Страница 42 из 44
Кварталы Порт-Вилы — небольшого уютного городка, тянутся вдоль бухты Меле (Mele Bay) и лагуны Эракор (Erakor), взбираются на склоны окрестных холмов. Все в городе находится на расстоянии пешеходной прогулки: Национальный культурный центр с любопытными археологическими и этнографическими коллекциями, казино и четыре поля для гольфа, десятки отличных ресторанов.
На Вануату практикуется строгое разделение труда. Плетение циновок и корзин — дело исключительно женское и в высшей степени важное: циновки — строительный материал для хижин, а другой тары, кроме корзин, здесь не признают. Фото автора
Вечный огонь
Жители столицы и других немногочисленных городов Вануату отличаются от остальных островитян: обычно они имеют некоторое образование, какой-то заработок, носят европейскую одежду. Но в городах проживает лишь десятая часть граждан, сельское же население сохраняет и по сей день абсолютно архаичный быт. До деревни Экасуп, которую еще именуют фольклорной, всего 20 минут езды от Порт-Вилы. Но здесь, как и сотни лет назад, носят одежду из пальмовых листьев и волокон пандануса или не носят ее вовсе, живут собирательством, охотой и земледелием.
Эта патриархальная деревенская жизнь предстала передо мной в конце еле заметной в зарослях тропинки. Небольшие хижины с циновочными стенами, крытые пальмовыми листьями, построены здесь без единого гвоздя. Отдельно располагаются навесы под такими же пальмовыми кровлями, где в сезон циклонов проходит вся жизнь общины. В центре деревни — большая сельская площадь с громадными баньяновыми деревьями по периметру — здесь проходят все важные события. Гигантская крона дерева поддерживается десятками (а у крупных баньянов и сотнями) воздушных корней, которые со временем превращаются из тонких отростков в мощные стволы. Одно дерево — целая роща, во время сильных циклонов все 200 сельчан находят в ней приют от непогоды.
Деревенские жители не пользуются ни электричеством, ни металлическими изделиями, огонь добывают путем трения сандаловой палочки о специально подобранный кусок дерева, подкладывая сухой, легко воспламеняющийся мох. Огонь умеет добывать каждый мужчина на острове. Как это часто бывает, собственный опыт извлечения пламени оказался намного труднее, чем можно было предположить. Несмотря на все старания, кроме обильного дыма я так ничего и не извлек.
Примечательно, что в вануатских деревнях, даже таких, куда по заблаговременной договоренности допускаются туристы, люди живут своей повседневной жизнью, лишь слегка приукрашенной к приходу гостей. Когда же гости уходят, жители не снимают с себя традиционные наряды (если есть что снимать) и не переодеваются в джинсы, чтобы затем, сев за руль автомобиля, разъехаться по домам, как это происходит в Австралии или Новой Зеландии. Они продолжают высекать огонь всякий раз, когда нужно затопить земляную печь, столь популярную во всей Океании.
Благодаря тому, что баньян живет сотни лет, он считается символом вечной жизни, вновь и вновь воспроизводящим себя. Аборигены верят, что если дереву будет нанесен вред, то это вызовет гнев богов. Фото ALAMY/PHOTAS
Охотники за человечиной
Основу стола вануатцев составляют овощи и злаки: кумара (сладковатый картофель огромных размеров), ямс, маниока и таро. Климат и красноземы на островах настолько благоприятны, что урожай можно снимать почти ежемесячно. Кокос, который всегда под рукой, занимает важное место в рационе питания островитян с самого раннего возраста. Если вдруг мамаша по каким-либо причинам не может вскармливать новорожденного, то очищенный кокос с проколотым в нем отверстием заменит малышу материнскую грудь. Этот орех — еще и основа гигиены зубов и полости рта: кожуру с недозрелого кокоса срывают зубами, что эффективно очищает их, массирует и укрепляет десны. Улыбки местных жителей столь белозубы еще и потому, что сюда не дошла широко распространенная в Папуа-Новой Гвинее привычка жевать бетельный орех (он окрашивает зубную эмаль в красновато-коричневый цвет).
Вегетарианский рацион аборигенов дополняет дичь. Для охоты обитатели деревни и по сей день используют замысловатое устройство, известное каждому, кто смотрел фильмы о людоедских племенах Тихого океана. К согнутому дугой стволу дерева, как к плечу лука, привязывается лиана-веревка с петлей на конце, которая маскируется на земле. Случайно наступив на нее, жертва непроизвольно высвобождает ствол, тот резко выпрямляется, а петля мгновенно смыкается вокруг ноги или лапы. Но не пугайтесь, каннибализм на островах остался в прошлом. Вообще, меланезийские племена славились склонностью поедать себе подобных, и Новые Гебриды — не исключение. В частности, трое первых миссионеров, высадившихся на одном из островов архипелага в 1839 году, были употреблены аборигенами в пищу. Поговаривают, что еще в 1970-х здесь фиксировались единичные случаи людоедства, но в целом более удачливым последователям съеденных пасторов удалось искоренить эту практику. Жертва нынешних охотников Вануату — исключительно дикий кабан.
Кабан, и вообще свинья, играет особую роль в жизни не только вануатцев, но и всех меланезийцев. Помимо того что это основной источник белковой пищи, кабан также мерило богатства и престижа семьи. Более того, он продолжает оставаться универсальной местной валютой. Своеобразный культ кабана в свое время оказался непреодолимым барьером для исламских проповедников, которые вынуждены были признать свое поражение после ошеломляющего успеха на территории современной Индонезии, ставшей самой многолюдной исламской страной мира.
В ожидании фрума
Надо сказать, что христианские миссионеры тоже не слишком продвинулись в просвещении язычников. Несмотря на обилие миссий на островах, вануатцы в большей или меньшей степени остаются анимистами. Даже если они живут в городе и ходят в церковь, параллельно они исповедуют свои древние и не слишком древние культы. Объектом поклонения может стать самый неожиданный предмет, например автомобиль или человек… Один из любопытнейших примеров — культ Джона Фрума, распространенный на острове Танна; и я беру курс на юг архипелага.
Напиток сакау (кава) получается так: толчется корень кавы, смешивается со слюной, помещается в сосуды. После легкого брожения готов к употреблению. Фото ROGER RESSMEYER/CORBIS/RPG
Путешествовать между островами лучше всего по воздуху. Местная флотилия изрядно потрепана и тихоходна, а снять яхту (их здесь множество со всего мира) не так-то просто даже при наличии средств. Остров Танна почти в два раза меньше, чем Эфате, но его ландшафт представляет собой колоритное смешение саванны, вековых лесов, зеленых равнин и суровых гор, самая высокая вершина которых Тукосмера — 1084 метра. Здесь же находится и самый доступный в мире действующий вулкан Ясур, к его кратеру можно почти вплотную подъехать на автомобиле.
Северо-западная часть Танны покрыта полями и бушем. А в центре острова расположены хозяйственные угодья с плодородными вулканическими почвами, где выращивают кокосовые орехи, кофе, овощи и каву — «хмельной» перец (Piper methysticum). Из дробленых корней этого растения на островах южной части Тихого океана уже несколько тысяч лет варят мутный напиток кава-кава, оказывающий на организм успокаивающее действие. Когда едешь по Танне в кромешной тьме ночи (централизованное электричество есть только в одном, главном городе на каждом острове), светятся только голубые огоньки местных «кавашопов» — накамаль (nakamal), где завсегдатаи коротают вечера и ожидают прихода своего бога — Джона Фрума.
Кто такой Джон Фрум и существовал ли когда-либо реальный носитель этого имени — точных сведений об этом нет. Известно лишь, что его «первое пришествие» на Новые Гебриды случилось во время Второй мировой войны, точнее в 1942 году, когда на островах высадились американские морские пехотинцы для отражения ожидавшегося вторжения японцев с уже оккупированных Соломоновых островов и Новой Гвинеи. Американцы перевернули мировосприятие новогебридцев, заполонив страну грузовиками, консервами, колой, сигаретами и другими «предметами роскоши». Еще большим потрясением для темнокожих аборигенов стало то, что среди американских солдат были черные. Более того, они ели за одним столом с белыми. В общем, взаимоотношениями между военнослужащими разных рас кардинально отличались от тех, что до сих пор практиковали европейцы по отношению к островитянам. Тогда-то и появился в этих краях культ полумифического солдата Джона Фрума (по одной из версий, это искаженное — John from America («Джон из Америки») — афроамериканца, который вернется, чтобы освободить местных жителей от белых угнетателей и привезти много ценного груза (подобные культы с тем же генезисом, распространившиеся тогда по всей Меланезии, даже получили «родовое» название — карго-культ (от «карго» — груз).