Страница 66 из 76
- Мы знаем, как ты ценишь свою семью, - сказал тощий пятидесятилетний мужчина, незнакомый Эцио. Было похоже, что он лидер сторонников Борджиа. - Твой отец и братья погибли по твоей вине. Твоя мать умрет в любом случае, поэтому не стоит о ней беспокоиться. Но ты еще можешь спасти сестру. Если захочешь. Она уже старовата и у нее нет детей, поэтому возможно тебе лучше оставить все как есть.
Эцио с трудом сдержался.
- Что вам надо?
- В обмен на нее? Я хочу, чтобы вы уехали из Рима. Возвращайтесь в Монтериджони и отстройте его заново. Займитесь сельским хозяйством. Оставьте войну тем, кто умеет воевать.
Эцио сплюнул.
- Господи, - вздохнул тощий, схватил за волосы Клаудию и небольшим кинжалом провел по ее груди.
Клаудиа закричала.
- Сейчас она - негодный товар, но уверен, что с твоей братской заботой, она быстро поправится.
- Когда я ее заберу, то убью тебя. Медленно.
- Эцио Аудиторе! Я даю тебе шанс, а ты мне угрожаешь, хотя не в твоем положении это делать. Если кто-то и убьет, то это буду я. Забудь про Монтериджони, твоя судьба - умереть здесь!
Их окружили.
- Я же говорил, это ловушка, - заметил Макиавелли.
- По крайней мере, мы нашли этих ублюдков, - ответил Эцио посмотрев другу в глаза. - Держи! - Он протянул товарищу отравленные дротики. - Действуй!
- Ты не говорил, что готов к схватке.
- А ты и не спрашивал.
- Спрашивал.
- Заткнись!
противники приблизились, и Эцио напрягся. Лидер сторонников Чезаре приставил нож к горлу Клаудии.
- Вперед!
Ассасины одновременно обнажили мечи. Второй рукой они со смертельной точностью бросили дротики.
С обеих сторон на землю повалились мертвые противники, Макиавелли ринулся вперед, рубя поочередно мечом и кинжалом врагов, которые пытались сломить его численным превосходством.
У Эцио же была своя цель - убить тощего прежде, чем он перережет Клаудии горло. Он прыгнул вперед и схватил мужчину за глотку, но противник, скользкий как угорь, не выпустил жертву.
Эцио повалил его на пол, перехватил правую руку противника и приставил его же кинжал к его горлу. Кончик клинка коснулся вены.
- Пощади, - взмолился главарь. - Я служил им потому, что верил.
- А ты пощадил мою сестру? - спросил Эцио. - Ты ничтожество! И ты умрешь!
Щелкнул скрытый клинок.
- Я предупреждал, что это будет медленная смерть, - проговорил Эцио, направляя клинок вниз, к паху противника. - Но я хочу проявить милосердие. - Он вскинул руку и перерезал главарю горло. Кровь хлынула изо рта противника.
- Ублюдок! - пробулькал он. - Микелетто убьет тебя!
- Покойся с миром, - выдохнул Эцио, позволяя телу упасть.
Остальные противники уже были мертвы или смертельно ранены, поэтому Макиавелли быстро развязали веревки, которыми была связана Клаудиа.
Ее сильно избили, но хотя бы не изнасиловали.
- Эцио!
- Ты в порядке?
- Надеюсь.
- Пойдем. Нужно выбираться отсюда.
- Только осторожно.
- Конечно.
Эцио поднял сестру на руки и вслед за мрачным Макиавелли вышел на сумрачную улицу.
- Что ж, - вздохнул Макиавелли, - по крайней мере, теперь мы точно знаем, что Микелетто жив.
ГЛАВА 51
-Мы нашли Микелетто, - доложил Лис.
- Где? - напряженно спросил Эцио.
- Он скрывается в Дзагароло, к востоку отсюда.
- Тогда схватите его.
- Не спеши. С ним войско из городов Романьи, все еще верных Чезаре. Он будет сражаться.
- Мне плевать!
- Нам нужно подготовиться.
- Ну, так займитесь этим!
В ту же ночь Эцио, Макиавелли и Лис собрались на Тиберинском острове. Бартоломео все еще был в Остии, а Клаудиа осталась в «Цветущей розе», чтоб прийти в себя после тяжелого испытания, выпавшего ей, и позаботиться о больной матери. Отзывать наемников не пришлось - ассасины отобрали сто способных держать оружие человек из воров и рекрутов.
- Он разбил лагерь в старой гладиаторской школе, с ним около двухсот пятидесяти человек.
- Как он собирается действовать?
- Понятия не имею. Сбежит, чтобы присоединиться к французам на севере, кто знает?
- Что бы он ни задумал, нужно пресечь их в зародыше.
К рассвету Эцио собрал людей. Они выехали одним отрядом к Дзагороло и окружили лагерь Микелетто. Поднялось солнце. Эцио держал в левой руке, на которую был одет защитный наруч, арбалет, на правом запястье был закреплен отравленный клинок. Врагам не будет пощады, но Микелетто нужно было взять живым.
Защитники яростно сопротивлялись, но, в конце концов, отряд Эцио смял сопротивление врага, разбив сторонников Микелетто.
Сам Микелетто стоял сред раненых, мертвых и умирающих, гордый и дерзкий.
- Мы берем тебя в плен, Микелетто Корелла, - сказал Макиавелли. - Больше ты не будешь смущать народ своими пустыми обещаниями.
- Цепи не удержат меня, - прорычал Микелетто. - Как и не удержат они моего хозяина!
Микелетто в цепях отвезли во Флоренцию, и заперли в Синьории, в той самой камере, где провел свои последние часы отец Эцио, Джованни. Губернатор города Пьеро Содерини вместе со своим другом и советником Америго Веспуччи и Макиавелли допросили пленного, подвергнув того пыткам, но ничего не смогли из него выбить и бросили его гнить в камере. Дни убийцы, казалось, были сочтены.
Эцио же вернулся в Рим.
- Я знаю, что в душе ты остался флорентийцем, Никколо, - сказал он на прощание своему другу. - Я буду по тебе скучать.
- Я еще и ассасин, - отозвался Макиавелли. - И навсегда останусь предан Братству. Если я тебе понадоблюсь, дай мне знать, и я приду без промедления. Тем более, - мрачно добавил он, - я еще не оставил надежду выбить информацию из этого ублюдка.- Желаю удачи, - кивнул Эцио.
Он не был уверен, что у них получится сломать Микелетто. Он был не только убийцей, но и имел сильную волю.
ГЛАВА 52
-Эцио, прекрати думать о Микелетто, - сказал ему Леонардо, когда они сидели в бывшей мастерской художника в Риме. - Рим спасен. Папа силён. Он подчинил Романью. Он в той же мере солдат, в какой и служитель Господа, возможно под его правлением Италия наконец-то обретет мир. Конечно, юг под контролем Испании, но Фердинанд и Изабелла - наши союзники.
Эцио знал, что Леонардо доволен своей работой. Папа Юлий нанял его в качестве военного инженера, и теперь он занимался множеством новых проектов. Иногда Леонардо тосковал по любимому Милану, до сих пор находившемуся под властью французов, и в минуты глубокой депрессии говорил, что уедет в Амбуаз, где ему обещали предоставить все, что он только мог пожелать. Он часто повторял, что уедет, когда закончит с заказами Юлия.
Думая о Романьи, Эцио всякий раз вспоминал Катерину Сфорца, которую продолжал любить. В письме, которое он от нее получил, говорилось о том, что у нее связь с флорентийским послом. Эцио знал, что ей пришлось нелегко, не смотря на поддержку Юлия, ее собственные горожане изгнали ее из города из-за жестокости, проявленной ею при подавлении восстания, начавшегося против ее упрямого покойного мужа, Джакомо Фео. Теперь она в уединении старела во Флоренции. Письма, которые Эцио писал ей, сперва были наполнены злостью от обиды, потом просьбами, а после мольбами. Но она не ответила ни на одно. Он знал, что она просто использовала его, и что он никогда больше ее не увидит.
То были отношения между мужчиной и женщиной. Слишком часто после того, как они заканчивались, заканчивалось и все хорошее, что было в жизни, а глубокая интимность сменялась пустотой.
Сердце Эцио было разбито, его унизили, но времени на то, чтобы предаваться страданиям, не было. Он полностью погрузился в работу по усилению Братства и поддержанию его в постоянной боевой готовности.
- Я считаю, что пока Микелетто жив, он сделает все возможное, чтобы сбежать, освободить Чезаре Борджиа и помочь ему собрать новые силы.
Леонардо почти не слушал старого друга - он задумался о проблемах со своим другом, Салаи.