Страница 24 из 33
«В желании получить от нас чистое и совершенное христианство, не имеющее никакого недостатка или порока, вы указываете, что в вашу страну пришли многие христиане из различных мест — греки, армяне и другие и распространяют между вами различные мнения и учения, и вы спрашиваете, как поступить: верить ли всем их разнообразным учениям или нет. На ваш вопрос ответ дадим немы, но св. Петр, который живет на своем престоле и дает ответ спрашивающим о истинной вере. Святая Римская Церковь всегда была без порока, как Церковь происхождения апостольского, коей исповедание веры одобрено самим Христом. Дабы вам сообщить именно эту веру, тайны которой никто не может постигнуть в совершенстве, мы по внушению Божию посылаем вам наше письмо и легатов с различными книгами. И пока вы не укрепитесь в достаточной степени, мы не перестанем внимательно следить за вами, и пока не будете в состояния принимать твердую пишу, мы не преминем питать вас только молоком, ибо составляете в Господе радость мою и украшение мое. По отношению же к явившимся из разных стран проповедникам, которые сообщают вам разные учения, мы писали уже достаточно. Важно не то, кто проповедует, а то, о чем проповедует. Но по всем этим вопросам милосердие Божие внушит нужное нашим легатам и будущему вашему епископу, которые вас научат, что вам делать. По всем же важным вопросам вы будете спрашивать мнения у апостольского престола».
Независимо от приведенных вопросов, которые весьма отчетливо рисуют реальную потребность тогдашней Болгарии — искать разъяснения важных для нее затруднений у просвещенных соседей, есть в занимающем нас документе неоцененный материал для быта и нравов языческих болгар, их отношения к христианству, для характеристики их тюркского происхождения и суеверий, распространенных между туземным славянским и частию греческим населением. В этом отношении наш памятник еще ожидает специальных исследований. Например (вопрос 17): «Согрешили ли мы, предав смерти главных мятежников, восставших у нас против христианства, вместе с их детьми?»; или (41): «Что делать с теми, которые не перестают приносить жертвы идолам?»; или (40): «У нас обычай, что прежде сражения наш государь посылал мужа испытанной верности и благоразумия осматривать оружие, коней и все нужное для боя и если что у кого окажется не в должном порядке, то его казнить, — как теперь поступать?» Наконец, здесь встречаются вопросы чисто юридического свойства, па которые был возможен один ответ — действовать на основании закона (вопросы 26, 27, 28, 29, 31, 32, 52) — и которые вводят наш памятник в число источников для изучения древнеславянского права (21).
Римское посольство, имевшее во главе двух епископов и получившее от папы полномочие организовать в Болгарии церковное устройство согласно желанию князя Богориса-Михаила, отправилось из Рима в самом конце 866 г. В то же самое время папа Николай I в целях благоприятного разрешения весьма запутавшегося и осложнившегося вопроса о возведении Фотия на престол снаряжал новое посольство в Константинополь, которому поручено было передать семь писем царю и влиятельным лицам в столице империи; все эти письма занимались делом Фотия. Весьма любопытно здесь принять в соображение, что папа в ноябре 866 г. писал и кесарю Варде, очевидно, находясь без точных сведений о том, что происходило в Константинополе, и не зная еще, что Варда был убит уже в апреле месяце. Точно так же папа не был осведомлен о настроении своего соперника, который тогда занят был подготовлением к Собору и собиранием материала о новшествах латинской Церкви. Оба посольства направлялись одним и тем же путем и вместе прибыли в Болгарию; епископ Формоз остался при князе Богорисе, а епископ Донат Остийский направился к границам империи, где, впрочем, его остановили, дав понять, что император больше не желает продолжать сношения с папой. Проведя несколько дней на границе в ожидании более благоприятных вестей из Константинополя, римское посольство принуждено было принять обратное путешествие. Через епископа Доната, стоявшего во главе этого посольства, в Риме могли узнать о том, как недовольны в Константинополе вмешательством папы в болгарские дела и как спор между папой и патриархом принял совершенно новое направление и угрожает полным разрывом Церквей (22). Весьма может быть, что содержание окружного послания Фотия к восточным патриархам о болгарском деле и об отступлениях латинской Церкви, приведенное выше, тогда же стало известно в Риме. Словом, в 867 г. отношения между Римом и Константинополем достигли крайнего напряжения и выразились в постановлениях Константинопольского Собора, происходившего в течение Великого поста 867 г., на котором в присутствии царя и уполномоченных от восточных патриархов был анафематствован и объявлен низверженным папа Николай I как за его притязания на вмешательство в дела Константинопольской Церкви, так и за допущенные им отступления в обрядах и символе. Об этом Соборе, на котором в первый раз резко поставлен был вопрос об эмансипации Восточной Церкви и с которого в сущности можно начинать историю разделения Церквей, не сохранилось никаких известий со стороны церковных лиц и партий, стоявших на стороне Фотия. Как известно, патриарх Фотий в сентябре того же года лишился кафедры и на его место вступил Игнатий. Следствием этого переворота было полное изменение отношений между Римом и Константинополем, и для получившей господство церковной партии было весьма важно уничтожить и предать полному забвению все то, что сделано было Фотием, и в особенности что относилось к составленному им в 867 г. Собору. Таким образом, в настоящее время об этом Соборе можно судить лишь по известиям врагов Фотия, которыми были уничтожены деяния этого Собора (23). Ненависть к Фотию окрасила все известия об этом Соборе, так что весьма трудно разобраться в сохранившихся описаниях. Говорят, что вместо уполномоченных восточных патриархов были подставные монахи, подкупленные Фотием; что деяния Собора подписал только 21 епископ, а что Фотий подделал 1000 подписей, что царем Михаилом подпись была сделана в бессознательном состоянии. Все эти и подобные свидетельства служат лишь к характеристике нетерпимости и страстности партий, но не могут претендовать на историческую достоверность. Несомненно, что к обострению отношений много содействовали болгарские дела, которые развиваются частию параллельно с ходом борьбы между папой и патриархом, частию с своей стороны стоят в зависимости от притязательных или миролюбивых настроений паны и патриарха. Для того чтобы дать правильное представление о ближайших событиях, которые предстоит нам рассказать, следует напомнить содержание окружного послания Фотия к восточным патриархам, здесь он доводит до самого крайнего выражения одушевлявшие его мысли насчет независимости Восточной Церкви от Западной и высказывается с полной свободой по отношению к догматическим и обрядовым разностям, выяснившимся к тому времени между Западной и Восточной Церковью. Деяния Собора 867 г. должны быть рассматриваемы как естественный результат настроения патриарха Фотия, который с успехом миссионерской деятельности греческого духовенства в Восточной Европе мог считать себя у границы своих заветных желаний и чувствовать за собой достаточно сил влияния, чтобы положить конец домогательствам и чрезмерным притязаниям Римской Церкви. Патриарх Фотий едва ли остановился бы на том, что произошло в 867 г. Но его дни были сочтены, его влиянию угрожал нежданный конец.
Прежде всего ход событий в Византии, и в частности положение Фотия, изменился с насильственной смертью кесаря Варды, его почитателя и могущественного защитника, последовавшей в 866 г. Вакантное место кесаря и непосредственное влияние на внешние и внутренние дела перешло к Василию Македонянину, который скоро овладел властью, получив титул соимператора, и вполне устранил отдел мало привыкшего к серьезным занятиям Михаила III, а наконец, 23 сентября 867 г., после насильственной смерти царя, сделался самостоятельным и единовластным распорядителем империи. Хотя Василий был не только свидетелем того, что происходило на Соборе, но и сам присутствовал на нем и давал свою подпись под соборными деяниями, но его первое важное распоряжение по восшествии на престол состояло в том, чтобы восстановить добрые отношения с Римским престолом, для чего нужно было пожертвовать патриархом Фотием, который был низвержен с кафедры 25 сентября, т. е. через день по восшествии на престол Василия. Этот политический и церковный переворот сопровождался весьма важными и разнообразными последствиями.