Страница 3 из 20
следы девичьих ногтей.
Всё правильно, за Мэттом погналась полиция. Так что по существу, это из-за меня ему пришлось присоединиться к нам. Отец Кэролайн – один из самых влиятельных людей в Феллс Чёрч, он дружит с окружным прокурором
Риджмонта и является главой одного из тех мужских клубов,
где имеется секретное рукопожатие и прочая ерунда которая делает вас, ну знаете «заметным в обществе».
Если бы я не убедила Мэтта сбежать вместо того, чтобы опровергать обвинения Кэролайн, Форбсы, должно быть, линчевали его. Я ощущаю гнев, он словно огонь внутри меня, не только злость и боль за Мэтта, но злость на то, что Кэролайн унизила всех девушек своим обманом. Потому что, большинство девушек не патологические лгуньи, и не стали бы вероломно выдвигать такие ложные обвинения. Она опозорила весь женский род, совершив этот поступок.»
Елена сделала паузу, взглянув на свои руки, потом добавила: «Иногда, когда я злюсь на Кэролайн, чашки начинают дрожать, или ручки скатываются со стола. Деймон говорит, что всё это вызвано моей аурой, моей жизненной силой, она изменилась с тех пор, как я вернулась из загробного мира. Во-первых, любой, кто выпьет мою кровь, становится невероятно сильным.
Стефан был достаточно силён, чтобы лисы-демоны никогда не смогли загнать его в ловушку, если бы только Деймон не обманул его сначала. Они могли справиться с ним лишь когда он был ослаблен и закован. Кандалы – плохая новость для всякого сверхъестественного существа, плюс, вампир должен питаться по крайней мере один раз в день, иначе он слабеет, и я держу пари, нет, я абсолютно уверена, что они использовали эту уловку против него.
Вот почему я не могу перестать думать о том, в каком состоянии Стефан находится в данную минуту. Но я не должна позволять себе слишком сильно бояться или злиться, иначе я потеряю контроль над своей аурой. Деймон показал мне, как сдерживать её внутри, словно я – самая обычная девушка. Она всё ещё светло золотистая и привлекательная,
но уже не сверкает маяком для таких существ, как вампиры.
Потому что есть ещё одна вещь, которую моя кровь... возможно, даже просто моя аура... может делать. Так... Я ведь могу говорить здесь всё, что хочу, правильно? Теперь моя аура вызывает в вампирах желание... словно они живые парни. Не только для того, чтобы укусить, понятно? Но чтобы поцеловать, и так далее. Естественно, они начинают преследовать меня, если почувствуют это. Словно мир наполнен пчёлами, а я – единственный цветок.
Так что мне приходится тренироваться скрывать свою ауру. Когда она видна лишь слегка, я могу сойти за обычного человека, а не за того, кто умер и вернулся с того света. Но это так трудно – всегда помнить, что нужно её прятать, и это довольно больно, быстро втягивать её, если я вдруг забудусь!
Кроме того, я чувствую – это абсолютно личное, понятно? Деймон, я прокляну тебя, если ты решишь прослушать эту запись. Я чувствую, что хочу, чтобы Стефан укусил меня. Это ослабляет давление, что очень хорошо. Укус вампира причиняет боль, только если ты борешься, или если вампир сам хочет, чтобы было больно. В противном случае, он может быть таким приятным, а потом ты прикасаешься к разуму вампира, который кусает тебя, и… О! Я так сильно скучаю по Стефану!»
Елена дрожала. Так же сильно, как она старалась унять своё воображение, она продолжала думать о том, что тюремщики Стефана могут сделать с ним. Она безжалостно сжимала свой мобильный телефон, позволяя слезам скатываться прямо на него.
«Я не могу позволить себе думать о том, что они могут с ним сделать, иначе действительно начну сходить с ума. Я превращаюсь в одну из тех бесполезных дрожащих сумасшедших, которые хотят только кричать, кричать и кричать без остановки. Мне приходится каждую секунду бороться, чтобы не думать об этом. Потому что, только спокойная Елена, вооружённая планами «А», «В» и «С» может помочь Стефану. Когда он будет в безопасности,
в моих объятьях, тогда я смогу дрожать и плакать сколько угодно... и кричать тоже.»
Елена вновь остановилась, почти улыбаясь, её голова склонилась к спинке пассажирского кресла, голос стал чересчур хриплым.
«Сейчас я устала. Но, по крайней мере, у меня есть план «А». Мне нужно вытянуть из Деймона побольше информации о том месте, куда мы направляемся, Тёмном Измерении, и всё, что он знает о двух подсказках, которые Мисао дала мне, на счёт ключа, который откроет темницу Стефана.
Кажется... Кажется, я о них ещё не упоминала. Ключ, лисий ключ, который нужен нам, чтобы освободить Стефана, разделён на две части,
которые спрятаны в двух разных местах. И когда Мисао насмехалась над тем, как мало я знаю об этих местах, она дала мне прямые подсказки о том, где они находятся. Она даже не предполагала, что я действительно отправлюсь
в Тёмное Измерение, просто пускала пыль в глаза. Но я до сих пор помню эти зацепки, они звучали примерно так: Одна половина в «инструменте серебряного соловья», а вторая часть «спрятана в бальном зале Блоддьювед»
Нужно посмотреть, есть ли у Деймона какие-нибудь соображения на этот счёт. Похоже, когда мы доберёмся до Тёмного Измерения, нам придётся проникать в дома людей и другие места. Чтобы отыскать бальный зал, лучше всего как-то получить приглашение на бал, верно? Звучит как: «Проще сказать, чем сделать», но, чего бы это не стоило, я добьюсь своего. Вот так просто.»
Елена решительно подняла голову, потом прошептала: «Ты можешь поверить? Я только что взглянула вверх и смогла разглядеть бледные штрихи рассвета на небе: светлый зелёный, кремовый оранжевый и самый блёклый – голубой... Я проговорила всю ночь. Сейчас так спокойно. Солнце начинает подниматься...
Какого чёрта? Что это было? Что-то только что сделало громкое «Ба-Бах!» на крыше Ягуара»
Елена остановила запись в мобильнике. Она была испугана, сначала этот шум, а теперь – скребущие звуки на крыше...
Ей нужно было выбраться из машины как можно скорее.
2
Елена сорвалась с сиденья Ягуара и недалеко отбежала от автомобиля прежде, чем повернуться, чтобы посмотреть на то, что упало на крышу.
То, что упало, было Меттом. Он изо всех сил пытаться подняться со спины.
“Метт о, мой Бог! Ты в порядке? Тебе больно?” Елена закричала и в то же самое время Метт мучительно простонал:
“Eленa, о, мой Бог! Ягуар цел? Он поврежден?”
“Метт, ты сошел с ума? Ты ударился головой?”
“Поцарапался? А люк все еще работает?”
“Нет царапин. люк в порядке.” Елена понятия не имела, работал ли люк, но она поняла, что Метт бредил, из-за его головы.
Он пытался спуститься, не испачкав ягуар, но это было тяжело, так как его ноги были покрыты грязью. Слезть с автомобиля, не используя ног оказывалось трудно.
Тем временем, Елена оглядывалась. Она сама когда-то упала с неба, да, но сначала она была мертва в течение шести месяцев и явилась голая, а Метт не подходил ни под одно требование. Она предположила более прозаическое объяснение .
И вот оно, отдыхает на желтостволом дереве и следит за сценой с неширокой, злой улыбкой.
Деймон.
Он был худощав; не такой высокий как Стефан, но с неопределимой аурой угрозы, что более чем восполняет это. Он был так же безукоризненно одет как всегда: черные джинсы от Армани, черная рубашка, черный кожаный жакет, и черные ботинки, которые сочетались с его небрежно развевающимися темными волосами и черными глазами.
Это сделал именно он. Елена прекрасно осознавала, что она одета длинную белую ночную рубашку, которую взяла с мыслью, что она могла переодеваться под нею в случае необходимости, во время их остановок.
Проблема состояла в том, что она обычно делала это только на рассвете, и сегодня запись дневника отвлекла ее. И внезапно ее длинная ночная рубашка стала не совсем подходящим одеянием для ранне-утренней борьбы с Дэймоном
Она не была откровенной, будучи больше из фланели, чем из нейлона, но она была кружевной, особенно вокруг шеи. Тесьма вокруг симпатичной шеи такому вампиру как Дэймон — походила на развевающийся красный плащ перед неистовым быком.