Страница 39 из 43
Через шторм
Спустя несколько дней он покинул Севастополь и отправился в столицу. В Крыму оставались жена и сын, увидеться с которыми ему уже было не суждено. Петроград бурлил. Многие из тех, с кем встречался Колчак, говорили о необходимости положить конец разложению страны. Некоторые прочили популярного адмирала в возможные диктаторы.
Самого Колчака в эти дни едва ли не больше политики занимали встречи с Анной Васильевной. Однако, озабоченный слухами о зревшем заговоре, Керенский поспешил использовать благовидный предлог для удаления бывшего командующего флотом из эпицентра событий. В конце июня тот отправился, как сам он говорил, в «политическую ссылку» — через Англию за океан — консультировать командование флота США .
А.В. Тимирева
Об октябрьском перевороте, падении фронта и начале сепаратных мирных переговоров большевиков с немцами адмирал узнал уже в Японии (он возвращался в Россию через Тихий океан). Для него это был прежде всего невыносимый личный позор. Через посла Великобритании в Токио адмирал дает знать английскому правительству, что за исчезновением русской армии он хочет продолжать воевать с врагом в армии Его Величества, в любом месте и в любой должности. После долгого ожидания приходит ответ: британцы готовы отправить Колчака… на Месопотамский фронт (в нынешний Ирак). Однако уже по дороге, в Сингапуре , до него доходят новые сведения: в России растет сопротивление новому режиму, и его авторитет нужен там, на Востоке. Поначалу Колчака ожидала не слишком масштабная должность начальника охранной стражи на принадлежавшей России Китайско-Восточной железной дороге, причем бороться приходилось не с большевиками, а с мелкими и крупными честолюбцами, бандитами и японскими агентами.
В мае 1918 года он вдруг получил письмо от Анны Васильевны. Выяснилось, что и она с мужем оказалась на Дальнем Востоке . Колчак не мог поверить: «Что это, сон или одно из тех странных явлений, которыми дарила меня судьба?» Она заехала к нему в Харбин и вскоре, как сама вспоминала, «поняла, что никогда не уеду от него, что кроме этого человека нет у меня ничего, и мое место — с ним». Через пару месяцев Тимирева развелась с мужем. К сентябрю 1918 года, когда Колчак после долгого перерыва вновь оказался в России, прибыв во Владивосток, большевистская власть на огромной территории Урала , Сибири и Дальнего Востока была свергнута. Однако никакой авторитетной замены ей поначалу не нашлось. Серьезной военной силой был чехословацкий корпус, взбунтовавшийся по дороге на Дальний Восток и принявший самое деятельное участие в свержении советской власти. В различных центрах Поволжья, Урала и Сибири сформировывались многочисленные правительства-однодневки, претендовавшие на региональный или даже всероссийский статус. Наибольшим авторитетом в городах пользовались либералы и социалисты (кадеты и эсеры), на остальном пространстве немалую роль играли казаки.
Этот сложный географический и политический калейдоскоп никак не желал складываться в единое целое. Фактически страна распалась, и центробежные тенденции явно преобладали над объединительными. Ситуация усугублялась еще и тем, что подавляющее большинство авторитетных и просто заметных деятелей оказалось на антибольшевистском Юге. Было понятно, что в условиях гражданской войны консолидировать власть мог не какой-нибудь коллективный орган с сомнительной легитимностью, а лишь харизматический военный диктатор — своего рода «русский Бонапарт». При этом, как и его французский прототип, он должен был символизировать не возврат в прошлое, к свергнутой монархии, а движение вперед, к единой и сильной «новой» нации. Волею судьбы такую задачу выпало на востоке России выполнять Александру Васильевичу Колчаку. Известный всей стране человек с абсолютно безукоризненной репутацией, горячий патриот, но не «реакционер», талантливый организатор, ранее лишенный при этом политических амбиций, — о таком кандидате в диктаторы можно было только мечтать.
18 ноября 1918 года в «столице» Сибири Омске произошел переворот — безвольная эсеровская Директория пала, а Колчака «избрали» Верховным правителем России. «Я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности, — говорилось в обнародованном им обращении. — Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка…»
424 дня верховного правителя
«Диктатор»... Трезвый, нервный ум, чуткий, усложненный. Благородство, величайшая простота, отсутствие всякой позы, фразы, аффектированности. Думается, нет в нем тех отрицательных для обыкновенного человека, но простительных для гения свойств, которыми был богат Наполеон. Видимо, лозунг «Цель оправдывает средства» ему слишком чужд, органически неприемлем, хотя умом, быть может, он и сознает все его значение... Что это? Излишняя искренность «абсолютно честного человека»? Недостаточная напряженность воли? Ни того, ни другого не было ни у Наполеона, ни у Ленина. Дай Бог, чтобы оба эти свойства не помешали их обладателю стать «историческим человеком». А может быть, я ошибаюсь... Но не скрою — не столько историческим величием, сколько дыханием исключительной нравственной чистоты веяло от слов Верховного правителя и всей его личности… Я боюсь — слишком честен, слишком тонок, слишком «хрупок» адмирал Колчак для «героя» истории...»
Этот отзыв о Верховном правителе талантливого и непредвзятого наблюдателя — Николая Устрялова — очень примечателен. Конечно, имелось множество объективных причин поражения возглавленного им Белого движения на востоке страны. Слабость и невероятная растянутость коммуникаций, отсутствие в Сибири промышленной базы и малые людские ресурсы, недоверие местного населения, которое не успело еще натерпеться от большевиков, а от войны устало, коррупция и разложение местных элит, буквально рвавших власть на части, саботаж социалистических партий, ненадежность союзников, катастрофический недостаток способных организаторов на фронте и в тылу — все это подтачивало основы колчаковской власти. Однако успеху действительно мешали и личные качества Верховного правителя, схваченные Устряловым. «Лучше, если бы он был самым жестоким и властным диктатором, чем тем мечущимся в поисках общего блага мечтателем, какой он есть на самом деле», — считал также барон Андрей Будберг. С другой стороны, добился бы большего человек, менее разборчивый в средствах? Ответить на этот гипотетический вопрос, конечно, невозможно.
Впрочем, поначалу явление «сильной руки» многими было встречено с воодушевлением. В Омске стремительно началось строительство «новой всероссийской государственности» по привычному имперскому образцу: с многочисленными министерствами, департаментами и канцеляриями. Власть обретала регулярность и правомерность, но так и не стала эффективной и скорой. В победе над большевиками никто не сомневался, а потому все делали не спеша, с расстановкой. Противник не то чтобы недооценивался, просто в Омске в головах у очень многих (и прежде всего у самого Верховного правителя) господствовала слишком простая и рациональная схема: на «нашей» стороне порядок, на «их» — хаос и террор. Лишь собственные ошибки объясняют наши временные неудачи, в конечном же счете хорошая организация всегда побеждает. Только немногие понимали, что в Москве строят совершенно новый тип власти, способный разбить в прах старомодные представления о праве и порядке. Да и на контролируемой Колчаком территории порядок оставался во многом иллюзорным, а право готовы были попрать не только противники, но и союзники с подчиненными.
Армия Колчака отступает по дороге между деревнями Степановка и Максимовка. Омская область. 1 августа 1919 года. Фото: РИА «НОВОСТИ»
Наспех организовав фронт, армия Верховного правителя перешла в решительное наступление в начале марта 1919 года. За месяц до этого, едва оправившись от тяжелой болезни, Колчак совершил многодневную поездку по городам Урала и Западной Сибири, посетил и передовую. Адмирал не слишком хорошо разбирался в стратегии и тактике сухопутных сражений и вынужден был полагаться на свой штаб и командующих отдельными армиями. Между тем здесь, как и в остальных сферах, царили разброд и борьба амбиций. В результате в момент своего пика наступление велось сразу по пяти (!) расходящимся направлениям.