Братство

Никодим, коллега Иосифа по синедриону, испытывающий сочувствие мужчина, тоже возопил:

- Иосиф, я с уверенностью говорю - это сын всемогущего Бога! Попросим же у Понтия Пилата разрешения забрать Его тело и похороним с почестями. Я помогу тебе снять Его с креста.

Иосиф повернулся к актеру, игравшему Понтия Пилата, и снова заговорил:

- Пилат, прошу тебя даровать мне благо, кое только ты можешь дать. Позволь забрать мне тело пророка, что умер сегодня!

Эцио проскользнул за кулисы. Микелетто занял место рядом с центральным крестом. Он сбросил свой костюм и нашел одеяние раввина, которое торопливо надел. Теперь он сам мог выйти на сцену. Пройдя по кулисам налево, Эцио сумел поближе подобраться к Микелетто так, чтобы никто не обратил на него внимания.

- Иосиф, если Иисус из Назарета мертв, и если центурион подтвердит это, я не стану отказывать тебе в просьбе. - Понтий Пилат обратился к Микелетто. - Центурион! Умер ли Иисус?

- Да, ваша светлость, - уверенно заявил Микелетто, и Эцио заметил, что он прячет в складках плаща стилет. Эцио сменил отравленный кинжал, в котором уже закончился яд, на верный скрытый клинок и вонзил его Микелетто в бок, удержав его прямо и уводя за сцену, туда, откуда сам только что пришел. Оказавшись за кулисами, он опустил противника на землю.

Микелетто смерил его сверкающим взглядом.

- Ха! - выдохнул он. - Тебе не спасти Пьетро! Губка с уксусом была отравлена. Как я и обещал Чезаре, я дважды убедился в том, что дело сделано. - Он с трудом вдохнул. - Тебе лучше прикончить меня.

- Я пришел сюда не убивать тебя - ты помогал своему хозяину подняться высоко и падешь вместе с ним. Мне ты не нужен. Ты сам себя уничтожишь! Если ты выживешь, то, как собака, всегда возвращающаяся к своему хозяину, ты приведешь меня к моей истиной жертве.

Эцио не стал терять времени. Нужно спасти Пьетро!

Когда он снова оказался на сцене, то увидел воцарившийся там хаос. Пьетро корчился на кресте, его рвало. Лицо у него было бледно-зеленым. Зрители волновались.

- Что происходит? Что случилось? - кричал Лонгин, остальные актеры уже разбежались.

- Снимите его! - приказал Эцио рекрутам.

Кто-то из рекрутов-ассасинов метнул кинжал, перерезав веревки, которыми был привязан к кресту Пьетро, другие стояли внизу, чтобы подхватить актера. Остальные же вступили в схватку с солдатами Борджиа, которые появились, словно из ниоткуда, и теперь пытались штурмом взять сцену.

- Этого не было в сценарии, - булькнул Пьетро, свалившись в руки рекрутам.

- Он умрет? - с надеждой в голосе поинтересовался Лонгин. В такой жестокой профессии, чем меньше соперников, тем лучше.

- Задержите стражу! - закричал Эцио, уводя со сцены рекрутов и унося Пьетро. Они пробежали по мелкому бассейну с водой в центре Колизея. Стая встревоженных голубей взмыла в воздух. Последний отблеск заходящего солнца заливал Эцио и Пьетро тусклым кровавым светом.

Эцио хорошо тренировал рекрутов, и те, прикрывая тылы, успешно отбили атаку солдат Борджиа, а потом все вместе выбрались из Колизея и скрылись в лабиринте улиц к северу от руин. Эцио направился к знакомому доктору. Ассасин забарабанил в дверь и, когда его не слишком охотно впустили, положил Пьетро на соломенный тюфяк, лежавший на столе в кабинете доктора. В комнате то тут, то там, были развешены пучки разных сушеных трав, их едкий запах заполнял помещение. На полках были расставлены непонятные предметы и некие создания (а так же части созданий), плавающие в стеклянных бутылках с мутной жидкостью.

Эцио приказал своим людям оставаться на улице. Он подумал, что решат прохожие, увидев целый отряд римских солдат. Наверное, что они увидели призраков, и от страха будут бежать целую милю. Сам он при первой же возможности скинул одежды фарисея.

- Кто ты? - пробормотал Пьетро. Эцио заметил, что губы актера посинели.

- Твой спаситель, - ответил Эцио и сказал доктору: - Его отравили, доктор Брунеллески.

Доктор быстро осмотрел актера, в глазах его сверкали огоньки.

- Судя по бледности, они использовали кантареллу. Любимый яд наших дорогих Борджиа. - И добавил, обращаясь к Пьетро. - Лежи.

- Я засыпаю, - выдавил Пьетро.

- Лежи! Он что, уже был болен? - спросил Брунеллески у Эцио.

- Да.

- Хорошо, - доктор быстро с привычной легкостью смешал какую-то жидкость из разноцветных бутылочек и вылил смесь в пузырек. Потом приподнял голову Пьетро и поднес пузырек к его губам. - Выпей.

- Быстрее, - нетерпеливо вставил Эцио.

- Дайте время.

Эцио с тревогой смотрел на актера. Казалось, прошел целый век, прежде чем актер сел.

- Думаю, мне стало получше, - произнес он.

- Это чудо! - с облегчением выдохнул Эцио.

- Не совсем, - отозвался доктор. - У меня почти не было возможностей обследовать жертвы кантареллы, но к счастью, он принял немного яда, это дало мне возможность смешать эффективное противоядие. Теперь, - рассудительно продолжил он, - я принесу пиявок. Они полностью исцелят вас. Отдохни, мой мальчик, и очень скоро ты будешь здоров, как бык. - Он отошел и принес стеклянную банку полную черных извивающихся существ. Доктор зачерпнул горсть.

- Не знаю, как вас отблагодарить, - сказал Пьетро Эцио. - Я...

- Ты можешь меня отблагодарить, - перебил Эцио. - Ключ от калитки, через которую ты ходишь на свидания с Лукрецией в замок Сант-Анджело. Дай его мне. Быстро!

На лице Пьетро проскользнуло опасение.

- О чем ты? Я просто бедный актер, жертва обстоятельств, я ...

- Послушай, Пьетро. Чезаре узнал о вас с Лукрецией.

Опасение сменилось откровенным страхом.

- О, Боже!

- Но я могу тебе помочь. Если ты отдашь мне ключ.

Пьетро, не говоря ни слова, вытащил ключ откуда-то из набедренной повязки и отдал его Эцио.

- Я всегда ношу его с собой, - проговорил он.

- Мудрое решение, - одобрил Эцио, забрав ключ.

Теперь он сможет проникнуть в Сант-Анджело, когда ему понадобиться. И это обнадеживало.

- Мои люди принесут твою одежду и проводят в безопасное место. Я пришлю пару человек, чтобы они постоянно присматривали за тобой. Тебе лучше залечь на дно.

- Но... мои поклонники! - воскликнул актер.

- Им придется обходиться Лонгином, пока не наступит момент, когда ты сможешь без опаски выйти на сцену. - Эцио усмехнулся. - Но я не волнуюсь. Он тебе не чета.

- Ты правда так думаешь?

- Абсолютно уверен.

- Ой! - вскрикнул Пьетро, когда доктор прицепил первую пиявку.

Эцио в мгновение ока оказался снаружи и раздал приказы своим людям.

- Избавьтесь от этих костюмов, как только появится возможность, - добавил он. - Термы Траяна недалеко. Если повезет, то одежда, которую вы оставили, по-прежнему там.

Эцио тоже собрался уходить, но заметил фигуру, прячущуюся в тени. Как только человек увидел, что Эцио заметил его, он кинулся прочь. Эцио узнал в нем Паганино, вора, который должен был погибнуть в Монтериджони.

- Эй! - крикнул Эцио, бросившись следом. - Минутку!

Конечно, вор куда лучше знал эти улицы. Ловко скользя по ним, вор сумел оторваться от погони, и Эцио не раз приходилось забираться на крыши и осматривать улицы с высоты, чтобы снова отыскать беглеца. Невероятная перчатка, которую изобрел Леонардо, оказалась весьма кстати.

Наконец, ему удалось опередить беглеца и отрезать ему все пути к спасению. Вор выхватил кинжал, опасно выглядящую чинкуэду, но Эцио вырвал оружие у него из рук и отбросил в сторону.

- Почему ты убежал? - спросил Эцио, схватив его. И тут он заметил письмо, выглядывающее из поясной сумки вора. Печать невозможно было не узнать. Она принадлежала Папе Александру IV - Родриго - Испанцу!

Эцио медленно выдохнул, теперь все встало на свои места. Паганино долгое время работал с Антонио де Маджианисом - главой Гильдии воров в Венеции. Наверное, Борджиа предложили ему достаточно денег, чтобы переманить на свою сторону, и когда он проник в Гильдию Лиса в Риме, у Борджиа появился шпион в самом сердце Ордена ассасинов.