Страница 22 из 40
Ранний закат
Королевство вестготов строилось долго, а рухнуло в один миг. Конечно, в державе этой имелись, как описано выше, целые слои населения, ненавидевшие власть. Кроме того, сами готы составляли, по современным оценкам, всего два процента от романизированного населения Испании. Наконец, как раз в начале VIII века страну посетила эпидемия чумы, и города практически обезлюдели — некому было дать в них отпор захватчикам.
Но все же главной причиной такого фиаско, наверное, надо считать борьбу верхушки за трон. Если в государстве за последние тринадцать лет его существования сменяются шесть королей, причем двоих из них убивают, в нем, как говорится, явно «не все спокойно». Вот, скажем, маленький эпизод, иллюстрирующий нравы эпохи. Иордан свидетельствует: король «Торисмунд заболел, и, когда ему выпускали кровь из вены, был убит, потому что некий Аскольд, враждебный ему, убрал у больного его оружие. Однако при помощи одной руки, которая оставалась у него свободной, он схватил скамейку и убил несколько человек, покушавшихся на него». Картина яркая, в комментариях не нуждается. Если тяжелобольной монарх ни на минуту не расстается с мечом, а приближенные исхитряются отправить его на тот свет, что называется, при людях, то нравы при дворе оставляют желать лучшего.
Итак, у Толедского королевства не оставалось шансов на выживание. Последним на престол взошел Родриго (Родерих), человек, ничем не выдающийся и по капризу истории в нее, историю, вошедший. Во многих народных романсах поется о том, как он погубил Испанию. По легенде, король влюбился в красавицу Каву, заманил ее к себе и обесчестил. Но Кава была не просто красавица, а дочь коменданта Сеуты, некоего дона Хулиана (все имена в предании, конечно, романизированы). Сеута же, крепость на африканском берегу Гибралтарского пролива, служила воротами в Испанию. И вот, чтобы отомстить Родриго, оскорбленный отец не нашел ничего лучше, как открыть дорогу арабам. Они переправились на другой берег и захватили всю Испанию.
Самое интересное, что психологически все это очень близко к истине. Просто, вероятно, никакая Кава тут ни при чем, а вторжению способствовала очередная усобица вестготов. Ведь по закону трон должен был занять Агила, сын умершего короля Витицы, а знать взбунтовалась и выбрала Родриго. В первом же и единственном до поры до времени сражении на реке Гвадалете часть войска, состоявшая из бывших сторонников Агилы, изменила своему предводителю. Он погиб в этом бою.
Впрочем, некоторые современные историки утверждают, что предательства не было. Просто Агила, вероятно, заключил с арабами договор: помогаете мне занять отцовский престол — берете себе такие-то земли, а Родриго — долой. Ведь такие договоры не раз заключались. С византийцами, например. Только вот на этот раз все вышло иначе.
Роковая битва произошла 19 июля 711 года. И буквально тут же вестготы вдруг пропадают из истории, как некогда гунны. Будто и не было их никогда. Чтобы освободить Испанию, понадобится семь с половиной столетий...
Наталья Ванханен
Фантастика - грань реального мира
Братья Стругацкие относятся к самым известным представителям не только российской, но и мировой фантастики. Их произведения изданы миллионными тиражами, переведены на десятки языков, по ним поставлены такие известные (и разные) фильмы, как «Сталкер» А. Тарковского, «Чародеи» К. Бромберга и выходящий вскоре на экран фильм А. Германа по повести «Трудно быть богом». Двух писателей, двух братьев, Аркадия и Бориса Стругацких, разделяло многое: возраст (первый родился в 1925-м, второй — в 1933-м), профессия (первый — переводчик-японист, второй — астрофизик), расстояние (первый жил в Москве, второй — в Ленинграде). Тем не менее на протяжении 35 лет они работали как уникальный творческий тандем — «один писатель, состоящий из двух человек». Их первая повесть «Страна багровых туч» вышла в свет в 1959 году. Вписываясь в советскую фантастику тех лет предельным оптимизмом и коммунистической риторикой, она выделялась тем, что в ней действовали не манекены для испытания новой техники и научных идей, а живые люди, решающие не только технические, но и нравственные проблемы. С каждым новым произведением эти проблемы становились все сложнее. Повести 1960-х годов — «Возвращение», «Попытка к бегству», «Трудно быть богом», «Хищные вещи века» — ставят вопрос о допустимости «улучшения» человеческого (или инопланетного) общества насильственным путем. Уже в этих произведениях Стругацкие выходят за пределы фантастики в «серьезную» литературу, весьма далекую от советского официоза. И это не могло остаться незамеченным: в творчестве писателей начался период ограничений и запретов, когда многие созданные произведения складывались «в стол», без надежды на публикацию. Однако именно в эти «глухие» годы были написаны повести «Пикник на обочине», «За миллиард лет до конца света», «Отель «У погибшего альпиниста», «Град обреченный», трилогия о Максиме Каммерере — «Обитаемый остров», «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер». Их главное содержание — контакт людей с иной, высшей цивилизацией. Что если инопланетяне начнут «улучшать» человечество так же решительно, как земляне-прогрессоры в предыдущих произведениях Стругацких? Что если в результате возникнет новая раса сверхлюдей, готовая равнодушно отодвинуть с пути «отсталых» предков? Эти вопросы, поднятые еще в 1960-е в повестях «Гадкие лебеди» и «Улитка на склоне», вызвали живой отклик в обществе и сделали братьев любимыми авторами советской интеллигенции. В середине 1980-х цензурные преграды рухнули. Были изданы запрещенные прежде произведения Стругацких, но новых почти не появлялось. В их творчестве нарастали мотивы тревоги и пессимизма, что отразилось в философском романе «Отягощенные злом» и пьесе «Жиды города Питера». После тяжелого 1991 года, когда творческий тандем распался — Аркадий Натанович Стругацкий ушел из жизни, — Борис Натанович продолжал писать фантастику (под псевдонимом С. Витицкий) и вести работу своего творческого семинара, питомцами которого являются едва ли не все ведущие российские фантасты. Им учреждена литературная премия «АБС», присуждаемая ежегодно за лучшее произведение в жанре фантастики, и основан альманах «Полдень. XXI век», в юбилейном апрельском номере которого читатели познакомятся с ранее не издававшимся рассказом братьев Стругацких «К вопросу о циклотации».
В канун юбилея Бориса Натановича Стругацкого корреспондент журнала «Вокруг света»
встретился с писателем и побеседовал в нашей гостиной для избранных:
— В этом году в популярной серии «ЖЗЛ» выходит книга «Братья Стругацкие». Как вы относитесь к такому прижизненному включению в ряды классиков?
— Странное ощущение — будто это происходит с кемто другим. Впрочем, так оно, по сути, и есть — ведь книга будет о писателе «братья Стругацкие», а его уже 15 лет как не существует.
— Ваши произведения причисляли то к научной, то к социальной, то к этической фантастике. Живы ли сегодня эти жанры? И если да, то кто, по-вашему, является их наиболее ярким представителем?
— Хороших и разнообразных писателей у нас сейчас много. Непривычно много. «Наиболее ярких представителей» выбрать поэтому чрезвычайно трудно. Но когда речь заходит об НФ, сразу вспоминается Александр Громов. Социальная фантастика — Андрей Лазарчук и Михаил Успенский. Фантастика этическая — скорее всего, супруги Дяченко. Но это все — «выстрелы наугад». Есть ведь еще и Вячеслав Рыбаков, и Святослав Логинов, и Евгений Лукин, и Сергей Лукьяненко, и Геннадий Прашкевич, и Александр Щеголев… И многие, многие из так называемых «молодых», давно уже не молодых, а вполне зрелых, маститых, широко известных. И я уж не говорю о тех, кто фантастами себя не считает, но пишет именно фантастику и преотличную: Дмитрий Быков, Михаил Веллер, Виктор Пелевин, Андрей Столяров… Нет, я решительно не берусь определять «наиболее ярких». Они все яркие. Наиболее. Каждый по-своему.