Настоящая англичанка

— Это абсурд! — Бетани сказала, меняя направление. — Керр тебя узнает. Будь серьёзнее, Эмма! Он, может быть, не навещал тебя последние годы, но он видел тебя, по меньшей мере, пять или шесть раз, и обычно люди склонны изучать лицо своей будущей невесты достаточно внимательно.

— Ему не узнать меня в маске, — сказала Эмма, улыбаясь Бетани.

— В маске? Ты имеешь в виду Воксхолл?

— Нет. Я думаю о бале-маскараде лорда Кавендиша.

— О, — проговорила Бетани, восхищённо вздыхая. — Какая блестящая идея! У меня есть приглашение.

— Маскарад послужит превосходной ареной для нашей первой встречи за все годы, — сказала Эмма. — Я надену платье елизаветинских времён и маску, которые принадлежали двоюродной бабушке Гертруде. Ты помнишь?

— Она была нашей двоюродной прабабушкой, — заметила Бетани. — Конечно, помню! А ты помнишь, как разозлился на меня отец, когда я надела его и выпачкала в пыли? Он говорил, что драгоценности на нём стоят столько же, сколько моё приданое.

— Несколько лет назад я его почистила и бережно храню в гардеробе, — сказала Эмма. — Оно слишком красиво, чтобы моль ужинала им на чердаке. Это будет идеальная маскировка. Я пойду на маскарад как дама эпохи королевы Елизаветы и надену маску, сочетающуюся с платьем. Она закрывает большую часть лица, так что я буду неузнаваема.

Младшая сестра всё ещё кусала губу. Эмма вздохнула.

— Ты ни на йоту не переменилась с тех, как тебе исполнилось семь лет, Бетани. Поверь в меня, хоть немного!

— В этом всё и дело, — сказала Бетани. — Ты тоже не изменилась, Эмма. Ты играешь, чтобы взять верх, над всеми. Но ты можешь не захотеть выигрывать, если подумаешь об этом. Замужество — слишком важная вещь, чтобы превращать его в игру.

— Ты придаёшь этому вечеру — и браку — слишком большое значение, — нашлась Эмма. — Я могу выйти замуж за Керра так же, как и за любого другого лондонца. Он привлекателен, богат и титулован. Что ещё важнее, если я сочту, что он мне не нравится при близком рассмотрении, то вызову карету и уеду. Он никогда не узнает, что был оценен и не оправдал надежд. Я просто пошлю ему записку, аннулирующую нашу помолвку, приеду в Лондон и найду мужа себе по вкусу.

Бетани сдалась.

— Я буду ждать в карете. Если кто-то начнет узнавать тебя, то ты должна уехать немедленно.

— Нет, нет, мы всё должны сделать правильно, — сказала Эмма. — Я сниму комнату в отеле «Грийон» как французская вдова. Так никто не сможет обнаружить связь между нами.

— Поехать на бал в наёмной карете, из гостиницы! — Бетани задохнулась. — Категорически нет! Твоя репутация погибнет, если кто-то узнает об этом. Ты снимешь комнату в отеле только через мой труп!

— Я позволю тебе отвезти меня на бал, — успокаивающе проговорила Эмма.

Но Бетани было не одурачить. Улыбка на лице её сестры принадлежала человеку, который никогда ещё не проигрывал вызова и не имел намерения проиграть и этот. Она ожила от радости. Эмма ничем так не наслаждалась, как вызовом: и чем выше ставки, тем лучше.

— Никакой гостиницы, — добавила Бетани, стараясь звучать твёрдо.

— Конечно, нет, — ответила Эмма.

Глава 6

Карета тряслась по булыжникам на дороге, ведущей к Берлингтон-Хаусу, где Кавендиш устраивал свой костюмированный бал.

— Что если кто-то тебя узнает? — стонала Бетани. Она не отказала себе в удовольствии помучаться сомнениями.

— Никто меня не узнает, — терпеливо сказала Эмма. — Я не бывала в Лондоне почти пять лет, с тех пор как заболела мама. И я никогда не дебютировала должным образом, если ты помнишь. Просто думай об этом как об игре в шарады, и ничего больше.

Искры проносящихся огней отбрасывали свет на платье Эммы, расшитом драгоценными камнями. Она сидела напротив Бетани, спиной по ходу движения, поскольку платье занимало целое сиденье. Оно зашнуровывалось спереди, затем было широко вырезано на груди, с расширяющимися книзу рукавами, чьи парчовые цветы были украшены драгоценными камнями.

Бетани перевела дух.

— Мы забыли обсудить… обсудить…

Эмма подняла бровь.

— О ребёнке, — бессвязно лепетала её сестра.

— О, об этом, — Эмма пожала плечами. — Я, безусловно, понимаю механику. И учитывая репутацию Керра, у него не должно возникать вопросов в данной области.

— Но механика… — простонала Бетани, её тревога явно возрастала.

К счастью, карета начала замедлять ход. Эмма рассудила, что ей лучше выпрыгнуть наружу до того, как её младшая сестра попробует наложить вето на нынешний вечер.

— Хотя у меня отсутствует опыт, — сказала она, — пустячное смущение от того, чтобы позволить моему жениху сделать то, что необходимо, не нарушит моего душевного покоя. Это должно быть сделано, так или иначе, разве нет?

Бетани, казалось, задохнулась.

Эмма вздохнула.

— Если только я не заблуждаюсь, этот акт всего лишь пустяк, во время которого не следует проявлять неуместную сентиментальность. Хотя у меня нет особых чувств относительно того, где произойдёт это событие, я бы предпочла место иное, чем экипаж. На самом деле, я буду настаивать на том, что я, как представительница французской нации, не должна лишаться девственности в карете.

Бетани сглотнула.

— Я полагаю, ты сделала это пристойно, в тёмной комнате, под одеялами, — добродушно сказала Эмма. — Но ты же знаешь, во мне никогда не было ни грана чувства благопристойности, Бетани. У меня нет особых чувств к Керру. Но я действительно думаю, что это будет превосходно для нашего брака, если он обнаружит, что он, в сущности, «взорвался на собственной мине» [8].

— Это из Шекспира? — неуверенно спросила Бетани.

— Я должна выиграть, — пояснила Эмма, — потому что в противном случае у Керра не будет особых причин перестать быть равнодушным. Думаю, что лучше всего будет прибрать его к рукам до того, как мы поженимся.

— О, Эмма, как я жалею, что рассказала тебе о замечании Керра! Джон бы ни за что не одобрил этой затеи, — застонала Бетани.

Эмма рассмеялась.

— Разумеется, твой муж бы не одобрил, дорогая. Он милый, заботливый мужчина, который идеально тебе подходит.

— Не в этом дело. Керр немилый и незаботливый!

Эмма взмахнула рукой, чтобы заставить её умолкнуть.

— Так же как и я, дорогая. Так же как и я.

Бетани поглядела на сестру и закусила губу. Несомненно, Эмма не выглядела ни милой, ни заботливой. Она выглядела опасной, с глазами, озорно поглядывающими из-за маски, с тугой шнуровкой платья, подчёркивающей её груди.

— Я подожду тебя в карете.

Эмма ухмыльнулась.

— Тебе не нужно ждать, моя радость.

Она спустилась из экипажа и быстро заглянула назад.

— Я сняла комнату в «Грийоне», и моя горничная уже ждёт меня там.

Пронзительный вскрик Бетани, вероятно, был слышен в соседнем графстве. Но Эмма лишь помахала на прощанье и поправила маску.

Состязание началось.

Глава 7

Для лакеев, поставленных охранять двери бала Кавендиша, наступило трудное время. Им пришлось отослать, по меньшей мере, десяток людей, не имевших приглашений, и совсем недавно ещё пятерых, чьи приглашения явно были поддельными. Можно было сказать уже по их походке, что их пригласительные не выдержат проверки, думал про себя Джеймс. Вокруг них не было той самой ауры господства.

Не то что у первосортной штучки, спускавшейся из экипажа в этот момент: высокой и стройной, но с таким бюстом, что у него слюнки потекли. Водопад вьющихся рыжих волос спускался по спине женщины, и контраст между рыжими волосами и белоснежным мерцанием пышной груди заставил Джемса ощутить слабость в коленках. Он едва глянул на её карточку, загипнотизированный лёгкой усмешкой зелёных глаз, которые наблюдали за ним через прорези маски.

— Вот, пожалуйста, миледи, — сказал он и, затаив дыхание, отдал ей обратно пригласительный, хотя им было чётко сказано забирать приглашения, чтобы можно было передать их через заднее окно другу.

8

hoist by one's own petard — попавший в собственную ловушку, пострадавший от собственных козней [hoist with one's own petard шекспировское выражение; см. цитату] Hamlet: «There's letters seal'd: and my two schoolfellows, — Whom I will trust as I will adders fang'd, — They bear the mandate; they must swep my way, And marshal me to knavery. Let it work. For 'tis the sport to have the enginer Hoist with his own petar…» (W. Shakespeare, ‘Hamlet’, act III, sc. 4) — Гамлет: «Я еду в Англию; вам говорили?» Королева: «Я и забыла; это решено?» Гамлет: «Готовят письма; два моих собрата, Которым я, как двум гадюкам, верю, Везут приказ; они должны расчистить Дорогу западне. Ну что ж, пускай; В том и забава, чтоб землекопа Взорвать его же миной…» (перевод M. Лозинского).