честное соревнование? — спросила Элинор. — Ведь он уже успел облазить все окрестности, а возможно, и познакомиться с твоими подсказками. У него явное преимущество перед всеми остальными.
— Возможно, — согласилась Лизетт. — Он очень способный ребенок, думаю, пора отдать его в… подмастерья.
Наступило молчание.
— Тобиасу это не нужно, — ответил, наконец, Вильерс.
— Еще как нужно, — заявила Лизетт. — Он очень умен, мог бы выучиться на скрипичного мастера, например.
— Я собираюсь выделить ему поместье с доходом десять тысяч фунтов в год, — заявил Вильерс.
Элинор посмотрела в бокал с вином, стоявший перед ней. Вильерс явно не успел поделиться с будущей супругой своими планами, подумала она. Интересно, как ей понравилось данное им только что обещание?
Но та лишь беззаботно пожала плечами.
— Тобиас не будет участвовать в охоте за сокровищами, — заявил Вильерс.
Лизетт упрямо сдвинула брови:
— Разумеется, будет. Тобиас подходит по возрасту, и ему это интересно. Вы не станете разочаровывать его. Сегодня в детской он все утро только и болтал об этом празднике.
— Тобиас болтал? — переспросил Вильерс.
Элинор поняла его. Тобиас пошел в отца и не умел зря трепать языком.
— В своей обычной манере, как это водится у детей, — пояснила Лизетт.
— Не годится Тобиасу отбивать какие-то пятьдесят фунтов у несчастных сирот, — заметил Вильерс.
— Я знаю, как надо поступить! — вскричала Лизетт, захлопав в ладоши. — Когда Тобиас выиграет, мы объясним ему, что он не может оставить эту сумму себе.
— Точь-в-точь как в разных жульнических конкурсах, — усмехнулась Энн. — Вы боялись разочаровать его, но в итоге это будет самое сильное разочарование для активного ребенка, не так ли?
— Я объясню ему, почему он не должен участвовать, — сказал Вильерс, взяв у лакея тарелку, на которой лежала куропатка с поджаристой корочкой.
Лизетт, презрительно фыркнув, снова сунула нос в свои бумажки.
— И когда же начало этой чудесной игры? — спросила Энн.
— Как только вернутся моя тетя, леди Маргерит и мой отец.
Элинор многозначительно улыбнулась.
— Не волнуйся, — обратилась к ней Лизетт, — я ничего не скажу своей тете о тайном визите герцога Эстли. Хотя тебе самой наверняка не терпится раззвонить об этом всем. Я тебя отлично понимаю.
— Вовсе нет, — возразила Элинор, избегая взгляда напрягшегося Вильерса. — Визит его светлости Эстли к вам его личное дело.
— Ты разочаруешь любителей брачных сплетен здесь и в Лондоне, — лукаво улыбнулась Лизетт. — Как ты полагаешь, мы должны предусмотреть корону для победителя или хотя бы лавровый венок?
— Корону? — переспросила Элинор, размышляя о своих запутанных отношениях с обоими герцогами. — Но откуда же она возьмется?
— О, у нас хранится одна старинная корона под замком в западном крыле, — радостно объявила Лизетт. — Кажется, королева Елизавета забыла ее как-то здесь, в незапамятные времена, когда останавливалась у нас.
— И ваша семья не вернула ей корону? — заинтересовалась Энн. — Решили, что она о ней забыла?
— У нас хранится ее письмо с требованием возврата, но мой предок притворился, будто не получал его, — объяснила Лизетт. — Пожалуй, мне пора в детскую, пожелать доброй ночи маленьким девочкам. Леопольд, ты, конечно, со мной?
— Я еще не доел мой ужин, — ответил Вильерс, разглядывая жареную куропатку.
— Ты закончишь его чуть позже, — проворковала Лизетт с чарующей улыбкой.
— Мы с Энн не можем оставаться здесь без вас двоих, — сказала Элинор. — Я лучше отправлюсь наверх, вот только доем этот маленький кусочек.
— Я остаюсь с вами, — заявил Вильерс, бросив строгий взгляд на Лизетт. — Уходя из-за стола, вы должны передать свои обязанности хозяйки одной из остающихся дам, дорогая.
Лизетт рассмеялась. Для Элинор это был знакомый сигнал из прошлых лет. Дело шло к обильным слезам и диким вскрикам. Но та сдержалась.