Драконья погибель (ЛП)

— Слишком уж здесь хорошо, — тихо сказал Аверсин.

— Сначала тебе что-то не нравилось, — возмутился Гарет. — А теперь ты…

— В любом случае они будут знать, где мы остановились, — мягко прервала его Дженни.

— Кто будет знать? — Взбешенный Гарет уже брызгал слюной.

— Мьюинки, тупица, — прорычал Аверсин.

Гарет воздел руки.

— О, великолепно! Так ты, значит, не хочешь устраивать здесь лагерь, потому что нас могут атаковать тот старичок и его леди?

— Да! И еще полсотни их друзей! — парировал Аверсин. — И если ты произнесешь еще хоть одно слово, мой герой, я тебя расшибу о дерево!

Гарет взбунтовался окончательно.

— Прекрасно! Докажи свою мудрость, ударив того, кто с тобой не согласен! Если ты боишься атаки сорока недомерков…

Он даже не увидел движения Аверсина. Драконья Погибель мог не выглядеть героем, подумала Дженни, но быстроты и силы у него не отнимешь. Гарет задохнулся, ухваченный сразу за плащ и камзол и буквально оторванный от земли. Дженни шагнула вперед и схватила Джона за шипастое предплечье.

— Не шуми, — сказала она. — И брось его.

— Откуда будешь падать — выбрал? — Но Дженни уже чувствовала, что приступ ярости миновал. После паузы Джон оттолкнул, почти отшвырнул Гарета. — Ладно. — Он и сам был смущен этой вспышкой. — Благодари нашего героя — теперь уже слишком темно, чтобы ехать дальше… Джен, ты можешь сделать что-нибудь с этой поляной? Заклясть как-нибудь?

Дженни подумала немного, пытаясь понять, что именно ее беспокоит.

— Против мьюинков — нет, — ответила она наконец. — Они вас выследят по голосам, господа.

— Разве это я…

— Я не спрашиваю, кто. — Она взяла поводья лошадей и мулов и повела их в глубь поляны, ломая голову, как лучше разбить лагерь и обвести его кольцом заклятий, пока их никто не заметил. Гарет, несколько пристыженный, следовал за ней, оглядывая поляну.

Стараясь сделать вид, будто никакой ссоры и не было, он спросил:

— Вот эта впадина для костра не подойдет?

Раздражение еще похрустывало в голосе Аверсина:

— Никаких костров. На этот раз у нас будет холодный лагерь и ты будешь караулить первым, мой герой.

Гарет только выдохнул протестующе в ответ на такое скорое решение. С тех пор, как покинули Холд, на его долю всегда выпадала последняя стража, перед рассветом, потому что после дневного перегона он хотел обычно лишь одного — упасть и уснуть. Дженни, как правило, караулила второй, а Джон, знакомый с повадками волков, охотящихся именно ранней ночью, — первым.

— Но я… — заговорил было юноша, и Дженни окинула спутников мрачным взглядом.

— Еще одно слово — и я наложу заклинание немоты на вас обоих.

Джон замолчал мгновенно. Гарет начал было фразу, но вовремя одумался. Дженни достала веревку из тюка на спине мула Кливи и принялась привязывать к деревцу. Вполголоса она добавила:

— Хотя одни только боги знают, остановит ли вас это…

В течение скудного ужина из сушеной говядины, кукурузных лепешек и яблок Гарет из принципа не проронил ни слова. Дженни размышляла, и Джон, видя такое дело, тоже старался говорить поменьше. Она не знала, чувствует ли он опасность в окрестных лесах и не мерещится ли ей самой эта опасность от усталости. Она вложила все свои способности, всю сосредоточенность в круг заклятий вокруг лагеря этой ночью — охраняющих заклятий, делающих лагерь неприметным снаружи. Вряд ли бы они помогли против мьюинков, хорошо знающих, что поляна находится именно здесь, но на какое-то время заклинания могли бы сбить с толку лесной народец. К охранным заклятиям она добавила те, другие, которым научил ее когда-то Каэрдин, — против шептунов, что бродят в лесах Вира, — заклятия, в действенности которых Дженни сильно сомневалась. Были случаи, когда они не срабатывали, но выбора у нее не было.

Дженни давно уже подозревала, что род магов скудеет и что каждое поколение утрачивает секреты, доставшиеся им от тех давних времен, когда царство Белмари еще не объединило весь запад в блистательном поклонении Двенадцати Богам. Каэрдин был могущественнейшим в школе Херна, но, когда Дженни впервые встретилась с ним, он уже был стар, слаб и слегка не в себе. Он выучил ее, он преподал ей секреты школы, передаваемые от учителей к ученикам добрую дюжину поколений. Но с тех пор, как старик умер, было уже два случая, когда его знания оказывались неверны, а однажды Дженни услышала от ученика учеников Каэрдинова наставника Спэта Скайвардена заклинания, которые Каэрдин то ли забыл ей преподать, то ли просто не знал. Вот и охранные заклятия против шептунов были, видать, кем-то когда-то искажены. Возможно, оригиналы их еще хранились в древних книгах, но ни Дженни, ни кому другому не посчастливилось на них набрести.

Спала она в эту ночь беспокойно, измотанная, тревожимая странными образами, проскальзывающими сквозь прорехи сновидений. Ей казалось, что она слышит свистящий щебет болотных дьяволов, перелетающих с дерева на дерево над топкими берегами ручья, и мягкое бормотание шептунов совсем рядом с границей заклятий. Дважды Дженни вырывалась в дурном предчувствии из темной трясины сна, но каждый раз видела лишь Гарета, клюющего носом на сложенных стопкой седлах.

Когда она проснулась в третий раз, Гарета в лагере не было.

Перед этим ей снилась женщина, стоящая среди листвы. Лицо ее скрывалось под вуалью, как это принято на юге; кружево напоминало цветы, рассыпанные в темно-каштановых кудрях. Нежный смех напоминал звон серебряных колокольчиков, но был в нем неприятный призвук, словно женщина радовалась какой-то своей победе. Она протягивала маленькие узкие ладони и шептала имя Гарета…

Листья и грязь были черны там, где он пересек тускло мерцающую границу заклятого круга.

Дженни села, отбросив назад спутанную массу волос, и тронула за плечо Джона. Вызвала к жизни ведьмин огонь, и он тускло осветил лагерь, отразился в глазах испуганных лошадей. Голос ручья был особенно громок в тишине.

Как и Аверсин, Дженни спала одетой. Дотянувшись до свернутых узлом кожаной куртки, пледов, пояса и башмаков, лежащих на краю одеяла, она достала маленький магический кристалл и наклонила его под определенным углом к ведьминому огню, в то время как Джон, не произнося ни слова, торопливо обувался и натягивал камзол из волчьей шкуры.

Из четырех элементов магическая земля (кристалл) — наиболее простой и точный инструмент, но его следует предварительно зачаровать. Огонь — тот не требует особых приготовлений, но обращен лишь в прошлое, редко выводя на объект поисков. В воде можно увидеть и прошлое, и будущее, но вода — отъявленный лжец. И только величайшие из магов могли пользоваться для предсказаний ветром.

Сердцевина Каэрдинова кристалла была темна. Дженни подавила страх за жизнь Гарета и, успокоившись, вызвала образ, замерцавший на грани подобно отражению. Она увидела каменную каморку, очень маленькую и, судя по всему, наполовину утопленную в землю. Единственной мебелью в ней была кровать, а столом служил выдающийся из стены каменный блок. На нем лежал мокрый плащ в полувысохшей луже воды, болотные травы вцепились в ткань, как темные пиявки. Изукрашенный самоцветами длинный меч был прислонен рядом, а на плаще лежала пара очков. Круглые линзы отразили грязновато-желтый свет лампы, когда дверь в каморку приоткрылась.

Кто-то в коридоре поднял лампу повыше. Свет явил маленькие сутулые фигуры, толпящиеся в широком помещении за порогом. Старые и молодые, мужчины и женщины, всего человек сорок — с белыми, грязными бородавчатыми лицами и круглыми, как у рыб, глазами. Ближе всех, на самом пороге, стояли старик и старуха — те самые мьюинки, в которых Джон чуть не выстрелил сегодня днем.

Старик держал веревку, старуха — мясницкий нож.

Дом мьюинков стоял в низине на бугре среди зловонного месива воды и глины; гниющие деревья торчали над поверхностью, как полуразложившиеся трупы. Низкое и как бы присевшее строение было больше, чем казалось на первый взгляд: каменные стены на той стороне выдавали еще одно полуподвальное крыло. Несмотря на холод, воздух над окрестностью смердел тухлой рыбой, и Дженни стиснула зубы, почувствовав тошноту, омывшую ее от одного только вида этого места. Она люто ненавидела мьюинков с тех пор, как впервые увидела их.